в кольчужном капюшоне.
Но Турогруг отвлекся. В левом плече вспыхнула боль, и мускулистая рука безвольно повисла. Справа под ребра вошел меч. Рана была смертельной, хоть и недостаточно глубокой, чтобы убить моментально. Вождь обрубил древко копья, торчащее из живота, и упал на одно колено, опираясь на секиру. Демоны с истошными воплями кинулись к нему на помощь, оттесняя солдат атланской армии. Они гибли, забирая с собой все меньше и меньше врагов. Если так пойдет и дальше, то вскоре строй будет восстановлен. А на другом конце улицы уже собралась внушительная толпа стражников. Близился финал сражения.
Ахин очнулся, но чувствовал полное опустошение. В его неоднократно измельченном и воссоединенном разуме до сих пор витали чужие мысли, но, кажется, он — это он. Сложно сказать наверняка.
Одержимый едва стоял на ногах, но все же стоял. Во многом благодаря Диолаю, который придерживал его, закинув руку юноши себе за шею.
— Только не помри тут, — проворчал сонзера, даже не пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Ни на секунду нельзя оставить! Упадешь — и тебя наши же затопчут. Нечего сказать, славная смерть…
Откровенно говоря, Диолай вовсе не рвался в бой. С самого начала наступления он держался позади, избегая стычек с противником. Как бы бывший бандит ни мужался, ему было страшно. По-настоящему страшно.
«И почему Диолай пошел за мной? Он совершенно не готов умереть, — Ахин с благодарностью посмотрел на него мутным взглядом. — Зато он верит. Что, наверное, очень глупо с его стороны…»
— Немощные демоны, — презрительно оскалился Одноглазый. — Им была дана возможность истолочь этих солдат в кашу, но они умудрились проиграть.
— Так почему же ты не помог им в нужный момент, раз такой умный? — язвительно поинтересовался Диолай. — И не ты ли только что говорил, что не хочешь пропускать веселье? Так веселись же!
— Я передумал.
— Струсил!
— Нет. Просто посмотрел на эту возню и понял, что радоваться смерти таких ничтожеств глупо. Нужно что-то посущественнее. Люди годятся разве что на еду.
— Вы, трупы, точно не можете нормально думать своими гнилыми мозгами, — фыркнул Диолай. — Раньше ты не жаловался на сражения с людьми.
— А теперь столь мелкая месть меня уже не удовлетворяет, — пренебрежительно отмахнулся командир нежити. — Я хочу убивать истинных созданий Света.
— Ага, и ничего для этого не делаешь, чучело. Если мы не пробьемся к кварталу фей, то высших светлых существ ты даже не увидишь.
Одноглазый озадаченно посмотрел на сонзера. Как он сам не осознал эту простую истину?
— Ха! Кажется, подходит и мое время… — оскалился оживший мертвец и повернулся к своим бойцам: — Ну? Чего встали? Как будто никогда раньше не умирали… В бой, доходяги! Мы еще свое не получили!
Нежить безмолвно бросилась вперед, протиснулась сквозь толпу демонов с неестественной для живых точностью движений и влетела в самую гущу солдат атланской армии, перепрыгнув через стену щитов. Некоторые трупы повисли на копьях, кто-то лишился руки, ноги или даже головы, но их было не остановить. Бессмертные воины — так их называли демоны. Точнее и не скажешь.
— Спасибо, Диолай, — прохрипел Ахин, окончательно придя в себя.
— Да не за что. У тебя-то получилось бы вправить им мозги куда быстрее и лучше, не будь ты дездирти… дезрати… дез… ориен… етирован.
Похоже, сонзера сам не понял, что только что спас положение. Еще немного — и нежить решила бы разойтись по переулкам и подворотням, довольствуясь малым — убийством и поеданием мирных жителей. Но там мертвецы нашли бы разве что отряды городской стражи, которая без особых усилий перебила бы разобщенных порождений Тьмы.
Нет, вырваться из окружения можно только здесь, на центральной улице, сломив оборону армейцев. Время есть, подкрепление из казарм еще не прибыло. Сейчас северные районы рабочего квартала совершенно пусты — патрули стражи и дежурные подразделения армии, которые там были, уже стянулись к месту сражения. Это идеальный момент, чтобы добраться до исторического центра столицы.
Не до конца восстановленный строй людей опять смешался. Демоны все еще были зажаты в тиски, но солдаты уже не могли с той же методичностью убивать багровокожих порождений Тьмы, потому что отвлеклись на ужасных созданий, ворвавшихся в их ряды. Атланская армия не раз сталкивалась со свирепыми кочевниками у границ Пустошей, этот противник был хорошо знаком созданиям Света. Но нежить, которая должна до конца своего существования гнить в Могильнике, большинство солдат видели впервые. Кошмарный внешний вид иссохших и объятых тленом человеческих тел, двигающихся по извращенной воле чудовищного проклятия, вселял в сердца людей первобытный страх перед смертью. Ибо для них она выглядела именно так.
Диолай подвел Ахина к стоящему на одном колене Турогругу. Демон умирал.
— Одержимый, — он с трудом поднялся на ноги. — Дай моему народу будущее.
Не видя почти ничего из-за залившей глаза крови, Турогруг медленно повернулся на звуки боя. У него почти не осталось сил, он не чувствовал своего могучего тела, и лишь неукротимая воля поддерживала в нем остатки жизни. Вождь демонов стоял в конце пути. Но он не намерен дожидаться смерти. Он сам пойдет к ней!
— Братья! — взревел Турогруг, выдавливая последний воздух из широкой груди. — Умрем с честью! Умрем с победой! Умрем за наш род!
Одним безумным рывком сократив расстояние до противника, он с такой силой рубанул секирой по краю щита, что выбил его из руки человека, которая хрустнула сломанной костью. Второй удар демона разрубил солдату ключицу и вскрыл грудную клетку, прорвав кольчугу и смяв сталь нагрудника.
Турогруг неумолимо шел вперед, тяжело переставляя онемевшие ноги. Его левая рука безвольно болталась, легкие судорожно сокращались, выплескивая в горло кровь, сердце глухо билось через раз, намереваясь остановиться в следующий момент. Нет, в следующий. Нет, все же в следующий…
Но вождь шел вперед. Он наносил удар за ударом, сокрушал растерянных врагов, убивал любого, кто вставал на пути. Он шагал к будущему своего народа, и ничто не могло остановить его.
— Ни одно будущее не стоит так дорого, — пробормотал Ахин, перешагивая изувеченные трупы и поскальзываясь на внутренностях.
— А я думаю, что с каждой смертью будущее становится только ценнее, — произнес Диолай. Он все еще шел рядом и придерживал одержимого. Теперь сонзера был честен с собой — ему не место в бою.
— Смерть ничто не делает ценнее, — угрюмо покачал головой Ахин. — Только жизнь.
— А как насчет смерти ради жизни других?
Одержимый посмотрел на Турогруга. Вопрос сонзера остался без ответа.
Вождь опрокинул очередного солдата и рубанул по его ноге секирой, чтобы тот уже не смог подняться. Впереди не осталось никого. Люди пытались отступить,
