— Ты меня понял, — кивнула она. — Так что говори сейчас. Я слушаю.
Вероника превосходно владела собой, но Шаламов видел — в глазах её застыло нечеловеческое напряжение. И даже страх. Это, наверное, надо обладать какой-то особой жестокостью или быть совсем безразличным, чтобы, глядя в такие глаза, причинить боль.
— Я не против на тебе жениться, — сухо сказал он. — Просто… реально это утомляет, когда тебя как маленького за ручку водят и говорят, что делать.
— Я знаю, знаю, — улыбнулась Вероника, выпустив еле слышный вздох облегчения. — Поверь, так будет не всегда. Я прослежу, чтобы после свадьбы отец так уж не вмешивался в нашу жизнь. И уверяю тебя, в нашей семье ты будешь главным.
Вот умела же она находить нужные слова! Шаламов даже как-то сразу повеселел:
— Да ну эту «Касабланку»! Давай лучше в «Пекинской утке» всех соберём? Надоели уже эти ваши пафосные заведения.
Глава 11 Эм
В подсобке рыдала Алёна.
— Ну что ты? На вот, попей, — я подала ей стакан воды.
— Ты же слышала! Этот гад оштрафовал меня на пятьдесят баксов. А за что? Я ведь ему объяснила, что в маршрутке ноготь сломала. Только что! Пока на работу ехала. Как будто я специально. Или мне что, надо было вместо работы бежать в салон? Мне и так придётся тратиться…
— Он гад, конечно. Но тебе надо успокоиться, иначе глаза будут красные, а уже скоро два часа, и он снова тебя оштрафует.
Но Алёна заплакала ещё сильнее. И я понимаю — обидно, но что поделать-то?
— Эм, — в подсобку заглянул Макс, официант, который тоже работал со мной в VIP-зале, — тебя Петрушка срочно к себе зовёт.
Я поднялась, взглянула на Алёну. Жалко её! Харлов с этими своими штрафами без разбору уже действительно достал всех. Только вот она сейчас делает себе только хуже. Обесцвеченные волосы Алёны выбились из валика, а это вообще у Харлова излюбленный повод прицепиться и наказать рублём.
— Я девчонкам скажу, мы скинемся сегодня по пять баксов с чаевых… а ты давай, успокаивайся. И причёску поправь.
— Спасибо, — всхлипнула та. — Чтоб этот Петрушка…
— Не знаешь, что ему надо? — спросила я Макса, когда мы вышли из подсобки и направились к кабинету управляющего.
— Ну… догадываюсь, но пусть он тебе эту «приятную» новость скажет сам, — хмыкнул Максим. — И кстати, насчёт скинуться — я как бы на подсосе.
— Макс, — укоризненно взглянула я на него, — тебя он тоже оштрафует за что-нибудь, мы и для тебя скинемся. А пять несчастных баксов… убудет от тебя, что ли?
— Ладно, ладно, сдаюсь, — он поднял ладони кверху. — Иди уже, а то Петрушка и тебя оштрафует.
* * *
Наш ресторан занимал целиком первый этаж трёхэтажного дома, выстроенного ещё в 19 веке купцом Ревякиным. Позже, при Сталине, к дому пристроили два крыла, уходящие во двор и образующие коротконогую букву П. С фасада советские архитекторы вполне соблюли тот же смешанный и вычурный стиль купеческого дома, в точности повторив эркеры с вытянутыми оконцами, триглифы по верху и пилястры по углам. Тыл же, и без того лишённый всех этих архитектурных кренделей, со временем ветшал, осыпался и плесневел.
В сороковых, судя по табличке на стене, здесь размещался военный госпиталь, потом, до конца шестидесятых — исполком, а до недавнего времени — дом детского творчества. И ни разу здание толком не ремонтировалось. Только отец нашего управляющего, выкупив целиком первый этаж под своё дело, навёл лоск с фасада и худо-бедно облагородил вид со двора. Даже лавочки у заднего хода поставил, чтобы мы могли с комфортом перекурить, ну кто курит, разумеется. Вообще-то, хоть курить правилами не возбранялось, за табачный дух его сын нас тоже штрафовал.
Ну а внутри «Касабланка» и вовсе сияла роскошью и великолепием: от мраморных полов, выстеленных красными ковровыми дорожками, и тяжёлых дубовых дверей с замысловатыми витражами до лепных потолков и массивных хрустальных люстр с позолотой. Помню, первое время я прямо робела ступать по этим полам и коврам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Правого крыла, где находилась кухня и подсобные помещения, шик, конечно, не коснулся, но и там было чистенько. Ну а в левом крыле, где располагался кабинет управляющего, отделочники постарались от души и отдали должное роскоши. И Харлов явно чувствовал себя очень важным, сидя за огромным дубовым столом.
