– Думаю, нам следует оцепить дом.
Полицейский кивнул, но не сдвинулся с места. Поэтому Детектив добавил:
– Нам нужно оградить место преступления от посторонних, – а когда и после этих слов никаких движений не последовало, он сказал: – Займитесь этим, офицер. Возьмите ленту из своей машины и натяните ее по периметру дома.
– Хорошо, хорошо, – машинально ответил полицейский, потом спохватился, поняв, что это приказ. – Будет сделано! – и поспешно вышел из кухни Хейзел Вашингтон.
Если в работе с молодыми офицерами и было что-то хорошее, так это то, что ими было очень легко командовать. Правда, от этого Детектив чувствовал себя старше, но зато и опытнее (хотя и не мог цитировать на память Справочник по криминальному расследованию).
Детектив прошелся по комнате, стараясь не нарушить обстановку. Он коснулся тоста костяшками пальцев – тот был холодным. Опустив мизинец в кофе, Детектив убедился, что и кофе давно остыл. Тыльной стороной руки он тронул кофейник, тот, как и следовало ожидать, тоже оказался холодным. Колбаса, яйца, сковорода и четыре горелки – все было холодное. Даже жир на сковороде успел застыть.
Он стянул перчатки, свернул их, положил в пакет, подписал его, надел новую пару и присел на корточки возле Хейзел Вашингтон. Ее губы сильно потемнели, стали синюшными – и видимо, уже давно, решил он. Детектив отметил синюшность кожи, а также ее насыщенный багровый оттенок, свидетельствующий о том, что кровь утратила способность переносить кислород от легких к тканям. Возможно, офицер прав, подумал он. Возможно, она упала. Или умерла от удушья. Может быть, она подавилась – ведь она лежит на кухне, а на столе – недоеденный завтрак.
Детектив с трудом поднялся (опять болели колени) и достал из кармана пиджака мобильный телефон. Он открыл блокнот и отыскал телефон дочери жертвы. В Шейдитауне было около полуночи, а там, куда он звонил, было уже начало третьего утра – самое неподходящее время для столь печального известия… Жаль, что дочь Хейзел Вашингтон живет так далеко, Детектив предпочел бы поговорить с ней лично. Но их разделяли тысячи километров, и ему придется рассказать обо всем по телефону. Когда на том конце сняли трубку, Детектив представился и попросил к телефону Сару Оутс, Сару Вашингтон Оутс.
– Это я, – голос был сонным, видимо, она спала. – Что случилось?
– К сожалению, я должен сообщить вам о смерти вашей матери.
– О Боже, – пробормотала она и надолго замолчала. – Боже мой! Я боялась даже думать об этом. Этого просто не может быть. Где вы ее нашли?
Детектив рассказал, как после ее звонка полицейские отправились в дом ее матери и нашли ее на кухне без признаков жизни.
– А вы, же сказали, что вы детектив? – спросила Сара Оутс. – Что произошло такого? Зачем понадобился детектив?
– Если кто-то умирает неожиданно, – начал Детектив, – мы всегда расследуем дело и выясняем причину смерти. Мы считаем, что это… – все равно рано или поздно он должен будет сказать об этом Саре Оутс, наверное, сейчас самый подходящий момент. – Это либо самоубийство, либо убийство. Мы будем считать так до тех пор, пока не получим доказательств обратного. Мне очень жаль но я просто обязан вам об этом сказать. Вы понимаете, о чем я?
– Моя мама никогда бы не покончила с собой.
– Я в этом уверен, мэм.
Он услышал свои слова и покачал головой. Давненько он не говорил женщине «мэм».
– Значит, вы думаете, что ее убили?
– Пока я не могу ничего сказать, мы ведем расследование, – эти слова не понравились ему, и он быстро добавил: – Лично я не думаю, что ее убили, но мои предположения не имеют значения. Моя задача – установить, отчего умерла ваша мать.
– Ох. – прошептала Сара Оутс. – Боже, Боже мой…
Детектив помолчал, слушая ровное гудение холодильника и мерное тиканье кухонных часов. Когда ему показалось, что Сара немного успокоилась, он заговорил снова:
– Вы нам очень поможете, если ответите на несколько вопросов. Не возражаете, если я их задам вам прямо сейчас?
– Нет, – тихо ответила она.
Он немного подождал – вдруг она имела в виду «нет, только не сейчас».
– Спрашивайте, я готова ответить на все ваши вопросы. – выдохнула Сара.
Больше всего Детектива интересовал шприц и пузырек с инсулином, поэтому он спросил:
– Ваша мама наблюдалась у врача?
– Точнее сказать, за ней присматривает участковый врач, – уточнила Сара Оутс. – Терапевт, так он, по-моему, Называется. Кажется, неплохой.
Детектив спросил имя врача и его номер телефона, а пока она искала, выглянул в окно. Из кухни ему не было видно ни суеты на улице, ни полицейских автомобилей, ни соседей – только мигалка патрульной машины продолжала работать: белый-красный, красный-красный-белый. В этом неверном свете он различил соседний дом его покатую крышу, забор на заднем дворе и мусорные баки, стоявшие вплотную возле гаража.
