— До свидания, Эрхард, — поднялся тот.
— До завтра, господин Хенинкс! — дал ему понять хозяин, что ждет его завтра с положительными результатами.
Из особняка клиента Самуэль отправился к домику Синти, хотя знал, что хозяйки сейчас там нет. Однако, ему нужен был ее сын, с которым Хенинкс хотел пообщаться наедине.
Открыв калитку, он позвал:
— Фабио! — и громче, — Фабио!
На пороге сарая появился малыш, глядя на не званного гостя задумчивыми глазами. По роду своей работы Хенинкс сталкивался с разными людьми, что развило в нем способности психолога. Поэтому взгляд мальчика сразу заинтересовал его.
— Ты один? — задал он формальный вопрос.
— Да, — мотнул головой малыш.
— Я могу поговорить с тобой? — мягким голосом продолжал адвокат, но наткнулся на неожиданность:
— О чем?
— Хм! — едва нашелся мужчина, — ну, о том, как ты живешь, например.
— Я живу хорошо, — без эмоций отреагировал Фабио.
— Неужели? — не унимался собеседник, пытаясь разогреть холод малыша, — а я знаю от Ллойда, что ты очень хочешь компьютер.
Ответ мальчишки еще более озадачил гостя: тот пожал плечами и слегка презрительно сказал:
— Подумаешь — компьютер!
— Ты не хочешь компьютер? — изумился Хенинкс.
— Это не самое главное в жизни.
Адвокату-психологу пришлось помолчать, чтобы переварить всю глубину этого заявления, прозвучавшего из уст деревенского пацана.
— Что же главное? — поинтересовался он.
— Добро и справедливость во всем мире, — малыш сказал это столь серьезно, что гостю показалось, будто он говорит с Самим Господом.
— И кто же тебя научил так думать? — пытаясь хоть за что-то зацепиться, снова вопросил Хенинкс.
— Научил? — малыш впервые задумался, но потом так же спокойно ответил, — разве можно научить доброте или чувству справедливости? Они либо есть, либо их нет.
Окончательно провалившись в пропасть божественной философии, адвокат сделал очередную попытку удержаться на поверхности:
— Значит, это не мама научила тебя всему, что ты говоришь?
— Она, конечно, тоже … своей любовью.
— А кто же еще?
— Я же ответил: это внутри.
— Может быть ты и прав, — задумчиво произнес Самуэль, и перевел разговор поближе к интересующей его теме, — я вижу, ты парень серьезный, а потому давай и говорить серьезно. Согласен?
— Так я вроде и не шучу, — заставил Фабио покрыться лоб Хенинкса испариной.
— Видишь ли, твоя мама нашла клад, — пытаясь совладать с хаосом в голове, сказал гость, — и …
— Я все знаю, — прервал его спокойно малыш.
— Тем лучше, — не растерялся, привыкший уже к неожиданностям, Хенинкс, — так вот, вокруг этого клада происходят очень странные вещи.
— И это мне тоже известно.
— Тогда, может быть, ты поможешь мне понять происходящее. Ведь нарушаются законы страны. Ты понимаешь меня?
— Это несправедливые законы, — твердо отчеканил малыш.
— Почему же? — в очередной раз изумился адвокат, слышащий из уст неграмотного пацана, суждения о законодательстве.
— Это — устаревшие законы, — добил его оппонент, — поскольку они защищает интересы тех, кто наживается на честности людей.
— Как это понять?
— Очень просто. Если бы моя мама отвезла клад в город и продала ювелирам, то господин Макфинли даже не узнал бы о его существовании. С другой стороны, если бы мама не нашла клад, то этот же господин также не увидел бы его. Но в результате своей честности моя мама получает астрономические счета от вашего хозяина, очевидно, в благодарность за свою честность.
— Ну, положим, продать драгоценности в городе было бы совсем не просто.
— Мы говорим о правовой стороне вопроса, — заметил жестко Фабио.
Хенинксу все больше казалось, что перед ним не простой мальчик, а какой-то сверхчеловек, который простыми словами только сейчас опроверг справедливость законов страны, но адвокатская жилка взяла свое:
— Но мы ведь не можем позволить, чтобы закон попирался, возразил он, — иначе воцарится хаос.
— А я и не говорю о действующих законах, а о справедливых законах, и потому спрашиваю вас: какое отношение к кладу имеет господин Макфинли?
Припертый к стене адвокат вынужден был согласиться:
— Пожалуй, никакого, но скажи мне, откуда у твоей мамы деньги, которые она недавно выплатила за аренду?
Впервые за время разговора Хенинкс увидел всю глубину спокойных глаз Фабио и чуть поежился, стряхивая с себя их гипнотическое воздействие.
