– Во‑во... – буркнул Лек. – Это мы все – императоры? Ой, мать моя женщина...
– Увы... – тяжело вздохнул повар, снова с недоумением оглядывая друзей. – Но никуда от этого не денешься. Как бы того ни хотелось.
– Ясно, – поежился горец. – Раз никуда не деться, будем думать. Меня еще Санти беспокоит. Знаешь, в каком он состоянии?
– Знаю.
– Напоил его и девчонкам рассказал, они с ним сейчас. Вот ему завтра сюрприз будет! Вот порадуется! Паскудство какое!
– Паскудство, – согласился Веркит. – Только выбора, ребятишки, у вас все равно нет. Идите‑ка вы спать. Утро вечера мудренее. А я тут пока покумекаю на досуге. Может, до чего‑то и докумекаю.
Однако заснуть четыре побратима сумели еще не скоро, да и то нажравшись сгущенного вина до поросячьего визга. Их девушки все пытались выяснить, что произошло, из‑за чего они такие убитые. Но Лек, Энет, Храт и Тинувиэль мрачно молчали, так же молча наливаясь коньяком. Пока не попадали под стол.
Санти стонал, держась за голову и раскачиваясь. Эта несчастная голова болела так, как не болела, наверное, еще никогда. Казалось, его что‑то вращает в воздухе, пол уходил из‑под ног. После нескольких попыток он уже не пытался вставать, сидел и мучился. Это чем же таким дорхотов горец его вчера напоил?
Однако спокойно пострадать императору не дали.
В спальню один за другим вползли точно так же стонущие и держащиеся за головы побратимы. Эльф зачем‑то тащил с собой бутылку.
– Наливай! – скомандовал горец.
– Может, не надо? – неуверенно покосился на него принц. – Мне и подумать о том тошно...
– Надо, – заверил его Лек. – Будем клин клином вышибать. Веркит советовал, он знает.
– Ладно...
Поежившись, Тинувиэль плеснул из бутылки в стоящую на столе кружку немного какой‑то жидкости. Санти с ужасом узнал запах той самой дряни, которую вчера подсунул ему Лек. Снова?! С ума сошел!
– Пей, станет легче, – буркнул горец, сунув кружку под нос императору. – Не бойся, я знаю.
Он все‑таки заставил императора выпить сгущенное вино. Того едва не вывернуло, но вскоре на самом деле полегчало – голова начала проходить, мир больше не вертелся вокруг, ноги не подгибались. Остальные тоже глотнули понемногу и начали приходить в себя.
– У нас тут новости такие, что... – поежился Лек. – Ты, рыжий, лучше садись, а то услышишь и упадешь.
– Новости? – удивился тот. – Чего еще на мою грешную голову свалилось?
Сев на кровать, горец принялся рассказывать о случившемся вчера вечером. По мере рассказа глаза скомороха все расширялись и расширялись. Он недоверчиво глядел на наставника, и поверил, только увидев побратимов в императорских плащах.
– Вот это влипли... – прошептал он, когда Лек замолчал.
– Влипли – это слабо сказано! – заставил всех пятерых вздрогнуть голос неожиданно появившегося в спальне Веркита. – Проконсультировался я тут кое с кем... Ну, ребятки, ничего не могу сказать, вас такое ждет, что лютому врагу не пожелаешь.
– И что же такое нас ждет? – уныло поинтересовался Санти.
– Думал я, это Радужный виноват, – вздохнул повар, – но он, оказывается, просто марионеткой был. Такие вещи просто так не происходят. Чтобы вы знали, существует еще скрытая часть пророчества Пятерых, о которой до вчера не знал даже я. Вот так‑то.
– Да какого же габта все это дерьмо должно было именно на нас вывалиться?! – в сердцах грохнул кулаком по столу Храт.
– Оказались в ненужное время в ненужном месте, – ехидно оскалился Веркит. – Нечего было по закоулкам шляться!
– Ну, ни хрена себе, заявочки! – возмутился орк.
– От правды никуда не денешься, – пожал плечами повар. – Я не знаю, что конкретно вас ждет, ребятишки. Но что‑то очень большое, даю гарантию. Потому искренне советую как можно быстрее наводить порядок в стране, чтобы встретить новую беду во всеоружии. А она придет, это я вам могу гарантировать.
– Но какая беда, копыто дорхота?! – сжал кулаки Лек.
– Не знаю!
– Слушай, Веркит, да кто ты, в конце концов, такой? – подозрительно прищурился Санти.
– Я? – вздохнул повар. – Да так, помогаю императору, чем могу. Только вот беда, из этого замка мне выхода нет, сразу умру. Живу долго, очень долго, но только здесь.
– А как же так вышло? – в глазах Энета загорелась заинтересованность.
– Элиан, скотина такая, устроил мне развлечение на полторы тыщи лет, – скривился повар. – Чтоб ему без передыха икалось!
