Он умолк и вытащил из рукава свиток пергамента, перевязанный синей ленточкой.
— Перед тобой — приглашение, подписанное госпожой Симталь.
Муриллио потянулся к свитку, но Крюпп успел спрятать приглашение в рукав.
— Раллик тебя убьет, — отчеканил Муриллио.
— Пустяки. — Крюпп нацепил маску. — Разве он сумеет узнать Крюппа?
Муриллио оглядел коренастую, похожую на шар фигуру Крюппа, измятый и выцветший красный сюртук толстяка и невольно усмехнулся. Из-под маски выбивались маслянистые, нечесаные волосы Крюппа.
— Я пошутил, — сказал толстяку Муриллио.
— Крюпп обожает шутки. А теперь прими две эти маски. Как хорошо, что ты мне встретился. Ты избавил меня от излишней траты времени, а это немаловажно, в особенности если учесть нетерпение Барука, дожидающегося тайного послания, о содержании которого я вынужден умолчать.
Крюпп убрал свою маску в коробку. Восточный край неба начинал светлеть.
— Поспешу к нашему дорогому алхимику. Рад был с тобой встретиться, Муриллио.
— Погоди-ка! — Муриллио схватил толстяка за руку и развернул лицом к себе. — Ты Колля видел?
— Разумеется. Спит глубоким сном, отдыхая после всех тяжких испытаний. Сулита сказала, что его состояние было безнадежным, но в последнюю минуту явился какой-то незнакомый маг и спас нашего друга. В «Феникс» Кол ля привез другой незнакомец, который нашел третьего незнакомца, а тот, в свою очередь, привел пятого незнакомца. Пятый как раз и был лекарем, спасшим Колля. Не правда ли, странная история, дорогой Муриллио? А теперь, надеюсь, ты позволишь мне отправиться к досточтимому Баруку. Всего тебе наилучшего, дорогой…
— Успеешь ты к своему Баруку, — прорычал Муриллио и оглянулся.
Улица по-прежнему была пуста. Муриллио наклонился к уху толстяка.
— Я тут кое-что сопоставил, Крюпп. Спасибо Круголому. После встречи с ним у меня все встало на нужные места. Теперь я знаю, кто ты на самом деле.
— О боги! — завопил Крюпп, вырываясь из цепких пальцев Муриллио. — Да, дорогой Муриллио, раз ты догадался, я не стану запираться. Я и есть переодетая госпожа Симталь.
— Хватит твоих уверток. Хоть ты и скользкий, но на этот раз ты меня не проведешь… Угорь. Можешь сколько угодно болтать и строить из себя серенькую, вечно потеющую мышку. Я-то знаю, что твоя власть распространяется на добрую половину Даруджистана. Вот так-то, Угорь.
Выпучив глаза, Крюпп достал платок и, как всегда, принялся вытирать лоб. Пота было больше, чем могла впитать ткань, и камни под ногами толстяка покрылись целой сетью капелек.
Муриллио торжествующе расхохотался.
— Оставь свои магические фокусы, Крюпп. Не забывай, я слишком давно тебя знаю. Я видел, как ты шепчешь заклинания. Ты многих сумел одурачить, но только не меня. Можешь не бояться: я никому не скажу. Но если ты и дальше будешь вести себя со мной как прежде, я могу рассердиться.
Крюпп, вздыхая, убрал платок в рукав.
— Сердиться — не самое лучшее из твоих качеств, дорогой Муриллио, — произнес толстяк и слегка шевельнул пальцами.
У Муриллио вдруг закружилась голова. Он принялся растирать виски. О чем это они только что говорили с Крюппом? Кажется, о пустяках. Не стоит и вспоминать.
— Спасибо за маски, Крюпп. Думаю, их сумеют оценить по Достоинству.
Муриллио вдруг поймал себя на мысли, что даже не рассердился, узнав, что этот толстяк вознамерился явиться на празднество. Странно. Раньше он бы наговорил Крюппу кучу язвительных дерзостей.
— Как здорово, что нашего Колля спасли, — пробормотал Муриллио, вовсе не собиравшийся произносить этих слов. — Пойду обрадую Раллика.
Лучезарно улыбающийся Крюпп кивнул.
— Увидимся на празднестве, дорогой Муриллио, самый лучший и верный друг Крюппа.
— Спокойной тебе ночи, — ответил Муриллио и зашагал к себе домой.
Как он устал! Несколько почти бессонных ночей доконают кого угодно. Потому и голова закружилась. Надо прийти домой и хорошенько выспаться.
— Надо выспаться, — бормотал Муриллио, возвращаясь домой.
Барук смотрел на рассевшегося в кресле тистеандия. Лицо алхимика мрачнело с каждой секундой.
— Что-то мне не нравится эта ваша мысль, Рейк.
Хозяин базальтовой крепости оставался невозмутимым.
— Насколько понимаю, такие празднества требуют соответствующих нарядов, — слегка улыбаясь, сказал он. — Вы боитесь, что у меня не хватит вкуса?
— Меньше всего меня тревожит ваш вкус! — отрезал Барук. — Остроумнее всего, если вы нарядитесь тистеандийским полководцем. Меня волнует Городской совет. Он не состоит из одних непроходимых глупцов.
— Надо думать, что нет, — согласился Рейк. — Был бы рад услышать от вас имена наиболее умных и сообразительных сановников. Думаю, вы не станете опровергать моих предположений. Мне кажется, в Совете есть люди, готовые облегчить императрице Ласэне захват Даруджистана. Разумеется, не бескорыстно. Кто-то не имеет желаемой власти, но мечтает ее приобрести. Кто-то страдает от сократившейся торговли, а возможности торговли с империей обещают невиданные барыши. Как тут не пускать слюни при их подсчете! Что скажете, Барук? Я не слишком исказил реальную картину?
— Нет, — был вынужден признать алхимик. — Однако мы тоже не сидим сложа руки.
— Разумеется, — подхватил Рейк. — Вот, кстати, дополнительная причина для моего появления в доме госпожи Симталь. Вы сказали, там соберется вся городская власть. И Городской совет и… маги тайного союза Торруда.
— Кое-кто придет, — согласился Барук. — Но не все. Должен вам заявить, Аномандер Рейк, что ваша расправа с гильдией ассасинов заставила многих моих собратьев пожалеть о союзе с вами. Им ваше присутствие будет явно не по вкусу.
Рейк снова улыбнулся.
— Неужели они захотят, чтобы о нашем союзе стало известно пронырливым сановникам? Сомневаюсь.
Тистеандий вскочил с кресла.
— Нравится вам или нет, но мне хочется побывать на этом празднестве. Мои соплеменники давно не устраивают никаких торжеств. Иногда они просто утомляют меня своей суровостью и цеплянием за старое.
Барук сощурился.
— Вы подозреваете, что существует смыкание двух Советов? Что власть в одинаковой степени притягивает всех нас, точно кучу железных опилок к магниту?
— Когда столько влиятельных людей собирается в одном месте, поневоле начинаешь так думать, — сказал Рейк. — Мне хочется увидеть это собственными глазами.
Собственные глаза тистеандия сейчас глядели на Барука, и их цвет плавно перетекал из тускло-зеленого в янтарный, и обратно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