— Вы что — налоговый инспектор? — вопросом на вопрос ответил малыш.
— Да нет, конечно. Мне просто интересно…
— Я их напечатал, — без тени иронии произнес тот, — могу напечатать и вам, если хотите.
Хенинкс не знал, как реагировать на эти слова. С одной стороны он понимал, что Фабио врет или шутит, но с другой стороны его серьезный тон, который невозможно сыграть, и недавние платежи Лючии, заставили его сомневаться в первом предположении, и он ответил полу шуткой:
— Хочу!
— Сколько?
Шутка зашла настолько далеко, что Хенинкс, не раздумывая, ответил:
— Миллион долларов.
Ничуть не смутившись, малыш спокойно сказал:
— Хорошо. Придя домой, в компьютере своего сына, вы найдете миллион долларов.
— Смешно! — чтобы хоть что-то сказать, отреагировал адвокат, и уже в полном психическом изнеможении, произнес, — однако, мне пора.
— До свидания! — все также безразлично сказал малыш и, повернувшись, зашагал к сараю.
Постояв несколько секунд в нерешительности, Хенинкс медленно вышел за калитку. Подозвав к себе двух, наблюдавших за домом частных детективов, он сказал им:
— С этого момента самым тщательным образом следите за сыном Лючии. Установите в доме и сарае подслушивающие устройства. Это все!
Домой он пришел с головной болью от общения с Макфинли и с супермальчиком. Переодевшись, он зашел к сыну, как всегда посмотреть, чем тот занимается. Ллойд вовсю осваивал на компьютере новую игрушку. Увидев компьютер, Хенинкс даже вздрогнул, подумав: "Чушь, конечно, но ведь его мать откуда-то взяла деньги, что само по себе мистика." Поэтому он все решил проверить искренность Фабио, обратившись к сыну:
— Ллойд, я на секунду сниму крышку с твоего компьютера.
— Па, тут …, ах, черт! — сын откинулся на спинку кресла, — ну вот, я из-за тебя убился, — имея ввиду принца в игре, недовольно отчитал он отца.
— Ничего, ничего, еще разок сыграешь.
— Да уж, конечно.
Самуэль достал из стола отвертку и быстро открутил четыре винта, и, уже основательно вспотев от волнения, откинул крышку компьютера. Ему пришлось замереть, а потом Ллойд, с интересом за ним наблюдавший все это время, услышал сиплый хрип:
— Сын, позови Ромео. Мне плохо.
Увидев искаженное лицо отца, испуганный мальчишка кинулся к дверям с криком:
— Ромео! Ромео! Мама!
Через несколько секунд в комнате появился слуга, а потом и жена Хенинкса.
— Что случилось, Лл…, — хотела спросить она, но тут увидела мужа, просипевшего:
— Воды и валидол!
Через несколько секунд он упал, наконец, в кресло, ощущая под языком освежающий сердце холодок таблетки. Остальные молча ждали, пока он вялым жестом не указал на скрытый от их взоров за монитором корпус компьютера. Жена подошла к тому месту, куда он указал. Лицо ее сначала окаменело, потом зарумянилось, но потом снова замерзло, и она чеканным голосом, сдерживая напряжения, спросила:
— Что это, Самуэль?
— Это — миллион долларов, я полагаю, — с видом идиота, почти весело, сказал пришедший в себя Хенинкс.
— Откуда? — последовал все такой же сухой вопрос.
— Мне их только что напечатали.
— О, Господи! — она оглянулась на слугу, — что ты несешь?
— То, что слышишь.
— Ромео, — обратилась женщина к слуге, извлекая из корпуса компьютера сотенную купюру, — проверь эту банкноту на нашем аппарате.
— Да, госпожа, — ответил учтивый слуга и вышел из комнаты, но через три минуты вернулся со словами, — купюра совершенно нормальная.
— Спасибо, — поблагодарила Франческа слугу, — можешь идти.
— Слушаюсь, госпожа, — слуга снова вышел.
Ллойд, все это время молча наблюдавший за происходящим, сильно жалел о том, что не ему первому пришла в голову мысль залезть в компьютер.
— Может, ты объяснишь все-таки, что все это значит? — продолжила допрос мужа Франческа.
— Видишь ли, дорогая, — с глупой улыбкой ответил тот, — в нашей долине объявился мальчик, который творит чудеса.
— То есть?
— Полчаса назад, он почти пошутил по поводу того, что придя домой, я найду миллион долларов, если захочу.
— Ну?
— Я захотел. Результат ты видишь сама.
— И что же это за мальчик такой?
