Но по тому, как пугливо озирается девушка, как тревожно ожидает появления таинственной незнакомки, можно было понять, что она знает то, о чем я не догадываюсь. «А если на самом деле она не врет?»
Не зная, что ответить девушке, я промолчал, нехотя забрался к себе на полку, заправил матрас, пододеяльник, наволочку и прилег. Взял в руки книгу, но строки расплывались перед глазами. Я чувствовал, что из своего уголка меня пытливо изучает взгляд широко открытых огромных глаз таинственной незнакомки. Передо мной вместо книжных страниц стало ее матово-бледное лицо, ноздри осязали волнующие тонкие запахи ее тела, уши улавливали затаенный шепот ее красиво очерченных припухлых губ. Ни одна прочитанная строка из книги, к которым я возвращался ни один раз, мне не запомнилась. Из рук на постель невольно выпала книга; я не мог собраться с мыслями, они путались в голове; сердце неритмично стучало в груди. Я занервничал, из кармана спортивной куртки выхватил пачку сигарет, зажигалку, вышел в тамбур, закурил. Я старался не встречаться взглядом с таинственной незнакомкой, но он пронизывал всю мою защитную ауру тела, проникал в самое сердце. Ее загадочный взгляд иссиня-черных глаз жег радужную окраску моих глаз, жег душу.
«Во взгляде этой женщины есть что-то такое, от чего мысли у меня путаются, сердце уходит в пятки и на душе становится зябко, – должен был согласиться я. – Иначе как объяснить паническое поведение молодой четы? Как объяснить, когда в душном вагоне все задыхаются от нехватки воздуха, а эта особа сидит закутанная в шаль?! Что за изъяны лица, головы она скрывает под этой шалью? А если молодая пара права? Если эта особа не такая, как все?! Может, она входит в какую-то секту, и ей запрещают одеваться как всем женщинам? Неужели молодая чета увидела то, что от чужих глаз скрывает таинственная женщина?.. Так, посмотришь, у нее обычная голова, никаких отклонений. И черты лица весьма привлекательны, я бы сказал, вызывающе красивы. Ей, вероятно, приятно закутываться в шаль. Это же не порок! И она закутывается своеобразно. Вероятно, впечатлительная девчонка в облике таинственной незнакомки увидела то, что она в обычной жизни не замечает. И свое впечатление навязала влюбленному в себя избраннику. Чтобы под шалью не скрывала эта женщина, со временем выяснится. Не зря друзья обо мне за глаза говорят, что я способен видеть то, чего не видят обычные люди, развязать язык даже немому. Если я захочу, выпытаю тайну и из сердца камня».
У меня хаотично работали мысли, мелкие горошины горячего пота выступили на лбу. Я чувствовал, как ее взгляд обжигает мне затылок, спину. Это таинственная женщина со своего угла в коридоре сверлила мне головной мозг, центральную нервную систему. Я не выдержал этого магнетического взгляда, и обернулся к ней лицом. Взгляды наши встретились. В зрачках ее глаз вспыхивали, гасли огоньки, от которых мне стало очень горячо. Мне показалось, что электрический разряд прошелся по моему телу, он снопами искр разлетелся из глаз, от этой вспышки я на мгновение ослеп. Столько таинственной силы, огня, душевной теплоты, в то же время твердости, непокорности я прочел в этом взгляде. В сердце у меня что-то перевернулось, я ей невольно улыбнулся. Взгляд ее глаз потеплел; дуги бровей загадочно приподнялись; какой-то тончайший луч света, шелест легкого дуновения прошелся по длинной дуге ее ресниц. В долгожданной доверительной улыбке растянулись ее припухлые алые губы. Мне стало легко, свободно. В это мгновение мне показалось, что и она с души сбросила тяжелый камень, давно давящий ее. Я протянул ей руку дружбы. Она схватила ее обеими руками и прижала к своим губам. Я растрогался до такой глубины, что ком подступил к горлу.
* * *
Проводница разносила чай по коридорам нашего вагона. Я попросил ее занести к нам в купе четыре стакана чая. Она быстро выполнила мой заказ. Я на секунду заглянул в купе, рассчитался с ней и попросил нарезанного лимона. Проводница оказалась легкой на подъем, и эту просьбу она быстро исполнила. По купе поплыл аромат свежезаваренного чая с мятой и лимоном. Молодые люди, угрюмо отвернувшись к стенке, лежали на своих местах. Я пригласил их к столу. Они притворились спящими. Я вышел в коридор, таинственную незнакомку пригласил на чаепитие. По сиянию на лице и блеску в глазах я понял, что она еще находится под глубоким впечатлением нашего рукопожатия. Я повторил приглашение. Она улыбнулась одними красивыми глазами и последовала за мной.
