Я прощупала сильнее и глубже, чтобы почувствовать кости. Найти их было трудно. Косточки пальцев, все в порядке, их локализовать было легко, только мне ведь хотелось добраться до костей руки, тех длинных, соединявших пальцы с запястьем.
Я начала беспокоиться. Где же мои кости? Я сунула руку в рот и стиснула зубы, желая проверить, не попаду ли на чего-нибудь твердое. Внезапно все во мне ухнуло вниз. Там имелись нервы, кровеносные сосудики, сухожилия – все осклизлое и неуловимое.
– Блин! – сказала я.
Джорджина с Полли не обратили на меня внимания.
Тогда я начала расцарапывать внешнюю часть ладони. Мне придумалось, что нужно ухватить кусочек шкуры и оторвать его – мне просто хотелось увидать, а что находится под нею. Мне хотелось удостовериться, что моя рука – это обычная людская рука со всеми надлежащими косточками. Через мгновения на руке появились белые и красные следы – похожие на те, что были на руке у Полли – только мне никак не удавалось содрать кусочек кожи, и поэтому – никак не удавалось увидеть, что же под нею находится.
Я продолжала изо всех сил кусать стиснутую зубами руку. Есть! Под последней косточкой, в том месте, где клык прорезал кожу, наконец-то появился кровавый пузырь.
– Что это ты вытворяешь? – спросила Джорджина.
– Хочу добраться, – ответила я ей.
– До чего? – по-моему, Джорджина разозлилась.
– До руки, – ответила я, размахивая ладонью во все стороны. По запястью потекла струйка крови.
– Знаешь что, лучше-ка этого не делай.
– Но ведь это моя рука, – возразила я ей. Я тоже разозлилась. И все сильнее волновалась. Господи, видно там и вправду нет никаких костей, просто-напросто там ничего нет.
– У меня имеются кости? – спросила я. – Есть ли у меня кости? Как вы думаете, есть ли у меня хоть какие-нибудь кости? – повторяла я по кругу.
– У всех имеются кости, – сказала Полли.
– Ну а у меня кости есть?
– Ну конечно же, – сказала Джорджина и выбежала в коридор.
Через полминуты она вернулась вместе с Валери.
– Вы только гляньте на нее, – сказала Джорджина, показывая на меня пальцем.
Валери глянула и вышла.
– Мне только хочется их увидеть, – повторяла я. – Я хочу удостовериться.
– Говорю же тебе, что они там имеются, – убалтывала меня Джорджина.
– Я не чувствую себя в безопасности, – неожиданно заявила я.
Вернулась Валери. В руке она держала стаканчик, наполненный каким-то лекарством.
– Валери, я не чувствую себя в безопасности, – повторила я.
– Выпей, – протянула она мне стаканчик.
По цвету жидкости я узнала, что это торазин. Перед этим я никогда этого лекарства не принимала. Я откинула голову и выпила одним духом.
Лекарство было кислым и клейким, медленно стекало в желудок. Кислый вкус остался в горле. Пришлось несколько раз сглотнуть слюну.
– Эх, Валери… – начала было я. – Ведь ты же обещала…
И вот тут торазин подействовал. Мне показалось, будто на меня обрушилась водяная стена: громадная и в то же время мягкая.
– О Боже, – простонала я. Но даже своего голоса я толком не услыхала. Я решила подняться с места, но, сделав это, очутилась на полу.
Валери и Джорджина подняли меня за руки и провели ко мне в комнату. Я беспомощно переставляла ноги, мне казалось, что они превратились в матрасы – огромные, потертые и ужасно тяжелые. Валери с Джорджиной тоже превратились в два громадных, мягких матраса, поддерживающих меня с обеих сторон. Это было чертовски приятно.
– Ведь все будет хорошо, правда?
Мой голос долетал ко мне издалека, но, как мне кажется, того, что хотелось, я так и не сказала. А хотелось мне сказать, что вот сейчас я уже чувствую себя в безопасности. Вот теперь-то я уже была настоящей сумасшедшей, уже никто не мог забрать меня отсюда, из этого места.
СТОМАТОЛОГИЧЕСКАЯ ОПЕКА
Я сидела в кафетерии, ела тефтельку, как вдруг почувствовала нечто странное в задней части челюсти. Щека начала быстро напухать. Не успела я вернуться в отделение, как под ухом уже висела шишка величиной с теннисный мячик.
– Зуб мудрости, – объявила Валери.
Мы отправились к дантисту.
Его кабинет находился в административном здании, том самом, где давным-давно я ожидала того, чтобы разрешить себя здесь закрыть. Стоматолог был высокий, мрачный, не совсем умытый, у него были засохшие пятнышки крови на халате и кустистые усы. Когда он сунул палец мне в рот, я почувствовала вкус ушной серы.
