территориальную целостность Иордании ни по земле, ни по воздуху и надеялся, что это поможет ему добиться аналогичного обещания от Ирака.
Король Хусейн подтвердил, что тайная встреча состоялась, но из его рассказа следует, что именно Шамир искал заверений в том, что Иордания не нападет на Израиль:
В то время, перед самой войной, было предложение о встрече с премьер-министром, и мы встретились здесь, в Лондоне, с ним был Эхуд Барак, и он сказал: "Послушайте, у меня дилемма. В октябре 1973 года наш народ не проявил достаточной бдительности, и арабская атака состоялась и нанесла нам большой ущерб. Теперь вы мобилизовали свои войска, а мои генералы призывают меня сделать то же самое и поставить наши войска напротив ваших. В Иорданской долине не так уж много расстояний, и, по их словам, было бы совершенно безответственно, если бы я не принял таких же мер". Тогда я сказал: "Премьер-министр, вы имеете полное право принять такие же меры, если считаете нужным, но позвольте мне заметить, что если это произойдет, то возможность случайной войны между нами очень реальна". Он сказал: "Ну, а какова ваша позиция?" Я сказал: "Моя позиция - чисто оборонительная". Он сказал: "Вы даете мне слово?". Я сказал: "Да, я даю вам слово". Он сказал: "Мне этого достаточно, и я не позволю нашим людям никуда двигаться". И он это сделал. И это было одно из тех событий, которые я всегда буду помнить. Он понял, что моего слова достаточно, и именно так люди должны поступать друг с другом.
Возможность столкновения с Иорданией вызвала в Иерусалиме неосторожные высказывания. Некоторые крайне правые политики не разделяли внезапного перехода на сторону роялистов. Ариэля Шарона не впечатлили доводы о том, что Израиль должен сделать все возможное, чтобы не допустить вовлечения Иордании в конфликт в Персидском заливе. Напротив, одним из мотивов, побудивших его выступить за быстрые и решительные военные действия против Ирака, было желание дестабилизировать режим в Аммане. Кабинет министров продолжал получать оперативную информацию о ситуации в Иордании, но после истечения срока ультиматума о выводе войск из Ирака переключил свое внимание на события, происходящие далеко на востоке страны.
Война в Персидском заливе
Воздушное наступление союзников на Ирак началось в полночь 16 января 1991 года. В ночь на 18 января первый шквал из восьми иракских ракет "Скад" обрушился на Тель-Авив и Хайфу. После долгих месяцев неопределенности и шумихи Саддам Хусейн выполнил свою угрозу напасть на еврейское государство, резко повысив ставки в войне в Персидском заливе. Это была первая воздушная атака на израильский город с 1948 года. Материальный ущерб был ограничен, поскольку ракеты "Скад", по словам одного военного эксперта, были "технологией каменного века". Один из очевидцев так охарактеризовал упавшие с неба боеголовки: "Летающие мусорные баки". В результате прямого попадания ракеты "Скад" никто не погиб, хотя несколько человек умерли от сердечных приступов или от того, что забыли открыть воздушный клапан в противогазе. Всего за время войны на территорию Израиля упало 39 ракет, что привело лишь к одной прямой жертве. Тем не менее, психологическое воздействие атаки было очень сильным.
В субботу, 19 января, в полдень было созвано экстренное заседание кабинета министров. Чувства были накалены, и многие министры были готовы одобрить немедленные военные действия против Ирака. ВВС США подготовили план действий на западе Ирака с целью обнаружения пусковых установок "Скад". На заседании кабинета министров начальник ВВС добивался "зеленого света" на его реализацию, но начальник Генштаба Дан Шомрон и его заместитель Эхуд Барак не поддержали его. Моше Аренс тоже посчитал, что не может рекомендовать реализацию плана ВВС. Мнения министров разделились. Семь были готовы одобрить план, а семь - против или, по крайней мере, склонялись к этому. В целом военные эксперты были менее воинственны и лучше понимали важность тесной координации с США, чем политики. Шамир склонил чашу весов в пользу военных действий. Отправной точкой для него стало обещание, данное им Джорджу Бушу в декабре 1990 г., что Израиль не начнет нападение на Ирак без предварительной координации с США. Буш позвонил Шамиру незадолго до заседания кабинета министров и сообщил, что узнал об израильском плане, и потребовал, чтобы он не был реализован. В конце встречи Шамир заявил, что он против любых действий без согласования с США. Эта позиция оставалась неизменной на протяжении всей войны и была главным аргументом против военного вмешательства.
Громче всех призывал к нанесению военного удара по Ираку министр жилищного строительства Ариэль Шарон. Во время войны Шарон взял за правило посещать районы, пострадавшие от ракет "Скад", и говорить людям, оставшимся без крова, что правительство не обеспечивает им защиту, на которую они имеют право. Такая тактика заставила Гидеона Самета, обозревателя независимой газеты Ha'aretz, обвинить Шарона в том, что он "разгребает руины". Внутри кабинета Шарон утверждал, что если Израиль не нанесет удар по Ираку, то он потеряет свой авторитет и способность сдерживать будущие нападения. Любое арабское государство сможет безнаказанно напасть на Израиль. Конкретное предложение Шарона заключалось в том, чтобы направить мощную танковую колонну через территорию Иордании в западную часть Ирака. Шамир отказался вынести предложение Шарона на голосование в кабинете министров. Когда в ходе наземной войны десятки тысяч иракских солдат без боя сдались наступающим союзникам, среди воинственно настроенных израильтян появилась шутка, что иракская и израильская армии имеют одну общую черту: ни одна из них не участвовала в боевых действиях.
С неопределенностью в отношении возможности установки Ираком химических боеголовок на свои "Скады" Израилю суждено было жить до конца войны в Персидском заливе. Чтобы сдержать такой шаг, Израиль применил стратегию угрожающей двусмысленности, тонко завуалированных ссылок на "бомбу в подвале", но при этом тщательно избегал принятия явной ядерной позиции. По имеющимся данным, американский спутник зафиксировал, что после первого залпа "Скада" израильские ракетные установки, оснащенные ядерными боеголовками, были выведены на открытое пространство и развернуты в сторону Ирака, готовые к запуску по команде. Американская разведка зафиксировала и другие признаки, указывающие на то, что Израиль перешел в режим полной ядерной готовности, который будет действовать в течение нескольких недель.
Американцы, несомненно, уловили в СМИ рост числа израильтян, считающих, что химическая атака оправдывает применение ядерного оружия. Американцы умело использовали эти мнения в своих попытках отговорить Саддама Хусейна от применения химического оружия. 2 февраля министр обороны США Ричард Чейни заявил, что если Ирак применит химическое оружие против Израиля, то Израиль может нанести ответный удар неконвенциональным оружием. Это заявление было значимым, во-первых, потому,
