– Ты не должен его убивать! – Рядом сидела Лайя, ее колено упиралось в мой лоб. Голос прозвучал так близко, что я ощутил на лице ее дыхание. – Меченосцы хотят, чтобы его привели к Императору живым.
Кто-то стоял на коленях у моей головы и ругался на садэйском. Холодная сталь давила мне на горло.
– Житан! Повтори сообщение! Награда полагается только тому, кто приведет его живым?
– Я не помню, черт возьми! – сказал человек, сидящий у моих ног.
– Если собираешься его убить, то хотя бы подожди несколько дней. – Лайя говорила с холодной практичностью, под которой улавливалось напряжение, звенящее точно натянутая струна. – В такую погоду тело будет разлагаться слишком быстро, а дорога до Серры займет не меньше пяти дней. Если меченосцы не смогут его опознать, тогда никто из нас не получит денег.
– Убей его, Шикаат, – вмешался третий кочевник, что стоял рядом с моими коленями. – Если он очнется, мы все покойники.
– Не очнется, – возразил мужчина, которого они называли Шикаатом: – Посмотри на него – он уже одной ногой в могиле.
Лайя медленно склонилась всем телом к моей голове. Я почувствовал у своих губ стеклянное горлышко, затем в рот попала капля жидкости, которая имела вкус железа и трав. Экстракт теллиса. В следующий миг Лайя убрала стеклянный флакон, должно быть, спрятала.
– Шикаат, послушай… – начала она, но бандит толкнул ее в спину.
– Ты уже второй раз вот так к нему наклоняешься. Что ты задумала?
Пора действовать, Витуриус.
– Ничего! – сказала Лайя. – Я, как и вы, очень хочу получить награду!
Раз. Я представил атаку – куда ударю, как буду двигаться.
– Зачем ты тогда наклонялась к нему? – проревел Шикаат. – И не лги мне!
Два. Я размял мышцы левой руки, приготовив ее к бою – двигать правой не мог, так как лежал на ней. Затем неслышно вдохнул как можно глубже, чтобы насытить кислородом каждую клеточку тела.
– Где экстракт теллиса? – вспомнил вдруг Шикаат. – Отдай его мне!
Три. Прежде чем Лайя успела ответить, я оттолкнулся правой ногой от земли и крутанулся, отпрыгнув подальше от ножа Шикаата. Тут же вывел из игры одного из кочевников, ударив его связанными ногами, и откатился, когда он повалился на землю. Затем бросился на кочевника, что стоял у моих коленей, ударив его головой, прежде чем тот успел занести нож. Тот выронил оружие. Я поймал нож на лету, с благодарностью отметив, что лезвие остро наточено. Пара взмахов – и я расправился с веревкой на запястьях, еще два – и освободил лодыжки. Первый кочевник, которого я атаковал, поднялся и выбежал из пещеры – несомненно, звать подмогу.
– Стой!
Я повернулся к последнему кочевнику – Шикаату. Тот прижимал Лайю к груди. Он держал оба ее запястья одной рукой, второй – приставил нож к горлу. В его взгляде явственно читалось намерение убить ее.
– Брось нож. Подними руки вверх. Или я убью ее.
– Убивай, – сказал я на чистейшем садэйском. Он стиснул зубы, но не шелохнулся. Человек, которого непросто удивить. Я тщательно обдумывал свои слова. – Сразу как ты убьешь ее, я убью тебя. Затем ты будешь мертв, а я – свободен.
– Попробуй. – Он надавил острием ножа на шею Лайи, пустив кровь. Ее взгляд заметался по пещере, как будто она пыталась найти хоть что-нибудь, чем можно было бы отбиться от него. – Снаружи сотня моих людей.
– Если бы у тебя снаружи была сотня человек, – я не сводил взгляда с Шикаата, – ты бы уже их позва…
Не договорив, я прыгнул вперед – это один из любимых приемов деда. «Дураки, – сказал он однажды, – во время боя отвлекаются на слова, а воины этим пользуются». Я выкрутил правую руку кочевника, убрав от Лайи нож и оттеснив ее своим телом, которое в этот самый миг вдруг предало меня. Всплеск адреналина меня истощил. Силы иссякли, как вода, убежавшая в сточную трубу. Я отшатнулся. В глазах двоилось. Лайя что-то схватила с земли и повернулась к кочевнику.
– У твоего героя все еще в крови яд, девочка, – прошипел он, злобно усмехаясь. – Сейчас он не сможет тебе помочь.
Шикаат бросился на нее с ножом, горя желанием убить ее. Лайя бросила грязь ему в глаза. Зарычав, он отвернул лицо, но его тело продолжало лететь вперед. Лайя подняла кинжал, и с тошнотворным чавканьем кочевник насадил себя на лезвие.
Лайя, охнув, отпустила рукоять и отступила. Шикаат вытянул руки, хватая ее за волосы. Она открыла рот в безмолвном крике, глядя на торчащий из груди бандита нож. Потом обратила ко мне полное ужаса лицо, в то время как Шикаат на последнем издыхании снова попытался ее убить.