Нарыв, – сообщил он. – Зуб нужно удалять.
– Нет! – воспротивилась я.
– Что нет? – спросил он, перебирая металлические инструменты.
– Нет. – Я поглядела на Валери. – Я не позволю его удалять.
Валери выглянула через окно.
– А нельзя ли пока что применить антибиотик? – спросила она у дантиста.
– Можно, – ответил тот и поглядел на меня.
Я оскалилась на него остатками всех собственных зубов.
– Ладно, – прибавил он.
Когда мы уже возвращались в отделение, Валери обратилась ко мне:
– То, что ты сделала, было очень разумным.
Давненько я уже не слыхала, чтобы хоть кто-нибудь так похвалил меня, назвав мои действия разумными.
– Этот тип был похож на чиряк, – объяснила я.
– Поначалу следует победить инфекцию, – бурчала себе под нос Валери, закрывая двойные двери, ведущие в наше отделение.
Под конец первого дня приема пенициллина теннисный шарик превратился в серый комочек. На следующий день серый комочек превратился в горошинку, зато на лице появилась сыпь. Вместе с нею появилась и высокая температура.
– Теперь уже ничего не поделаешь, – заявила Валери. – И больше уже никогда не принимай пенициллина, никогда.
– Я не пойду, – запротестовала я.
– Завтра я повезу тебя к своему дантисту в Бостон, – сказала на это Валери.
Все девицы были возбуждены. «Бостон!» Полли от волнения выгибала свои узкие ладони. «А во что ты оденешься?» «Ты могла бы сходить в кино, – предложила Джорджина, – и поесть попкорна». «Ты могла бы организовать мне маленькую порцию, – сообщила Лиза. – Возле магазина Джордана Марша всегда торчит такой паренек в синей бейсбольной шапочке…». «Ты могла бы выскочить из машины на красный свет и смыться», – перебила ее Цинтия. «Парня зовут Астро», – продолжала Лиза. Она была большей реалисткой, чем Цинтия, и знала, что я не смоюсь. «У него очень недорогой товар».
– Для всех я похожа на обезьяну, – заявила я. – Так что ни для кого ничего я сделать не смогу.
В такси я слишком нервничала, чтобы наслаждаться видами Бостона.
Откинься хорошо на спинку кресла и посчитай до десяти, – порекомендовал мне дантист.
Не успела я досчитать до четырех, как уже сидела выпрямившись, с дыркой, оставшейся после вырванного зуба.
– Где это? – спросила я.
Он поднял зажатый щипцами зуб, большой, окровавленный, остроконечный и какой-то поморщенный.
Только ведь я спрашивала про время. Когда мне вырывали зуб, я опередила саму себя. Я понятия не имела, что случилось с фрагментом времени, прошедшим между тем, как я откинулась на спинку кресла и выпрямилась. Дантист перенес меня в будущее.
– Как долго это продолжалось? – спросила я.
– Да раз-два и все кончилось, – ответил он на это.
Только мне это ничего не давало.
– Сколько времени? Пять секунд? Две минуты?
Он на мгновение отвернулся от меня.
– Валери! – позвал он.
– Мне нужно знать! – продолжала я настаивать.
– Никаких горячих напитков в течение двадцати четырех часов, – сообщил стоматолог.
– Как долго?
– Двадцать четыре часа.
Вошла Валерия. Вся очень скорая и решительная.
– Подымаемся и уезжаем, – коротко заявила она.
– Мне нужно знать, как долго это продолжалось, а он не хочет говорить.
Валери одарила меня одним из своих убийственных взглядов.
– Недолго. Это я могу тебе сказать наверняка.
– Это мое время! – крикнула я. – И хочу знать, сколько времени прошло.
Стоматолог прикрыл глаза.
– Ладно, оставляю вас одних, – сказал он и вышел из кабинета.
– Пошли уже, – приказала Валери. – Мне не нужны неприятности.
– Хорошо. – Я спрыгнула со стоматологического кресла. – Никогда и никому я не доставляю неприятностей.
В такси Валери толкнула меня локтем.
– У меня тут кое-что для тебя имеется.
– Это был мой собственный зуб, чуточку очищенный, но такой же большой, и к тому же, какой-то мне чужой.
– Я забрала его для тебя.
– Спасибо тебе, Валери. Очень мило с твоей стороны, – сказала я, только ведь я имела в виду вовсе не зуб. – Мне хочется знать, сколько времени это заняло, – продолжила я. – Видишь ли, Валери, я потеряла какой-то кусок времени, и мне нужно узнать, сколько, мне это обязательно нужно узнать.
И я заплакала. Мне страшно не хотелось, но удержаться не смогла.
«КАЛЕ» ВЫРЕЗАНО НА СЕРДЦЕ МОЕМ
