За завтраком тетя Лилия все время была в задумчивости, а допив кофе, сказала:
– Я пойду проводить вас. Очень хочется посмотреть, как вы будете переходить речку – руки в сапогах. – И добавила: – Это будет стремно, я думаю.
(Насчет «стремно» у Алешки научилась, я думаю.)
Ничего там на берегу Тайнинки стремного не было. На четвереньках ребята по дну реки не ходили. Алешка, покрикивая на Шурика, шустро собрал байдарку, натянул на Шурика надувной жилет и загрузил лодку продуктами и припасами.
Шурик был счастлив, Алешка озабочен.
– Куда поплывем? – спросил Шурик. – Вперед, что ли?
– Сначала к водопаду, – сказал Алешка. – Посмотрим, как там у вас вода падает.
– Она здорово там падает. А за ней – пещера. Только туда не пролезть – вода прямо стеной стоит.
Алешка ничего не ответил, взял весло, влез в лодку и оттолкнулся от берега. Мама Лилия на берегу одним платочком махала им вслед, а другим промакивала слезинки под глазками. Плавание началось.
Оно не было простым, сразу скажу. Речка Тайнинка непредсказуемая была, в самом деле. Очень извилистая и неожиданная. То разольется во всю ширь и чуть прикрывает собой песчаное дно. Лодку в таких местах приходилось переносить на руках. То вдруг сузится до ширины обыкновенной канавки, но очень глубокой и с напористым течением. Здесь, чтобы его преодолеть, Алешке приходилось грести вовсю. А лодка едва-едва продвигалась вперед. А то вдруг Тайнинка разбегалась ручьями, и надо было выбирать – по какому руслу плыть дальше. Но можно было и не выбирать – все ручейки, как правило, через некоторое время послушно собирались вместе и опять становились одной рекой.
От Шурика было мало пользы. Сначала он очень боялся, сидел неподвижно, вцепившись побелевшими пальцами в борта лодки и затаив дыхание. Потом немного освоился, и его охватило чувство восторга: он впервые в жизни плыл по настоящей реке в настоящей лодке. Добавлю: и с настоящим капитаном. Потом он осмелел настолько, что стал просить у Алешки весло.
– Потом, – сказал Алешка, – когда обратно поплывем.
Тайнинка менялась, менялись и ее берега.
Все реже становился кустарник, все чаще высились по обе стороны реки высокие осенние деревья. Среди них стали встречаться развесистые дубы с еще довольно зеленой листвой. И вскоре река уже бежала в чаще густой дубравы. И берега ее становились все круче. Даже в одном месте показался обрывистый берег в виде крутой стены; она вся была в дырках, будто по ней стреляли крупными пулями. Из этих дырок, как камни из рогаток, вылетали стремительные ласточки. Шурик едва не завизжал от восторга. Алешка на это только усмехнулся – прямо дикарь какой-то, ласточкиных гнезд не видел. Ласточки-береговушки для него открытие.
Между тем река становилась все глубже и, как сказал Алешка, серьезнее. И послышался впереди шум водопада. Течение здесь было такое сильное, что путешественники были вынуждены высадиться на берег, вытащить из воды лодку и продолжить путь пешком. Благо было уже недалеко.
Река здесь сузилась до ширины лестничного пролета и бурлила белыми гребешками, а впереди она падала со скалы гладкой полосой темной воды и взрывалась внизу белыми брызгами.
Ребята подошли поближе. Зрелище было приятное, только очень шумное.
– Можно еще ближе подойти, – прокричал Шурик. – К самой воде. Там приступочка есть.
Приступочка оказалась узеньким карнизом, тянувшимся до самого водопада. Алешка прошелся по нему, вернулся. Он, будто полководец, осматривал места будущих боев, засад и укрытий. Он уже о чем-то догадывался и что-то решал.
– Стой здесь, – сказал он Шурику. – К воде не подходи, я сейчас вернусь.
Алешка сбегал к лодке и принес кусок полиэтиленовой пленки. Папа всегда брал ее в поход, чтобы накрывать палатку при сильном или затяжном дожде. Или укрывать вещи, которые в палатку не поместились.
– Стой здесь, – еще раз приказал он Шурику. Прошел по карнизу, накинул на себя пленку и шагнул прямо в водопадную струю. И исчез за ней.
Потом он рассказывал мне с восторгом:
– А там, Дим, настоящая пещера! Пустая такая. Безлюдная! И через водопад все видно, только как в тумане. А снаружи ничего не видно! Клево? Классно? Знаешь, как пригодилось!
И клево, и классно, и пригодилось – как показало ближайшее будущее.
Алешка вернулся на берег. Шурик обрадованно запрыгал вокруг него:
– А я так испугался, Лех! Когда ты исчез! Думаю: как же я один обратно поплыву? И что я маме своей скажу? Она тебя очень любит.
