— Массовое чтиво, — сказал Паркер.
— Вероятно, принадлежавшее джентльмену в желтых ботинках, — предположил главный констебль.
— Скорее мисс Файндлейтер, — возразил Уимзи.
— Едва ли женщина стала бы такое читать, — усомнился сэр Чарлз.
— О, не знаю, не знаю. Из того, что я слышал, мисс Уиттакер — категорическая противница всяких сантиментов и обвитых розочками террас, а ее напарница, бедняжка, во всем ей подражала. У них вполне мог быть мужской вкус в чтении.
— Ну, это не так уж важно, — резюмировал Паркер.
— Не спеши. Взгляни сюда. Кто-то сделал здесь пометку.
Уимзи протянул другу журнал. Первое слово на обложке было жирно подчеркнуто карандашом.
— Ты думаешь, это какое-то послание? Может, журнал лежал на сиденье, и она умудрилась тайком сделать пометку, а потом спрятала его, прежде чем ее перетащили в другую машину?
— Хитроумно, — заметил сэр Чарлз. — Но что должно означать подчеркнутое слово «черная»? Не вижу смысла.
— Может, человек в узконосых ботинках был негром? — предположил Паркер. — Негры испытывают пристрастие к модной обуви и парфюмерии для волос. А возможно, индус или парс, что-то вроде того.
— Упаси господи! — в ужасе воскликнул сэр Чарлз. — Английская девушка в руках негра?! Какая мерзость!
— Будем надеяться, это не так. Ну что, пойдем по следу или дождемся врача?
— Думаю, лучше вернуться к телу, — сказал Паркер. — У них большая фора перед нами, так что получасом раньше, получасом позже — уже не имеет значения.
Из-под прозрачной прохлады леса они зашагали обратно к злосчастной впадине. Ручеек, весело журча на камнях, бежал на юго-запад, к реке и морю.
— Вот ты все болтаешь, — обратился к нему Уимзи, — а рассказать нам, что видел, не можешь. Жаль.
Глава 21
Каков же все-таки способ?
У смерти так много дверей, чтобы выпустить жизнь.
Ф. Бомонт, Дж. Флетчер. Обычаи страны
Врач оказался пухлым суетливым мужчиной — про себя Уимзи тут же окрестил его мистером О-хо-хо. Он хлопотал над изуродованной головой Веры Файндлейтер так, словно имел дело с массовым заражением ветрянкой после детского праздника или вызванным собственной беспечностью пациента приступом подагры.
— О-хо-хо! Чудовищный удар. Как же это могло случиться, интересно? Ах-ах-ах. Где же был ее инстинкт самосохранения? Ох, уже несколько дней прошло. Это сильно усложняет дело, конечно. Боже мой, какое горе для ее бедных родителей. И сестер. Они очень славные девочки, вы же их знаете, сэр Чарлз. Да. О-хо-хо.
— Полагаю, сомнений в том, что это мисс Файндлейтер, нет? — уточнил Паркер.
— Никаких, — ответил сэр Чарлз.
— Ну, поскольку вы опознали труп, думаю, можно будет избавить ее родственников от этого шокирующего зрелища. Одну минуту, доктор, фотограф должен зафиксировать положение тела, прежде чем что-либо трогать. Где мистер Эндрюс? Ага. Вам доводилось уже делать подобные фотографии? Нет? Ну, держитесь! Я понимаю, что это весьма неприятно. Один снимок отсюда, пожалуйста, чтобы показать расположение тела. Теперь с верхней точки. Отлично. Теперь — снимок раны крупным планом, пожалуйста. Благодарю. Теперь, доктор, можете ее перевернуть. Простите, мистер Эндрюс, я очень хорошо понимаю, что́ вы чувствуете, но это необходимо сделать. Ба! Вы только посмотрите, как исцарапаны ее руки. Похоже, она пыталась сопротивляться. Правое запястье и левое плечо… как будто кто-то пытался удержать ее, прижав к земле. Мистер Эндрюс, нужно все подробно сфотографировать, это может оказаться важным. Взгляните, доктор, что вы можете сказать об этом повреждении на лице?
По виду доктора можно было догадаться, что тот предпочел бы не смотреть на лицо девушки, однако, вздыхая и причитая, заставил себя это сделать.
— Насколько можно судить, учитывая все посмертные изменения, — сказал он наконец, — похоже, будто лицо вокруг носа и губ то ли обветрено, то ли обожжено. Хотя ни на переносице, ни на шее, ни на лбу таких следов нет. О-хо-хо… Иначе это можно было бы квалифицировать как сильный солнечный ожог.
— А как насчет ожога хлороформом? — подсказал Паркер.
— Ох, — ответил врач, расстроенный тем, что не догадался сам, — вы, полицейские, всегда торопитесь, желаете, чтобы все решалось мгновенно. Если бы вы меня не перебили, я бы сказал, что, раз не могу приписать этот ожог солнцу, остается вероятность, которую вы упомянули. Я не стану с определенностью утверждать, что это — следствие воздействия хлороформа, медицинские заключения подобного рода не делаются
