– Они забирают меня на смерть, – говорила Торри.
– Мы тебя не отдадим, – сказала Джорджина.
– Ясное дело, – согласилась я с ней. – Правда, Лиза?
Лизе не хотелось ничего обещать.
– Что мы можем сделать? – спрашивала она.
– А ничего, – отвечала Торри.
В тот день я просила у Валери:
– Вы же не позволите родителям Торри забрать ее с собой в Мексику, правда?
– Мы здесь затем, чтобы обеспечить вашу защиту, – ответила мне Валери.
– И что это значит? – задала я вопрос.
– А значит это – дерьмо, – вмешалась в разговор Лиза.
Где-то с неделю родственники Торри не подавали признаков жизни. Потгом они прислали сообщение, что такого-то и такого-то числа будут ждать в аэропорту Бостона. Им даже не хотелось ехать в больницу.
– Может тебе удастся вырваться по пути в аэропорт? – предлагала Лиза. – Где-нибудь в центре. И тут же заскакивай в метро. – Лиза была весьма опытной беглянкой.
– У меня нет денег, – ответила Торри.
Мы вытащили всю нашу мелочь. У Джорджины было двадцать два доллара, у Полли восемнадцать, у Лизы двенадцать, у меня же имелось пятнадцать долларов и девяносто пять центов.
– Этого тебе хватит на несколько недель, – сообщила Лиза.
– Максимум на одну, – процедила Торри.
Но теперь она уже была не такая прибитая. Торри взяла деньги и сунула их себе в лифчик. Ее бюст при этом как бы округлился.
– Спасибо, – бросила она нам.
– Ты должна разработать план, – советовала ей Лиза. – Остаешься в городе или линяешь? Мне кажется, что тебе сразу же надо уезжать.
– Но куда?
– А у тебя нет никаких знакомых в Нью Йорке? – спросила Джорджина.
Торри отрицательно покачала головой.
– Лиза Коди, – сказала вдруг Лиза. – Она тетка клевая. Тоже наркеша, она тебя поставит на ноги.
– На ней нельзя полагаться, – сомневалась Джорджина.
– И все бабки Лиза Коди потратит на наркоту, – подкинула я.
– Я могу сделать то же самое, – заметила Торри.
– Ты – дело другое, – утверждала Лиза. – Ведь бабки мы подарили тебе.
– Не делай этого, – предупреждала Полли. – Уж если хочешь снова садиться на иглу, то лучше возвращайся со своими стариками в Мексику.
– Тааак… – задумалась Торри. Она снова впала в прострацию.
– Ну, так что решаем? – спросила Лиза.
– Даже не знаю, боюсь, – засомневалась Торри. – Я не смогу этого сделать.
– Да сможешь, – начала убеждать ее Лиза. – Все проще пареной репы. Как только машина останавливается на красный свет, открываешь дверь и чешешь, вот и все. Тоже мне философия, ты это сделаешь.
– Ты это сделать сможешь, – отвечала ей Торри. – А я – нет.
– Ты обязана это сделать, – настаивала Джорджина.
– Я же знаю, что ты сможешь, – сказала Полли, ложа свою бледно-розовую ладонь на худое плечо потенциальной беглянки.
Я же глубоко задумалась: сможет ли Торри это сделать, или не сможет.
Утром следующего дня Торри ожидали две медсестры, которые должны были отвезти ее в аэропорт.
– Лажа, – шепнула мне Лиза. – От двух медсестричек не смоешься.
И в ту же секунду Лиза решила устроить саботаж. Его целью было привлечение внимания к ней максимального числа сотрудников, чтобы с Торри поехала только одна медсестра.
– Ну что за блядское место! – заорала Лиза во все горло и помчалась по коридору, стуча кулаком во все встречные двери. – Дерьмо! Дерьмо!
Сработало! Валери захлопнула верхнюю часть дверей в дежурку медсестер и тут же провела военный совет с персоналом. Лиза продолжала молотить по дверям. Выйдя в коридор, медсестры развернулись в противоаварийную тиральеру.
– Лиза, успокойся, – громким голосом заявила Валери. – Где Торри? Уже пора ехать.
Лиза застыла на месте.
– Это ты повезешь ее? – спросила она.
Мы все прекрасно знали, что от Валери не убежишь.
Но та отрицательно покачала головой.
– Нет. А теперь, Лиза, успокойся.
Лиза трахнула кулаком еще в одну дверь.
– Но ведь это уже не поможет, – уговаривала ее Валери. – Этим уже ничего не изменишь.
– Валери, ты же обещала… – начала было я.
– Где Торри? – перебила она меня. – Все, заканчиваем с этим.
– Я здесь, – отозвалась Торри.
Она держала чемоданчик, руки у нее дрожали, поэтому дрожал и чемоданчик, потираясь о ногу.