– Моя мама тоже меня любит, – усмехнулся Алешка. Рядом с Шуриком он чувствовал себя взрослым и опытным. Собственно говоря, он и был таким по сравнению с Шуриком. – Только знаешь что, Шарик? Я бы на твоем месте не к маме бы побежал.
– А куда? – Шурик, не обидевшись на Шарика, захлопал глазами.
– Я бы побежал к тебе на помощь.
Шурик покраснел.
– Ладно, – сказал Алешка миролюбиво, – проехали. Теперь поплыли.
– Назад?
– Ага! Выберем местечко и устроим привал. В походе привал – это самое главное удовольствие.
Ребята вернулись к лодке, спустили ее на воду. Шурик взялся за весло. Через два гребка Алешка был мокрый с ног до головы. Но Шурик старался и слушался его советов и вскоре приспособился.
Лодка плавно шла по течению. Алешка выбирал местечко для привала. И почему-то выбрал противоположный берег. Там образовалось что-то вроде небольшого пляжа, окруженного деревьями. Здесь они и высадились.
– Здорово я греб? – гордо спросил Шурик.
– Еще не очень, – честно ответил Алешка. – Очень мокрый у тебя способ.
– Давай скорее костер включим! Ты почему-то весь мокрый. Что мне делать?
– Собирай дрова. Посуше выбирай.
Алешка подобрал подходящие рогульки для котелка, установил их, налил в котелок воды из фляги. Выбросил все дрова, что притащил старательный Шурик, и набрал дров сам. Шурик учился – не очень успешно, но старательно.
Пока закипала вода, Алешка поднялся по береговому склону и осмотрелся. Увидел то, что и хотел рассмотреть.
Невдалеке, на краю небольшого омута, стоял человек в ярком оранжевом комбинезоне и старательно забрасывал в реку спиннинговую блесну. Алешка подошел поближе. Человек сделал ему какой-то таинственный знак, который Алешка понял, и, послушный ему, стал за ствол дерева.
Послышались шорох листвы, треск сучьев, голоса – будто сквозь заросли ломилось стадо кабанов. Но оказалось не совсем стадо – всего три добрых молодца в спортивных куртках. Они вышли прямо на человека в рыбацком комбинезоне и что-то сказали ему – плохо было слышно. А вот ответ рыбака Алешка расслышал хорошо. Ответ на неуверенном русском языке:
– Русски не знайт. Спикайте инглиш.
И дальше Алешке все было слышно, так как добры молодцы вышли на берег.
– Слышь, Толян, он по-русски ни бум-бум. А ты по инглишу?
– Тоже. Вован, может, ты чего с ним побазаришь?
– Легко. – Вован сделал шаг вперед, достал из кармана блеснувшую на солнце бутылку. – Слышь, мен, русски водка будешь?
– Русски водка будешь. – Рыбак сноровисто смотал спиннинг, и вскоре все четверо сидели под кустом. А Лешка так и стоял за деревом, превратившись в любопытные уши.
– Ты, ваще, кто? – это Колян спросил. Или Толян.
– Я русски ни бум, ни бум.
– Вот козел! Звать тебя как?
– О! Звать! Невилл, бизнесмен. Грейт Бритн. – Алешке было слышно, как Хилтон пощелкал пальцами, подбирая русские слова. – Река. Ловить. Фиш.
– Толян, это он! Фишку в реке ищет. Он, точняк. Пей, мистер. Уодка! – это он на английский лад сказал. – Класс! Будь здоров!
– Будь здоров, козел! – радостно отозвался Хилтон под общий смех. – Водка! Класс!
Стоя за деревом, Алешка не заметил, что подслушивает с открытым от недоумения ртом. Хилтон стал почему-то Невиллом. Невилл почему-то разучился говорить по-русски. Хилтон… или Невилл пьет на берегу водку с какой-то противной шпаной.
А дальше все стало еще удивительнее.
– Пошли, – сказал Вован и запустил пустую бутылку в реку. – Гитлер капут!
Они все разом встали, двое подхватили покачивающегося Хилтона под руки, третий забрал его зонтик и спиннинг и все вместе пошли к видневшейся невдалеке машине. Алешка проследил за ними взглядом, и машина эта показалась ему знакомой. Не та ли желтенькая иномарка, что когда-то стояла у нашего подъезда поздним вечером, обсыпанная осенней листвой?
Странные друзья появились у инспектора Хилтона в России. Толян, Вован, Колян… Другими словами – Анатолий, Владимир, Николай… Может, у них и фамилия одна на троих? Ивакины, например… От этой мысли Алешке стало холодновато. Он скользнул к реке, вернулся к костру.
– Ты где был? – спросил Шурик. – А то вода кипит вовсю, а чего с ней делать, не знаю.
Алешка молча заварил чай, достал бутерброды.
– Мы прямо как в настоящем походе, – радовался Шурик, обжигаясь «люменевой» кружкой. – И чай такой классный! В нем столько мусора! – с восторгом сказал он.
