Кровь, он предлагает мне свою кровь… Маркус говорил мне, как можно защититься от теней. Для этого была нужна кровь Двойни. И теперь я понимаю, что её не достать так просто, только попросить у него самого.
— Ты знал Маркуса? Лично?
— Верно, и меня интересует причина его смерти не меньше, чем тебя, — кивнул тене-человек, по-прежнему протягивая мне пробирку. — Это знак мира. Моя кровь защитит тебя от теней на уровне земли.
— А от тебя?
— От меня не защитит ничто, — сверкнул глазами Двойня. — Я хочу, чтобы ты нашла того, кто использовал баорий против тени. Кто убил последнее и самое удачное моё дитя. И я надеюсь, это поможет тебе выяснить, что произошло и с твоим… наставником.
Спасибо, что не сказал: «отцом». Да, а ещё хорошо бы проверить кабинет Маркуса на наличие крови Двойни по периметру.
Двойня вздрогнул и повернул голову к окну. Татуировки Шаки светились и мерцали словно разряды тока. Черное человекообразное месиво пошло рябью.
— Отпустить немедленно, — скомандовал Двойня, сам при этом не сдвинулся с места.
Едва черная масса отступила, как под неё нырнул огромный серый кане-корсо, пересек комнату в два прыжка, и вот Шака уже взвел курок с другой стороны от Двойни. Ловко, однако, я его недооценивала. Он целился огромной тени прямо в голову, правда, рука его дрожала, он тяжело дышал. Двойня медленно повернул голову, будто тело было вообще не его, а живой была только голова. Я с удивлением заметила, что Шака переместился от окна, а вот его тень нет…
— Я раздавлю твой череп раньше, чем ты выстрелишь.
— А давай проверим, — оскалился Шака, прямо как злой пес.
— Ну-ка фу! — крикнула я и опустила шпагу. — Ты, давай сюда свою кровь, я согласна.
Я проковыляла к Двойне, мне пришлось даже с высоты своего немаленького роста приподняться, чтобы взять с его ладони пробирку. Двойня не шевельнулся, не спуская глаз с Шаки, который всё ещё сиял синим, как новогодняя гирлянда. Выглядел он хреново, но пистолет держал крепко.
— Спасибо, а теперь, теневой дружок, будь добр свалить с нашей территории, — сказала я Двойне. Не слишком ли это, Энид, так разговаривать с тем, кто заведует чертовой тьмой всей Пирамиды?
Двойня повернулся ко мне всей своей массой.
— Ресурсы «Глаза и уши» в вашем распоряжении, — сказал он, когда позади человекообразная масса нырнула в зависшую тень возле окна.
— Стой, — я решилась задать вопрос напрямую. — Что ты знаешь про монстра, который напал на нас вчера?
— Что его сотворил не я. Но создатель этого существа — моё дитя, как и все они. И я найду его и покараю, — ответил он и повернулся к тени.
— И да, Двойня, в следующий раз надевай штаны, прежде чем явиться ко мне, — бросила я вслед. Умирать, так с музыкой.
Белые на черном глаза оглядели меня в ответ:
— Ты тоже. И не зови меня так, моё имя Раад, — ответил Двойня и спрыгнул в тень, которая тут же уменьшилась, побледнела и вернулась к своему хозяину — Шаке.
Я усилием воли заставила баорий потухнуть и покачнулась, обернулась в поисках дивана, держась за рану под рубашкой. Нельзя было складываться пополам от боли при Двойне и показывать свою слабость. И тут Шака с грохотом рухнул на колени, упираясь руками в пол, татуировки продолжали мерцать, а сквозь майку уже довольно ярко просвечивал синим ши-ире.
— Что-то не так с камнем? — спросила я.
— Заткнись, Энид… — процедил он.
Шака боролся с чем-то. Мне хотелось прикоснуться к нему, чтобы понять, что происходит. Но я не решалась, боясь, что сила искажений перекинется и на меня. Недо-человек Двойни пошел рябью, когда Шака начал светиться, мало ли что это может быть. Да, собственно, всё что угодно. Поэтому я лишь аккуратно наблюдала.
— О, куда делся Шака-добряк? — я уселась на диван, достала из-под него ножны и вернула в них шпагу, баорий уже почти остыл.