– Вот, нашла, – услышал он голос Сары Оутс и принялся записывать информацию о враче, чтобы передать ее патологоанатому.
– Ее лечили от чего-то серьезного?
– Во-первых, у нее диабет, – ответила Сара Оутс, – Инсулинозависимый диабет. У нее он еще с подросткового возраста.
– Ваша мать принимает инсулин?
– Да, принимает, – сказала она. – Принимала.
– Ваша мать не страдала от депрессии?
– Вы звоните из кухни? – вопросом на вопрос ответила Сара.
– Да.
– Ну и как, похоже, что у хозяйки этой кухни депрессия?
Он огляделся; безупречно чистая раковина, свеженакрахмаленные занавески… Откуда ему знать, как должна выглядеть кухня, владелица которой пребывает в депрессии? Он сказал:
– Пожалуй, нет.
Помолчав из вежливости, он продолжил:
– Ваша мать жила здесь одна?
– Да, – подтвердила Сара Оутс, – мама живет одна, она развелась давно, я была еще маленькой. Диабет у нее обнаружили, когда ей исполнилось десять лет.
Детектив почесал затылок, не зная, что сказать. Он пробормотал:
– Думаю, это было нелегко.
– Да, – сказала Сара, – очень нелегко.
– Сколько лет было вашей матери?
– Ей 59… было 59.
– Это не возраст, – заметил он, ведь ему было не намного меньше.
– Да, не возраст, – согласилась она.
– Значит, ваша мама жила одна, у нее был диабет, – повторил Детектив. – Кто-нибудь регулярно навещал ее? Например, медсестра?
– Нет, она прекрасно справлялась сама. Ей не нужна сиделка.
– Вы хотите сказать, что к ней никто не приходил регулярно? Никто, кто мог бы прийти и уйти, и соседи не обратили бы на это внимания?
– Я никого не нанимала, это абсолютно точно.
– Хорошо, она живет одна и абсолютно самостоятельна, – резюмировал Детектив. – Это ее собственный дом?
– Нет, не ее, – ответила Сара Оутс. – Вообще-то он мой.
– Вы владелица этого дома? – Он терпеть не мог повторять вопросы, но приходилось делать это, чтобы успеть записать информацию.
– Несколько лет назад она не смогла выплатить по закладной необходимую сумму, и я купила этот дом для нее.
– Дом записан на ваше имя?
– Да.
Он понял, что Сара уже полностью проснулась.
– Кто был ее самым близким другом или родственником?
– Я конечно. Я вылечу утром, как только договорюсь на работе.
– А здесь, в Шейдитауне?
– Роза, – ответила Сара Оутс, – Роза Купер. Моя мама живет на Кантри-Роуд, дом 423, а Роза – в 587.
Он записал данные и перечитал их Саре Оутс, а затем сказал:
– Этот вопрос может показаться неуместным, но ваша мама выписывает газету?
– Всегда выписывала, и думаю, до сих пор выписывает.
– Ей доставляют газеты на дом?
– Ответ тот же. И раньше доставляли, и сейчас, вероятно, доставляют. Почему вы спрашиваете?
– Дверь не была заперта, когда прибыли полицейские Это хорошо, потому что они сразу смогли войти в дом, но это не совсем обычно. Я пытаюсь понять, почему дверь была открыта. Кто-нибудь вошел в дом, открыв дверь своим ключом, или же она вышла на крыльцо, забрала газету и забыла запереть за собой дверь? – повинуясь внезапному импульсу, он опросил: – В котором часу ваша мать обычно встает?
– Она работает три раза в неделю в окружной администрации. Обычно она встает в семь часов, иногда немного раньше.
– Вы знаете ее распорядок?
– Она считает, что утром обязательно нужно позавтракать, поэтому если не опаздывает, то готовит себе еду – яичницу с беконом или колбасой. Если спешит, пьет только кофе.
– Что еще она обычно делает по утрам?
– Читает утреннюю газету.
Да, судя по всему, у Хейзел Вашингтон было обычное утро.
Детективу пришло в голову, что он, пожалуй, злоупотребляет терпением Сары Оутс, поэтому он сказал:
– И последний вопрос: как часто вы звоните вашей матери?
– Обычно я звоню ей два-три раза в неделю. Из-за разницы во времени я, как правило, звоню рано утром, как только просыпаюсь. У меня это 6:00 иди 6:30, а у нее 9:00-9:30. Я звонила ей с утра, но услышала только короткие гудки, как будто линия занята. Я перезвонила, когда пришла на работу, и снова было занято. Я звонила между совещаниями, и опять то же самое. Я набирала номер раз пять или шесть, потом пришла домой и рассказала обо всем с мужу. Он посоветовал позвонить в полицию… То есть не вам, а в участок.