— Пётр Аркадьевич, вызывали? — я подошла к его столу.
Он кивком пригласил сесть в кресло, но я выбрала стул.
— У тебя же смена выпадает на субботу и воскресенье, так? Поменяйся с Алёной и выходи в пятницу. Будете с Максимом важных гостей обслуживать.
— Пётр Аркадьевич, а по-другому никак? Алёна ведь тоже опытная официантка. А у меня в пятницу пересдача…
Я ведь даже не соврала, хотя ужасно не люблю вот такие внеочередные смены. Каплунов мне и правда назначил явиться на пересдачу сразу после майских праздников в пятницу, и злить его лишний раз, честно говоря, не хотелось. Один раз я уже пропустила, так на другой день он меня чуть не заклевал: «Я вам что, мальчик, сидеть тут и ждать, когда вы соизволите явиться? Кому вообще это надо: мне или вам?».
Харлов-младший ещё и слова не сказал, а я уже поняла по нервно дёрнувшейся губе, что сейчас последует.
— Ах, у тебя пересдача, — зашипел он, прищурившись, — может, мне тогда вообще в пятницу не принимать гостей? Может, закроем ресторан? У тебя ж пересдача!
— Но ведь Алёна может не хуже…
— Я без тебя знаю, что может Алёна! — рявкнул Пётр Аркадьевич. — Если б мне нужна была Алёна, я бы её и назначил.
Он встал из-за стола и подошёл к окну, побарабанил пальцами по подоконнику. А я тихо ждала, поглядывая на часы — ну а что ещё делать? Хотя уже было две минуты третьего, пора работать.
— Я что, мало тебе плачу? Или задерживаю оплату? — наконец заговорил он.
— Нет.
— Тогда в чём дело? К чему вот эти капризы? Я тебя поставил в VIP-зал, когда ты отработала всего ничего. Знаешь, сколько ко мне потом девок бегало? Ныли: «Почему она, хотя тут без году неделя? Почему не я?». Ты думаешь, что чем-то лучше их? Вон Карина меню как отче наш знает, про любое блюдо в стихах расскажет. А Света — на трёх языках говорит свободно. Но дело в том, что большинство клиентов у нас мужики, а они ведутся на внешность. Ну вот приятно им, когда их обслуживает красивая официантка, и плевать, на каком она там языке говорит и сколько всего знает. Именно поэтому я ставлю вас с Максимом, когда у нас важные гости. А в пятницу у нас будут очень важные гости, поняла? Чрезвычайно! Они уже выкупили на вечер весь зал. И от того, как вы их обслужите, зависит очень многое. В том числе и ваше здесь будущее. Так что в твоих интересах расстараться, чтобы им всё понравилось. Ясно? И ни про какие пересдачи чтобы я больше не слышал, если хочешь и дальше тут работать, поняла?
— Хорошо, — кивнула я, поднимаясь со стула с тяжёлым сердцем. Неприятности с Каплуновым — это ещё полбеды. Можно будет подослать к нему Аду, пусть та соврёт, скажет, что Майер заболела. Гораздо больше тяготило то, что снова придётся пресмыкаться перед очередной зажравшейся компанией, которые считают себя хозяевами жизни, а таких, как я — вторым сортом, прислугой, чьё призвание их ублажать и терпеть от них любые выходки.
В прошлый раз один такой напился и руки распускал, а Харлов не то что не угомонил гостя, но и выдал, мол, нечего трагедию из пустяка раздувать. В обычном зале хотя бы охранники блюдут за порядком и, чуть что, вмешиваются. А с випами приходится рассчитывать только на их личные понятия о приличиях.
— Хорошо, Пётр Аркадьевич, — повторила я и твёрдо добавила: — Только вот что: если ко мне снова будет приставать кто-нибудь из гостей, я терпеть этого не стану. Уйду и всё. Можете потом меня увольнять…
— Я тебе уйду! — прикрикнул Харлов, но тут же спокойно добавил: — За это не волнуйся. Там будет тихий семейный ужин. Жених, невеста, родители, друзья семьи. Что-то вроде помолвки. Но если всё пройдёт отлично, то и свадьбу сыграют у нас. Так что хоть в лепёшку перед ними расшибитесь, но чтоб они остались довольны. Всё, свободна.