К столу я повторно стал звать и наших спутников, но те явно были не настроены на чаепитие, тем более, на перемирие со спутницей. «Не хотят, не надо», – одними глазами дала знак таинственная незнакомка. Она, присаживаясь к столу, еще раз благодарно улыбнулась мне. «Бог с ними», – прошептала она собравшимися в бутон розы мягкими губами. Этот диалог, состоявшийся между нашими глазами и губами, очистил мое сердце от всех грозовых туч; мне стало легко и свободно, я от прилива адреналина даже чуть опьянел.
– Благодарю Вас за проявленную чуткость, заботу, свойственную только настоящим горцам. Из нынешней молодежи мало кто наделен такими редкими качествами, – ее глаза с укором были направлены на наших спутников. – Я сама уроженка Дагестана. Когда я родилась, мой отец шепнул мне на ухо редкое для тех мест, где я живу, имя Зарра. Родилась, живу на Украине. Ездила в Дагестан, на родину моих предков и предков моего мужа. Сейчас возвращаюсь обратно, домой. Если желаете, могу предъявить и паспорт, как это потребовали от меня наши спутники, – голос у нее дрогнул, она стала копаться в сумке.
– Сестра, – выговорил я мягким грудным голосом, – я не инспектор транспортной милиции, тем более, не таможенник, – прошу Вас, ведь мы там, – я глазами показал на коридор, – обо всем договорились, пожалуйста, пожалейте меня. «Но я не прочь узнать, какую тайну храните под завернутой шалью», – не могли скрыть своей пытливости мои продажные глаза.
Ее щеки вспыхнули, ноздри стали раздуваться, в глазах появились недобрые огни; они загорались и гасли так, что от их сияния в моих глазах зарябило. «Любопытство – порок падших людей», – прочел я мысль в ее глазах, которые нырнули за густую вуаль ресниц. Я почувствовал, как кровь ударяет мне в лицо, как огнем вспыхивают мои щеки, как краснеют кончики ушей. Я стыдливо отвел глаза в сторону. Но не выдержал вопросительного выражения ее глаз и опять заглянул в их глубину.
«Вы – тот молодой человек, который еще не потерял чувство меры, не успел испортиться. Возможно, я доверюсь Вам и открою свою тайну», – говорило выражение ее глаз.
Я догадался, что моя прекрасная незнакомка владеет редкой способностью считывать с сердца собеседника еще несозревшие в нем мысли. Я извинился перед ней, выражением губ и глаз дал понять, что проиграл затеянную с ней игру в «кошки – мышки».
«Я знаю все, что с Вами было! Я знаю все, что с Вами происходит! Я знаю все, что с Вами будет! Я знаю, где грань земного океана, где плещет небесный океан! Я знаю, где было начало мироздания, где будет его конец! Но, увы, я страдаю, эти знания мне приносят только одни душевные терзания!» – печально улыбались мне ее прекрасные глаза.
Мне еще раз стало стыдно за свои земные мелочные страсти, за свое недостойное горца поведение. Я почувствовал, как опять моя рубашка липнет к ложбине между лопатками. Она увидела, как я опять тяжело переживаю свое фиаско. Она еле заметным взмахом ресниц дала понять, что прощает меня. Я облегченно вздохнул, задышал полной грудью. Кивком головы поблагодарил ее за чуткость.
В Армавире поезд остановился на пять минут. Мне этого времени хватило на то, чтобы сбегать в буфет вокзала, купить пару бутылок шампанского и кое-что из продуктов. Поезд тронулся с места, когда я в последнюю секунду запрыгивал в последний вагон. Зарра в коридоре с прижатыми к груди руками, с тревогой в глазах искала меня. Этот ее беспокойный взгляд я успел заметить с перрона, когда гнался за поездом и садился в вагон. С бутылками шампанского, смущенно улыбаясь, буквально забежал в вагон. Я заговорил с моей прекрасной незнакомкой, которая, вся бледная, суетливо бегала по коридору вагона. Она буквально кричала, что от поезда отстал пассажир, требовала, чтобы остановили его.
Я громко кричал ей в ухо, что все страхи позади, и я стою с ней рядом. Когда она очнулась, успокоилась, увидела меня рядом, чуть ли не бросилась мне на шею, заплакала. Но в последнее мгновение она вдруг остановилась, расширенными зрачками глаз заглянула мне в лицо, ахнула и легкой тенью ускользнула в купе. Когда я, спустя некоторое время, вошел в купе, она, успокоенная, сидела на своем месте. Наши взгляды встретились, мой слегка смущенный, у нее стыдливый. Прося прощения, улыбнулся, она взглядом слегка меня пожурила и простила. Чтобы сгладить свою вину, я пригласил Зарру за стол со мной потрапезничать. Боялся, что она не согласится. Но она любезно приняла мое предложение. Мало того, она из дорожной сумки вытащила домашнюю курицу, чуду с мясом и травами. Вдобавок, к моему удивлению, она на стол выложила и бутылку Дербентского коньяка.