– Все в порядке, – резюмировала Валери. Она протянула руку в дежурку и взяла заранее приготовленный белый стаканчик с лекарством. – Выпей.
– Черт подери, что это такое? – завопила Лиза из глубины коридора.
– Это, чтобы Торри успокоилась, – объяснила Валери. – Просто успокоительное.
– А я спокойна, – сказала Торри.
– Все равно, выпей, – протянула ей стаканчик Валери.
– Не пей! – крикнула Лиза. – Не пей, Торри!
Но Торри уже откинула голову и выпила содержимое белого стаканчика.
– И слава Богу, – буркнула под нос Валери, которую и саму трясло от волнения. – Все в порядке. Ладно. Ну что ж, Торри, золотко, до свидания, береги себя.
Торри и вправду уезжала. Уезжала в аэропорт, где через мгновение ей нужно было садиться в самолет, улетающий в Мексику.
Лиза перестала молотить в двери и присоединилась к нам. Мы стояли полукругом возле дежурки и поглядывали на Торри.
– Я знаю, что это было. Я ведь права? – Лиза придвинулась поближе к Валери. – Ведь это был торазин, так?
Валери не отвечала. Не было смысла. Глаза Торри уже начали блестеть. Она сделала шаг назад и пошатнулась. Валери подхватила ее под локоть.
– Ведь ничего же страшного не происходит, – обратилась она к Торри.
– Знаю, – прохрипела Торри и тихонько откашлялась. – Все в порядке.
Медсестра, которая должна была отвезти Торри к самолету, вынула у нее из рук чемоданчик и повела ее по коридору, к нашим двойным, запираемым на два замка дверям отделения.
Больше ничего сделать было нельзя. В комнату Торри уже пришла санитарка и начала стаскивать постельное белье. Валери исчезла в дежурке. Лиза прошла к себе в комнату и с треском захлопнула двери. Мы еще какое-то время поторчали в коридоре, а потом уселись перед телевизором в рекреационной и до самого возвращения медсестры из аэропорта тупо всматривались в экран. Мы ожидали в тишине, напряженно прислушиваясь, не раздадутся ли в комнате медсестер какие-нибудь отзвуки лихорадочной деятельности – деятельности, вызванной известием о бегстве пациентки. Только ничего такого не произошло.
В этот день любое последующее мгновение было только хуже и хуже. Не имело никакого значения, где мы находились, любое место было для нас местом паршивым. В рекреационной было слишком жарко, в гостиной – как-то странно, даже пол перед дежуркой уже был не такой, как всегда. Вместе с Джорджиной мы пробовали запереться в комнате, но и там было ужасно. Любое помещение представляло собой яму или глубокий каньон – громадное и пустое, и еще по нему гуляло эхо. И совершенно нечего было делать.
Пришло время ланча: паштет из тунца. Ну кому хотелось его брать в рот? Мы ненавидели паштет из тунца.
После ланча Полли предложила:
Может просто запланируем для себя, что часик посидим в гостиной, потом часик на полу перед дежуркой, следующий часик – еще в каком-то местечке, и так далее. Во всяком случае, будет хоть какой-то план действий.
Лиза не выразила заинтересованности, зато я с Джорджиной решили начать выпендриваться хоть таким макаром.
Начали мы с гостиной. Каждая из нас тяжело свалилась на желтый виниловый стульчик. Два часа дня, суббота, август, отделение со средними ограничениями в Бельмонте. Дым из высохшей сигареты, старые журналы, коврик в желтые пятнышки, пять желтых виниловых стульчиков, оранжевый диван с провалившейся спинкой: это помещение нельзя спутать ни с каким другим – гостиная комната в сумасшедшем доме.
Я сидела на своем желтом виниловом стуле и старалась не думать о Торри. Вместо этого я внимательно приглядывалась к собственной ладони. Мне подумалось, что она выглядит точно так же, как ладонь маленькой обезьянки. По внутренней стороне шли поперек три линии, а пальцы сжимались, как мне казалось, совершенно обезьянним образом. Когда же я их выпрямляла, ладонь казалась мне уже более человеческой, поэтому я держала пальцы выпрямленными. Только долго удерживать пальцы выпрямленными было утомительно. Я их расслабила, и они тут же сжались и снова напомнили мне про обезьяну.
Я быстренько повернула руку так, чтобы видеть внешнюю часть. Только она была не намного лучше. Вены выпирали словно постромки – возможно потому, что был такой жаркий день – зато кожа на косточках была сморщенной и обвисшей. Когда я сжимала и разжимала ладонь, то видела на краю три узенькие косточки, идущие от запястья до первых пальцевых суставов. А может это были и не косточки, а сухожилия? Я пощупала, они были упругими. Выходит, скорее всего, сухожилия. Но под ними были кости. Во всяком случае, мне хотелось на это надеяться.
