После ворот дорога превратилась в улицу. Она разделилась надвое, огибая невысокий холм с развалинами какого-то храма и башни. Справа поднимался другой холм, превращенный в сад. На вершину вели широкие ступени. Между деревьями и столбами газовых фонарей весело плескались на ветру разноцветные флажки и знамена.
Чутье безошибочно подсказывало Лорне: сержант Бурдюк и его взвод находятся где-то в нижней части города. Адъюнктесса шла, почти не обращая внимания на принаряженных ликующих горожан. Ее правая рука сжимала эфес меча. Левой рукой Лорна терла воспалившуюся рану.
Караульный у ворот медленно прошелся взад-вперед. Потом он остановился и ослабил тугие завязки своего остроконечного шлема. К нему подошел напарник — немолодой коренастый человек с кривыми ногами.
— Что, боишься, как бы это разгулявшееся дурачье не доставило нам хлопот? — спросил он и усмехнулся, показывая редкие зубы.
— Пару лет назад тут едва не случилось побоище, — сказал первый караульный.
— Как же, помню. — Коренастый присел на корточки. — Нам тогда пришлось пустить в ход копья. И что ты думаешь? Стоило этим молодцам увидеть кровь, сразу хвосты поджали. Надеюсь, урок не забылся. Я особо и не волнуюсь. Перетряс есть Перетряс. Что-то я тебя здесь раньше не видел. Новенький?
— Нет. Друг попросил постоять за него.
— Понятное дело. А сам-то где обычно стоишь?
— У меня в основном ночные вахты, до третьей стражи. Стою у Цитадели Деспота, — ответил Круголом.
Он снова поправил завязки шлема, надеясь, что глаза невидимого друга поймали условный сигнал. Приметы женщины, которая несколько минут назад вошла в город, точно соответствовали описанию, полученному им от Угря. Круголом не сомневался: это она.
На женщине была одежда наемницы. Она прижимала руку к раненому плечу, прикрывая следы запекшейся крови. Круголом наблюдал за нею не более секунды, но и этого ему вполне хватило. Наметанный глаз и цепкая память, помноженные на годы службы, были его лучшими помощниками. Круголом не упустил ни одной мелочи, сообщенной ему посланцем Угря.
— Поди, страшно там стоять, у Цитадели Деспота? — спросил его кривоногий караульный.
— По-всякому бывает, — уклончиво ответил Круголом.
— Значит, ты и вздремнуть толком не успел. С ночи на ногах.
Солдат покачал головой и сплюнул себе под ноги.
— Командование нагнало жару. «Повысить бдительность!» Как же: в город могли пробраться имперские лазутчики.
— Их числом караульных не выловишь, — поддакнул ему Круголом.
— Я тоже так думаю. Мне тут еще три часа париться. Думаешь, потом меня отпустят домой, чтоб попраздновать с женой и ребятишками? Держи карман!
Он снова плюнул.
— Старине Берруту сказали: «Отправишься в Жемчужный квартал. Будешь нести караул там». Опять глазеть, как другие веселятся.
Круголом затаил дыхание.
— Значит, тебя отправляют в усадьбу к госпоже Симталь?
— Угадал. Эти вонючие сановники боятся, как бы им кто не всадил кинжал в жирную спину. А моему командиру плевать. «Какие больные ноги могут быть у солдата?» Вот и пойду туда стоять изваянием.
Удача! Круголом слегка улыбнулся. Угорь как раз просил, чтобы Круголом сумел попасть в число караульных, нанятых для охраны усадьбы госпожи Симталь. Вовремя этот солдат проговорился.
— Ты прав, дружище. Они очень трясутся за свои шкуры. Слушай, а неужели у вас не нашлось караульных помоложе и поздоровее?
— А-а, ты бы видел нашего сержанта. Приказ для него самое святое слово. Пусть этот ублюдок доживет до моих лет…
Круголом участливо опустил руку на плечо Беррута.
— Слушай. Я моложе тебя. Семьи у меня нет. Мне что праздник, что будни. Я готов тебя подменить, Беррут. А в другой раз ты меня выручишь.
Караульный облегченно вздохнул.
— Да благословит тебя Нерусса, — заулыбался он; — По рукам, дружище. А я ж даже имени твоего не спросил. Звать-то тебя как?
Круголом тоже улыбнулся и назвал свое имя.
Дневная часть празднества Геддероны была уличной, и «Трактир Чудака» почти вымер. Почти, но не совсем. Из сумрака доносились отдельные голоса и стук деревянных карт.
Дождавшись, пока глаза начнут различать предметы, Лорна вошла в приземистый зал. Неряшливо одетая старая трактирщица проводила ее равнодушным взглядом и снова погрузилась в дремоту. У дальней стены сидело трое. На столе, среди лужиц пролитого эля, поблескивали медные монеты. Троица играла в карты.
На голове игрока, что сидел, привалившись к стене, был нацеплен засаленный кожаный шлем, прожженный в нескольких местах. Человек этот первым заметил Лорну. Он указал на пустой стул.
— Садитесь, адъюнктесса. Не желаете ли присоединиться к нашей игре?
От неожиданности Лорна заморгала, потом сердито передернула плечами.
— Я не любительница азартных игр, — сухо ответила она, опускаясь на шаткий, скрипучий стул.
Человек рассматривал свои карты.
— Вы же не знаете, что это за игра.
Лорна окинула его взглядом. Невысокий, худющий, с крупными руками.
— Как тебя зовут, солдат? — спросила она.
— Скрипач. А того, кто сейчас проигрывает свои монеты, зовут Колотун. Между прочим, мы вас ждали.
— Я так и поняла, — по-прежнему сухо ответила Лорна, откидываясь на спинку стула. — Смотрю, вы тут все очень догадливы. Сержант где-то поблизости?
— Отлучился ненадолго по спешным делам, — сообщил ей Скрипач. — Минут через десять появится. Мы снимаем в этом крысятнике заднюю комнатенку. Удобное местечко: Прямо в стену яруса упирается.
В разговор вступил до сих пор молчавший Еж.
— Мы со Скрипачом подкопчик под стену сделали. Углубились на семь футов. А по другую сторону стены, в квартале Дару, лачужка стоит. В нее и вылезаем. Это, так сказать, наш черный ход.
— Стало быть, вы саперы. А Колотун? Лекарь? Я угадала?
Колотун кивнул, продолжая разглядывать карты.
— Ходи, Скрипач, — сказал он. — Твой кон. Давай придумывай новое правило.
Скрипач подался вперед.
— Свободной картой у нас будет Рыцарь из Дома Тьмы, — начал он объяснение. — Он и колоду открывает, если, конечно, у кого-то на руках не окажется Девы Смерти. Если она на руках, можно открывать игру с половинной ставкой, а при выигрыше сумма удваивается.
Колотун звонко шлепнул по столу карту с изображением Девы Смерти. Следом он бросил на середину стола медную монету.
— Ну что, можно начинать.
Скрипач подал ему другую карту.
— Взнос сделан. Еж, по две монеты с носа, и верховный Клобук становится Вестником Смерти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