— Знаешь, — выдавил он, содрогаясь всем телом, словно пытался сдержать судорогу, — классные труселя, с цветочками…
Шака оттолкнулся от пола, сел, прислонившись к стене, и рассмеялся. А потом скривился и потер грудь, где ярко горел синим ши-ире, передавая это свечение его татуировкам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Спасибо, — отозвалась я и прикрылась пледом. — А ты выглядишь очень празднично со всем этим сиянием.
Мне даже начало казаться, что пока я его подкалываю — рана болит меньше. Шака закрыл глаза и глубоко дышал, это было очень похоже на то, что делаю я, когда чувствую силу ши-ире. Может быть, мы действительно чем-то похожи? Только вот ни он, ни я пока не знаем точно, чем.
— Да прекратишь ты уже, сученыш? — пробормотал Шака.
— Разговариваешь со своим камнем? — я пыталась найти максимально небольную позу, чтобы сесть. Не удавалось.
— Мстишь мне?
— Отвлекись, перестань на нем сосредотачиваться, — сказала я.
— Покажи грудь, и я отвлекусь, — он похабно оскалился, но глаза так и не открыл.
Идиот, и зачем я ему помогаю?
— Перестань сопротивляться. Не веди себя с ним как марионетка, веди себя как кукловод. Как хозяин, черт возьми.
— Ты поможешь, если просто помолчишь… Я представляю тебя голой.
Я цыкнула, ах вот оно что.
Повертела пробирку с темно-красной, почти черной кровью Двойни. Нет, Раада. Маркус рассказывал мне, чтоб на крайний случай, если у меня возникнут проблемы с Теневой Стороной, я добыла кровь Двойни. Но рассказал ли он, в какую цену она мне встанет? Я даже сама пока не знаю, во что это выльется. Ресурсы «Глаза и уши» теперь в моем распоряжении. Надеюсь, это значит, что они не выставят мне счет за информацию о Лотане Легранде. Но хочу ли я при этом помогать тене-людям в их внутренних распрях?
И как их внутренние распри связаны с нашими внешними? Ведь Ловошш пришел не ко мне. Он пришел к Сэре и сделал это почти ценой собственной жизни. И говорил о камне. Но о каком? И что известно теням? Поговорить бы с Раадом ещё раз, но в более спокойной обстановке. И без лишних свидетелей.
Татуировки Шаки перестали светиться, и теперь он заинтересованно разглядывал меня. Я выдержала его взгляд, это было довольно легко. Правда, почему-то захотелось смеяться. Смотрел, словно заинтересованный песик. А теперь я точно знаю, что он большой и серый кане-корсо.
— Так что с тобой происходит? — нарушила я молчание.
— А с тобой? — он улыбнулся.
Ох, парень, ты не сможешь вечно закрываться от меня этой улыбкой.
— Хочу свои штаны обратно и чего-нибудь поесть, — сказала я, пока зрительный контакт с хозяином улыбки был достаточно сильным, чтобы до него дошло уже, наконец.
— Пончик сказал тебя не кормить, потому что он ещё не закончил, — Шака встал, поднял пистолет и сунул его обратно за пояс.
— Псина, я не собираюсь сидеть здесь вечно, — он начинал меня раздражать.
— Вот это было грубо.
— Я и не так могу. Ты воспользовался моим положением, а не просто помог. Какова цена? Что тебе нужно? Отвечай, а не то, клянусь, я проткну твой синий камень раскаленным баорием и выйду отсюда.
Шака рассмеялся.
— Энид, пуля быстрее меча.
Такие как он улыбаются до первой дырки в легком, до первой проткнутой артерии. Нет, я не хотела сейчас его убивать, но нужно быть готовой ко всему.
Я вдруг почувствовала это. Вот оно. Ши-ире во мне заурчал словно котенок и обдал мягкой волной по позвоночнику, задержался болью в боку. Шака продолжал улыбаться, я уставилась на него. Стой смирно, сейчас я заставлю тебя поплясать словно марионетку. В парке не вышло, но сейчас у меня есть время для экспериментов.
— Эй, Шед! У тебя закончилось пиво, — в комнату ввалился почти абсолютно круглый человек. Его засаленные темные волосы торчали в разные стороны, на носу были перемотанные изолентой очки. Маленькие глазки подпирали пухлые красные щеки. В одной руке он держал огромный пончик с розовой глазурью, а во втором прозрачный пакет с остальными пончиками, они слиплись там, а глазурь вся смешалась. Его серая рубашка и штаны были сплошь заляпаны сахарной присыпкой. Он смерил меня взглядом, сунул пончик в рот и облизал пальцы.
