опустился на город, а небеса, затянутые тучами, хранили ее черноту.
На мои плечи легли теплые мужские ладони.
— Твое желание исполнилось, — прошептал Арриан мне в волосы.
— Нет, ещё нет. Ты должен отдать его владельцу.
То есть моему отцу.
— Да, — прошептал он. — Кстати об этом.
Зашуршала ткань, и я опустила взгляд — Арриан пытался достать что-то из кармана своих брюк. Он вытащил пальцами небольшую бархатную коробочку темно-синего цвета. Мое дыхание сбилось. Меня всего на миг охватила ложная надежда, что там кулон моей матери. Но потом я поняла, что коробочка слишком маленькая, чтобы вместить в себя его. Да и так быстро никто бы не отдал аукционный лот. Даже в магическом мире. Что же там? Судя по размерам, туда бы поместилось разве что… кольцо?
Я развернулась к Хранителю и подняла голову. Что он мог прочитать в моем испуганном выражении лица.
— Открой, — попросил он меня с таким предвкушением, что я растерялась. Дрожащими пальцами я перехватила подарок и, боясь увидеть содержимое, подняла тугую крышечку.
Я выдохнула с таким облегчением, что даже оступилась. Арриан поддержал меня под локоть, не давая упасть.
Это был кулон на тонкой золотой цепочке — перевёрнутый полумесяц, смотрящий рожками вниз. Я вспомнила его слова и горячие поцелуи по моей груди.
«Сюда просится кулон».
— Как ты… узнал.
Я не говорила ему в тот миг ни слова. Не описывала то, что загадала. Но моя магия…
«Тебе придётся исполнять мое желание».
— Значит, это оно, — удовлетворительно кивнул Арриан и улыбнулся.
— Да, — тихо отозвалась я. — Я представляла именно это. Спасибо!
Он осторожно взял кулон из коробочки, вытягивая его за длинную цепочку. Луна несколько раз крутанулась, отражая свет ламп. Я как завороженная смотрела на неё, а потом… я не сдержала свой порыв — я потянулась вперёд, обняла его одной рукой за шею, наклоняя к себе, и поцеловала своего мужчину. Его губы раскрылись навстречу моим, отвечая с той же легкостью и нежностью, которую вложила в этот жест я. Второй рукой прошлась по его груди, поглаживая через ткань рубашки. Мне прямо сейчас захотелось, чтобы он снял с себя всё!
Всего на секунду я оторвалась от его губ, облизнув их. Я не собиралась контролировать свои действия или чувства. Медленно освободив его белые волосы и зарывшись в них пальцами, я снова припала к его губам. Арриан, судя по ощущениям, быстро сунул кулон в карман, чтобы тот не мешался, и притянул меня ближе к своему телу. Его пальцы обжигали кожу спины, сжимали талию, будто он боялся отпустить меня в этот момент. Я пробудила в нём огонь или, возможно, разожгла уже тлеющие искры, которые только и ждали, когда их раздуют. Он массировал пальцами мой затылок, потом собрал волосы и оттянул голову назад, чтобы было удобнее.
А губы творили невероятное. Он подчинял меня, наступал, увлекал в дикий танец страсти, в котором я с радостью отдалась бы ему. Всецело.
— Дара…
Он так редко произносит эту версию моего имени. Почти всегда из его уст звучит «Салдарина». И я дрожу от звука его хриплого голоса, представляю, как он будет произносить его, когда мы станем ближе, когда одежда перестанет нам мешать.
Я в ответ оттягиваю ворот его рубашки и пытаюсь справиться с рядом пуговиц, пока наконец не распахиваю для себя края одежды. Глажу его сильную, мускулистую грудь, по которой хочется провести языком, осыпать поцелуями, подарить сладость удовольствия.
— Салдарина, — снова обращается он ко мне.
Моя рука скользит по груди, поднимается выше, к шее, я очерчиваю подбородок и снова зарываюсь пальцами в его волосы.
— Сними с меня платье, — приказываю я.
Он медлит.
Я пугаюсь этого и делаю шаг назад, Арриан выпускает меня из объятий. В моих глазах отражается отчаяние, охватившее меня в эту секунду. Я помню его взгляд, когда он увидел меня в этом наряде. Я видела, как он пытается совладать с собой и вместо того, чтобы застёгивать его — он хочет его снять! Неужели после этого вечера, в компании Николаса, я перестала быть для него привлекательной? Неужели мой образ был очернен после целого вечера, проведенного в компании Николаса? И Арриан больше не может смотреть на меня так же, как часами ранее, когда застёгивал его на мне.
Боль отражается на моем лице.
— Сними с меня это демоново платье! — повторяю свой приказ я, но уже не так жарко и уверенно — мой голос дрогнул.
— Я… — от его хриплого баритона стало ещё дурнее. Он набирает в грудь воздух и выдаёт: — Я сниму с тебя его. Я раздену тебя, если таково твое желание, Хранительница Грёз. Но этой ночью мы не будем близки.
— Почему? — спрашиваю я в абсолютной растерянности и не знаю, что делать с болью в груди от закравшегося ощущения, что со мной снова что-то не так.
Дурные мысли, порожденные сомнениями, что я испорчена, что я грязная и больше ему не нужна, стали разъедать изнутри.
Я надеялась, что я ошибаюсь.
Арриан обещал мне, что после аукциона мы откинем всё, все предрассудки и одежду в том числе. И что сейчас?
Я хотела развеять сомнения. Я была сбита с толку. От того чтобы переступить грань, меня удерживала маленькая, совершенно крохотная надежда услышать внятное объяснение Хранителя. Потому что я точно была не в себе. Далеко не первый день. С тех пор как Николас украл у меня поцелуй и попробовал на вкус мою магию, прошептав: «Твоя сила, м-м, воистину приятная». Во мне что-то перещелкнулось, и я больше не помнила ни минуты, когда могла бы расслабиться и не желала бы выпустить свою магию, чтобы воздать всем по заслугам.
Кажется, у меня серьезные проблемы с агрессией.
— Потому что, во-первых, тебе нужно успокоиться. Ты слишком перевозбуждена.
— Да, потому что я хочу тебя, — призналась я, выдыхая ему в губы.
— Я вовсе не об этом, — осадил он меня, мотнув головой и отстраняясь. Во взгляде Арриана читается какое-то болезненное сожаление. Будто он не знает, что делать дальше. — Тебе нужен отдых, Салдарина. Это был тяжелый вечер. Для тебя — особенно.
— Мне начинает это надоедать! — раздражённо выдыхаю я. — Скажи прямо — я больше тебя не интересую.
— Не скажу. Потому что я не собираюсь тебе лгать.
«Тогда я не понимаю в чем дело, Арриан!» — хочется крикнуть мне, но слова просто застревают в горле вместе с комком, который я не могу проглотить. Однако магия срывается с моих ладоней и это причиняет мне боль. Впервые мне становится больно
