бабушка — цыганка, то сразу — прирождённая гадалка. Не-ет! Наврать-то я вам могу хоть с три кучи. Без проблем. Но если честно — то у цыган в таборе по-настоящему мало кто умеет гадать. Там всегда есть одна только истинная гадалка и возможно — её ученица, обычно — дочь или внучка. Она ей передаёт свои знания. Да вот только гадают они почти исключительно одним своим. Чужаков в таборе не привечают. Бывает, конечно, повезёт кому-то, но это — редко. А все те цыганки, что на вокзалах да базарах гадают — так они просто хорошо знают психологию. Видят человека по едва заметным деталям во внешности и поведении, ну и говорят ему то — что он хочет слышать. Деньги зарабатывают таким образом. Так что — вряд ли вы добьётесь от меня всяких правдивых предсказаний. Вот, на гитаре сыграть я могу. Давайте, что ещё петь будем, предлагайте!
— Сыграй «Шизгару»! — Почти хором попросили ребята.
— Да вы опять орать начнёте в припеве, меня ругать начальница будет, как в прошлый раз.
— Ну сыграй, сыграй — пожалуйста…
— Ладно, так уж и быть. — Вожатая ударила по струнам, знакомый ритм зазвучал в такт сердцебиения. После нескольких аккордов Рада запела уже довольно хриплым, профессионально поставленным низким женским тембром:
«Э годдес он ве монтен топ.
Уоз бёрнен он ве силвер флэйм.
Ве саммит оф бьюти энд лов.
Энд Винус уоз хёр нэйм.»
И тут весь отряд заорал что есть сил:
«Шизгара, ё бейби шиз гара.
Уэлл, ам ё Винус, ам ё фаё, ё дизаё!..»
Запели все. Уже очень старый популярный шлягер хорошо исполнялся под шестиструнную гитару и был весьма популярен даже в восьмидесятых. Наш импровизированный хор тут же привлёк к себе всеобщее внимание и кем-то вдали подался сигнал — горланить потише. Рада сделала нам знак — убрать обороты громкости. Всё же — песню допели громковато. Затем — на горизонте показались мои друзья, вместе с Митяем и Коровиным в сопровождении воспитательницы и трудовика. Подошедши к скамейкам, Нина Егоровна объявила:
— Минутку внимания. У Алексея Аркадьевича есть что вам сказать сейчас. Пожалуйста, Алексей Аркадьевич…
— Да, что я должен объявить третьему отряду?.. После того, как ваши ребята, вот эти — четверо: Курицын, Кистенёв, Митяев и Коровин, посетили давеча мой кружок, после них у меня пропал инструмент. Я не досчитался резца. Кто из них его украл — я не знаю, сами они не признаются. Так вот, пока резец не будет возвращён на место — эти четверо лишаются возможности ходить в «Умелые Руки». Всё ясно? Надеюсь, вы меня поняли…
Алексей Аркадьевич — трудовик со стажем. Плотный мужчина среднего роста, лет пятидесяти. В клетчатой рубахе с закатанными рукавами и брюках на подтяжках, он опытным глазом без сомнения понял: украл резец — Митяй. Казённый инвентарь к концу лета должен быть сдан без утрат, а недостающий резец придётся брать из личных запасов. Если, конечно — не вернут. Известно уже и то, что сами ребята знают — кто вор. Если бы кто из них «сдал» Митяя, то — ходить разрешили бы снова. Хотя и только троим. Но ребята «не сдали». Такова в то время была этика. Никто не хотел прослыть «стукачом». Ограничение на посещение кружка — это мелочь. Трудовик знал об этом, потому — ничего не ждал, прикидывая — откуда можно позаимствовать недостающий инструмент. На самом деле, Митяй спрятал украденный резец в дупло одного из деревьев, надеясь извлечь его оттуда перед отъездом. Но как оказалось, ничего не вышло. Кто-то из наших в одну из следующих смен вытащил его и втихаря вернул назад. До конца этой очереди Митяй пользовался дурной репутацией. Дружить с ним никто с тех пор не хотел.
Глава 12. Кораблик
Накануне родительского дня провели генеральную репетицию представления. Утром, ещё до обеда, отработали номера. Вроде как успешно. Даже я научился вполне сносно выделывать па в коллективном «выходе из-за печки». Хор под руководством деда разучил несколько песен. Его маленькая лысоватая фигурка то и дело мелькала в лагере. Старичок умел не только виртуозно играть на баяне, но и хорошо общался с ребятами, дети с большим удовольствием пребывали в его обществе. Тем более — деду помогала красивая и харизматичная смуглянка Рада. Кроме гитары она отлично играла на аккордеоне, так что их деятельность приводила школьников в полный восторг.
В тихий час провели баню, а затем — наступило время безделья. Я сидел на скамейке, не зная — чем заняться. Тут ко мне подошёл Комарик и спросил:
— Витас, говорят — ты умеешь кораблики делать?
— Да, мастерил как-то в прошлый раз.
— Может — научишь меня, пожалуйста. Мне очень хочется привезти домой на память кораблик. А сделать — не знаю как.
— Ладно, научу. Для начала нам нужно найти кусок толстой и прочной сосновой коры…
Мы вдвоём с малышом — Комариком пошли по тропе к заброшенной землянке за необходимым материалом. В тех краях росли высокие старые сосны. Внизу, ближе к корням толстая древесная кора отслаивалась. Её без труда можно было отодрать для разных поделок. Что мы и сделали.
— Теперь найди свежих берёзовых прутьев попрямее, а я посмотрю бересту для парусов.
— А мачту из чего?..
— Тоже — из берёзовой ветки. Не слишком толстой, но прямой.
Собрав необходимый материал, мы проследовали в кружок «Умелые руки». Из детей так никого не оказалось. Повсюду на полках стояли поделки для родительского дня. В основном — это были покрытые лаком доски с выжженными рисунками. Кое-где красовалась резьба по дереву. Самыми интересными считались шкатулки, оклеенные старыми открытками. В прошлые разы умельцы мастерили даже «птиц счастья», но не в этот раз. В углу помещения сидел трудовик. Он клеил огромный спичечный замок. Мы поздоровались, он взглянул на нас поверх толстых очков.
— Можно мы тут помастерим немного?.. — Осторожно спросил я.
— Да можно, но у вас времени — только сегодня, часов до восьми. Надо заказ доделать. Завтра утром я выдаю на руки всё ваше творчество для выставки и уезжаю. Вернусь к выходным, да и то — не точно.
— Ладно, мы постараемся за сегодняшний вечер всё успеть.
Я с Комариком расположился возле верстаков в противоположной от Алексея Аркадьевича части кружка. Там в коробках и ящиках валялись сваленные в кучу самые разные материалы, обрезки и неудавшиеся творения.
— Так, бери вон ту ножовку и отпиливай кусок коры для корпуса лодки. Потом — крупным напильником сточишь борта. Кора легко поддаётся.
