Трактирщик Лисьего луга Тушон нюхом и другим местом почуял, что назревала беда…
— …Да-да, госпожа, можно и кадку молока. Не помешает. Сыра? Ну-у… вложите, так и быть. А? А что с мяса… с мяса, пожалуй… жаркое у вас есть? Есть! — Себастьян с особым трудом подавил слюну. — Можно и жаркое. И сыр тоже. Хлеба побольше. Побольше. Вина… И вина.
Гуп!
Протянуло сквозняком и холодком по спине. В трактир заглянула шумная компания, и в один миг тихое, уютное совершено безлюдное заведение превратилось в рассадник хаоса и нервотрепки. Резкие голоса, пока доходящие до слуха Себастьяна однотонным гулом и стук крепких каблуков. В трактир заглянуло не меньше полдюжины любителей утреней закваски с веселой и культурной программой. Любители приближались, и спина полукровки горела от озлобленных взоров. Кухарка ойкнула и, позабыв о заказе, шмыгнула в боковую нишу и дальше на кухню. Мелькнула удивленная физиономия поваренка. В салоне трактира полуэльф неожиданно для себя остался один на один с завсегдатаями постоялого двора. Хотя впрочем, какие они к Аллону, завсегдатаи коли прибыли всего три дня назад?
— Гляди, а плащик точно твой, сидит на нем, как с примерочной!
— А может он, братцы, тряпочник? Я о таких слыхал. Народец последнего сорта, крадет все под чистую, что плохо лежит?
— Бобр, заткни пасть! Мой именной достался с графского плеча, и я его берег, словно золотую монету, а тут всякая наволочь канавья, без спросу и намека хапает чужое под себя и думает, что это ему так просто с рук сойдет, да? Щас боком вылезет! — зашипел взъяренный верзила. — Эй, дружочек, обернись, будь добрым, когда к тебе благородие обращается! Ты чего, собака бешенная, чужое добро воруешь? Ты хоть знаешь, на кого позарился, блоха? Поверни морду свою паршивую, когда с тобой порядочные люди разговаривают!
Снова попал. Попал прочно и конкретно! Может еще удастся договориться?
— Смотри-ка, Виктор, он не слышит, наверное, глухой? Немой еще падла?
— Ща разберемся!
Скрип отодвигаемых в стороны столов и стульев — это охранники расчищали для себя дорогу и полосу для маневров, чтобы с удобствами обойти и взять в клин воришку.
Шелест метала: мечи, и ножи покидали ножны.
Вот, беда сама меня нашла, — подумалось в ту же секунду полукровке, он медленно стал оборачиваться, — а может, удастся действительно договориться? Откупиться?
— Ты откуда такой шустрый взялся?
— Тряпочник, а?
— Рожу свою наглую покажи!
Тяжело сглотнув Себастьян, наконец, подал голос.
— Ребя-ята я заплачу. У меня е-есть деньги.
— Заплатишь-заплатишь, куда ты денешься. Когда это нам не платили. — Злорадно расхохотался Бобр.
В трактире повисла тишина. На кухне, будто все вымерли. Только далекие и глухие шаги над головой, в комнатах второго этажа приводили порядок прислуга и вставали постояльцы. Из-за низкого капюшона полукровка плохо видел своих суровых разоблачителей, но даже по голосам и колебаниям воздуха понимал — дела его крайне плохи. Лезвия мечей уже мелькали в опасной близости.
— А почему это у тебя дружок такой выговор странноватый? Ты это откуда родом? Опять молчишь? — охранники напряглись. — Покажи лицо, воришка!
Очень медленно и осторожно, без излишних движений Себастьян скинул с головы капюшон. Мгновенно оценив полную безвыходность критического положения. Физиономии дайкин бледнели, настораживались и зверели. Такого гостя они явно не ожидали. Чудеса!
— Ба, а кто это у нас тут? Виктор, кто это? Остроухая наволочь? А рыжие волосы и отросшая щетина, ну как у человека! Что за зверь?
— Бесовское тварье! — процедил желчно Виктор, главный ихнего отряда.
Ну, кто его еще как назовет? Смелее! — мрачнея, подумалось Себастьяну. Помимо воли он постепенно начинал закипать. Дружеского разговора с людьми, ну никак, не получалось. Разве конец света, что он вынарядился в чужой плащ, у него и в мыслях не было насовсем прикарманивать обновку, так эксплуатация ради маскировки. В любом случае он планировал оставить вещичку где-нибудь на заборе, в незаметном сразу уголке. И теперь, докажи это кому-то.
— Скидывай, дружочек, плащ и поднимай свои ручонки повыше, скорее!
— Послушайте, я заплачу, возмещу ущерб. Только не надо паниковать! Не надо…
— Закрой, тварь, рот! Ты где это, чудовище, нашему языку научился? Небось, в ваших, остроухих школах? Чем тебя там еще надрессировали?
— Виктор, а мож, это диверсант, а?
Охранники на секунду стушевались и гуще помрачнели. В глазах полуэльфа промелькнуло бессильное отчаяние.
— Сэм, а ну-ка шуруй за графом и подкреплением, чует мое сердце, не спроста все это… не ладное тут! — откомандовал старший.
Скорый топот.
Себастьян натужно задрожал всеми мышцами. Дьен, что же творится? Почему вечно создаются какие-то проблемы? Почему?!
— Плащ гони!
Полукровка скованным взмахом скинул с плеч злосчастную накидку. Остался в старой эльфаровской одежде и с торбой наперевес. Естественно такие детали не ускользнули от глаз охранников, и те отреагировали почти мгновенно.
— Карательская форма! Эльфийский магик! Точно лазутчик! Ребята, вяжите гада!
— Пожалуйста, это ошибка, я не эльф! Я… я… я все объясню! Я сбежал из Общины. Они выгнали меня. Я убил…
— Да заткните ему рот хоть кляпом! Чего стоите?!
Первые прикасания дайкин, заставили Себастьяна отпрянуть и напороться спиною на барную стойку. Его зажали, попытались заломить руки, рот перетянула узкая полоска грубой, вонючей материи, стали на затылке вязать узел. А когда прикосновения огрубели и начали причинять боль, полуэльф не вытерпел и, призвав на помощь магию, дал отпор.
И тогда началось…
Бобр полетел снарядом через первые два стола и с рявком, сомнул дубовую столешницу со стульями. По салону прокатился грохот треснувшего дерева и лязг кольчуги. Второго Себастьян зажал в хвате и, врезав кулаком по шее, ногой отправил на столы справа. Виктор извернулся, отскочил от разъяренного противника. Выронил меч и с расстояния нанес сапогом удар в живот. Боль скрутила полукровку пополам.
— Я тебе мразина щас устрою!..
Гуп-п! — в трактир вломилась подмога.
— Виктор, что тут, Аллон побери, творится?
Себастьян разогнулся пружиной, ушел от очередного носака, оттолкнулся от стойки и с полдуги, впечатал правым мокасином в ухо старшему из охраны. Крякнув и закатив глазенки, дайкин ушел в кульбит, причиняя трактирщику Тушону убытки.
— Тревога! Хватайте его! — уже орали с двери.
Бежать! Можешь плакать или огорчаться Себастьян, но снова бежать!
Путь на кухню через барную стойку и узкую нишу, за спиной треньканье взведенных арбалетов — нет! Он замечает задранное, закопченное угарами оконце во двор и больше не раздумывая, несется к единственному спасению.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