Но силы наконец вернулись ко мне, и я оттолкнул его. Он отпустил Лайю и удивленно воззрился на свою внезапно ослабевшую руку, как на чужую. Потом замертво упал на землю с глухим стуком.
– Лайя? – позвал я, но она словно впала в ступор, не в силах отвести взгляд от мертвого тела. Ее первое убийство. Я вспомнил свою первую жертву – мальчика-варвара, и внутри у меня все сжалось. Вспомнил его лицо, разрисованное синей краской, и глубокую рану в животе. Я слишком хорошо знал, что сейчас чувствовала Лайя. Отвращение. Ужас. Страх.
Я наконец полностью пришел в себя. Болело все – грудь, руки, ноги. Но ни припадки, ни галлюцинации больше меня не терзали. Я снова позвал Лайю, и на этот раз она посмотрела на меня.
– Я не хотела этого, – пролепетала она. – Он… просто шел на меня. И нож…
– Знаю, – сказал я мягко. Она не захочет это обсуждать. Инстинкт самосохранения не позволит. – Расскажи мне, что случилось в Разбойничьем Привале. – Я мог отвлечь ее хотя бы ненадолго. – Расскажи, как тебе удалось раздобыть теллис.
Она быстро рассказала о своих злоключениях, одновременно помогая мне связывать второго кочевника. Слушая историю Лайи, я, с одной стороны, едва мог поверить во все это, а с другой – чувствовал, как меня распирало от гордости за ее бесстрашие.
Снаружи донесся крик совы. Только вот совам тут делать нечего в такую погоду. Я встал у края входа в пещеру и выглянул.
Ни единого движения. Но порыв ветра донес до меня запахи пота и лошадей. Видимо, Шикаат не соврал насчет своих людей, что ожидали снаружи.
Позади нас, с южной стороны, возвышались горы. К западу лежала Серра. Пещера смотрела на север. От нее вниз, к пустыне и перевалам, вилась узкая тропа, по которой мы смогли бы пройти через Серранский хребет. На востоке тропа резко уходила вниз, к Елманам – отвесным скалистым зубьям, протянувшимся на полмили, которые и в хорошую погоду смертельно опасны, не говоря уж о проливном дожде. Сразу за Елманами поднималась восточная часть Серранского кряжа. И нет ни тропинок, ни перевалов. Лишь дикие горы, которые в конце концов спускались к пустыне кочевников. Проклятье.
– Элиас, – беспокойно позвала Лайя, стоя рядом со мной. – Мы должны выбираться отсюда. Пока кочевник не очнулся.
– Одна загвоздка. – Я кивнул в темноту. – Мы окружены.
* * *
Спустя пять минут я привязал Лайю к себе. Шикаатова приспешника, все еще связанного, подвинул поближе к выходу. Тело Шикаата я усадил на лошадь и закрепил в седле. Плащ с него пришлось снять, чтобы его не узнали. Лайя все это время старалась не смотреть на него.
– Прощай, кляча. – Лайя потрепала лошадь между ушами. – Спасибо, что привезла меня. Жаль тебя терять.
– Я украду тебе другую, – сказал я сухо. – Готова?
Она кивнула, и я отошел в глубь пещеры, приготовив трут и кремень. Я развел огонь, подложив в него все ветки и хворостины, какие смог найти. Правда, в основном сырые. Густой белый дым повалил вверх, быстро заполнив пещеру.
– Давай, Лайя.
Лайя со всей силы хлопнула по крупу лошади, та с шумом выскочила из пещеры, унося Шикаата, и помчалась к северу, прямиком к поджидавшим ее кочевникам. Спрятавшиеся люди повыскакивали из-за валунов и грозно взревели, увидев дым и своего мертвого вожака. На нас с Лайей они не смотрели.
Мы выскользнули из пещеры, низко надвинув капюшоны, укрытые клубами дыма, дождем и темнотой. Я подсадил Лайю к себе на спину, проверил веревку, один конец которой привязал к наполовину скрытому горному выступу, и молча спрыгнул навстречу Елманам. Переставляя руки, я спустился футов на десять, пока ноги не коснулись скользкого от дождя камня. Лайя спрыгнула со спины с легким шорохом, который, как я надеялся, кочевники не услышат. Затем я сдернул веревку с выступа.
Наверху послышались приступы кашля – это кочевники вошли в задымленную пещеру, затем – проклятия, когда они пытались освободить своего друга.
Я кивнул Лайе, чтобы следовала за мной. Мы шли медленно. Наши шаги заглушали топот и крики кочевников. Скалы были острыми и скользкими. Зазубренные камни вонзались в подошвы и цеплялись за одежду.
Вспомнилось, как шесть лет назад мы с Элен жили в Разбойничьем Привале.
Все пятикурсники должны провести там пару месяцев, шпионя за бандитами. Бандиты это ненавидят, и если кого поймают, то беднягу ждет долгая и мучительная смерть. В том числе и поэтому Комендант в первую очередь отправляла сюда студентов.