– Икалось?! – расширились глаза графа. – Так он жив?!
– А что ему сделается, заразе? – ядовито процедил сквозь зубы Веркит. – Явился откуда‑то незваным, погулял по нашему миру, натворил дел, и смылся. Сейчас еще где‑то гуляет, людям проблемы создает. Вот ведь неугомонный!
– Но кто он и откуда взялся?!
– А я знаю? – пожал плечами повар. – Известно только, что он не из этого мира родом, из какого‑то другого. Завоеватель ничего толком никому не говорил. И мотивов его действий я тоже никогда не понимал. Но видел, что людям после его реформ лучше живется, потому и помогал. Потому и до сих пор помогаю императорам держать в руках страну. Сравните сами, как живется в Элиане, а как в том же Даркасадаре или Нартагале. Есть разница?
– Огромная, – согласился Лек, задумчиво изучая его. – А с кем ты советовался?
– Думаешь, только вы пятеро способны напрямую общаться с высшими силами? – язвительно поинтересовался Веркит. – Зря. И высших сил не пять, а куда как больше, парень. На кое‑какие я имею выход. Медитировал ночью, во время медитации мне о грядущей большой беде для всего нашего мира и сообщили.
– Большой беде... – скривился Санти. – И что, ни одного намека на то, какая именно беда нас ждет?
– Увы...
– Паскудство! – выругался скоморох.
– Потому давайте‑ка думать, что делать в ближайшее время, – вздохнул повар. – Учти, Санти, что ребята скоро свалятся, как свалился после инициации ты. Пробуждение памяти прежних императоров просто не проходит. Придется тебе некоторое время без них обходиться, недели две, как минимум. А то и три.
– Справлюсь! – буркнул тот. – Как‑нибудь справлюсь.
– Ой ли? – прищурился Веркит. – То‑то Леку пришлось тебя вчера поить до беспамятства, чтобы хоть немного в себя привести. Накрутил себя дорхот знает на что, и мучается, дурень рыжий.
– Это мои проблемы!
– Да нет, не твои. Ты – император! Ты – стержень, на котором держится все. Даже то, что твои побратимы со вчера тоже императоры, дела не меняет. Пойми, любой правитель делает порой жестокие и подлые вещи. Если они нужны только для укрепления его власти – он подонок. Но если они ведут к всеобщему благу, все обстоит иначе. Слышал я как‑то ваш разговор с Леком о том, чтобы после наведения порядка начать учить людей доброте и тому подобную чушь.
– Почему чушь? – возмутился Санти.
– Потому что людей против их желания не изменишь, – презрительно бросил повар. – Ты просто наивен, мальчик. Чего‑то можно добиться только неспешным, медленным воспитанием, постепенно сдвигая общественные приоритеты к иным ценностям. А чтобы останавливать тех, кому важен только он сам, нужно иметь силу. Государство – это аппарат узаконенного насилия. И ты должен отдавать себе в том отчет!
– Отдаю! – скривился Санти. – Только оттого не перестаю чувствовать себя мразью.
– Ничего нет хуже, чем когда император настолько молод... – неизвестно кому пожаловался Веркит. – Опыта жизненного никакого, вот и мается дурью. Подумай лучше о том, что случится, если ты не остановишь святош и прочих жаждущих власти нелюдей.
– Да понимаю я! – рявкнул скоморох. – Но все равно чувствую себя грязным! Нас же совсем иному учили! Учили всегда сохранять честь! Учили быть добрыми и справедливыми! А во что превращаюсь я? Мне страшно, Веркит...
– Ох, парень‑парень... – тяжело вздохнул тот. – Это зависит только от тебя – остаться человеком или нет. Независимо от того, как тебе приходится поступать, чтобы помочь другим. Вспомни радость жителей Шерандара, когда туда вернулась имперская армия. Вспомни, что с ними творили карвенские офицеры, убитые по твоему приказу. И подумай. Просто подумай, что дороже. Твоя чувствительная совесть или их жизни.
– Их жизни, понятно... – опустил голову Санти. – Я все знаю, но я разделен надвое, я сам не понимаю, что со мной...
– Поймешь со временем, – грустно улыбнулся повар. – Ты просто взрослеешь, мальчик. Это всегда трудно. Я прекрасно помню себя в твоем возрасте. Попробуй подумать, не впадать в отчаяние, а представить, что случится, если ты не сделаешь того или иного.
– Спасибо, Веркит, – слабо улыбнулся император. – Я попробую.
– А когда ребята придут в себя, тебе станет полегче. Все‑таки вас будет пятеро почти равных по силе.
– Почти?
– Ты все равно останешься самым сильным. Ты – стержень объединения. Помимо того, вы сможете объединяться в единое существо непредставимой мощи. Но...
