от собственной силы. Я охаю и немного прихожу в себя.
— Вот поэтому, — произносит Хранитель. Он не даёт мне возразить, не даёт сказать свое едкое слово. Большие горячие ладони обхватывают мою голову так, что мизинцы почти встречаются на затылке, а большие пальцы вытирают невидимую дорожку слёз. Он буквально выбивает из лёгких воздух следующими словами: — Ты кипишь изнутри. Я только и слышу, что тихий рев твоей магии — она не даёт тебе продохнуть. Ты не можешь справиться со своими эмоциями. Твой порыв к страсти тому свидетельство. Я надеялся, что, если ты переключишься, тебе полегчает. — признаётся он. — Прости, Салдарина, я не хочу причинить тебе боль. В твоём состоянии лучшим лекарством будет сон.
Я проглотила ком, чувствуя подступающую обиду.
— Ты всегда боишься причинить мне боль! — я закрыла глаза и отвернулась.
Мне так надоело это слышать. Я уже не понимала, правда это или отмазка, за которой скрывается что-то ещё. Проблема действительно была во мне. Вот только…
Арриан рассердился. Он стал наступать, а я инстинктивно двигаться назад, пока я не ударилась спиной о стену и не щёлкнула случайно выключателем, погасив свет в квартире. Он поставил руки по обе стороны от моей головы, тем самым загнав меня в ловушку. Брови сведены к переносице, а глаза его горели во тьме, пробуждая внутри первобытный страх.
— Тебя не пугает бешеный ритм магии в теле? Не пугает твоё состояние? — взывал он ко мне с диким отчаянием в голосе. А потом наклонился и прошептал: — А меня пугает. Меня пугает, что сейчас тобой движет необузданная сила, которую ты не в состоянии подчинить. Тебе напомнить, что случилось в последний раз, когда ты потеряла контроль?
И я испугалась. Я хорошо помню этот момент. Сейчас его горящие серебром глаза в темноте квартиры напомнили мне об этом.
Он прав, как всегда прав.
— Прости, — еле слышно прошелестел мой голос, и я опустила взгляд.
Я действительно была на грани. И я собиралась утопить весь сегодняшний вечер в безумной страсти, которой мечтала предаться с ним.
Я совершенно не думала, (и, если честно, не собиралась даже) о своём состоянии, о том, что сейчас я скорее наврежу себе, о том, что Арриана пугает мое состояние я тоже не задумывалась. Мне было уже абсолютно плевать. Я просто безумно устала. От этого всего. Я хотела хоть на одну ночь забыться в объятиях любимого мужчины. Так как мы договорились, так как пообещали друг другу.
Я даже не дала себе минуты прийти в себя и осознать, какой груз у меня свалился с плеч, когда я поняла, что кулон в руках единственного человека, которому доверяю. Что мне не нужно ни с кем бороться. Мне не нужно бросать вызов Кайрилу и пытаться забрать дорогую моему сердцу вещь. Мы победили. Обманом и ложью, моими нервами, но получили то, что хотели.
И мне было плевать, что меня использовали. Так невинно, что аж глаз дёргался. Я на это подписалась с самого начала и не таила обиду за недомолвки и ложь. Это было совершенно не важно, если в итоге… Ни один тёмный не получит созданный моим отцом камень. И не использует его во зло и в своих целях, на которые он рассчитывал. Остальное не важно.
Я не позволила себе ощутить вспыхнувшее в груди счастье, когда Арриан подарил мне полумесяц. Я сразу ринулась топить нахлынувшее в страсти.
Мне действительно стоит прислушаться к нему. Потому что он, кажется, единственный, кому не плевать на мое состояние. Потому что я несусь к саморазрушению и не собираюсь оборачиваться, желая переступить грань. Арриан единственный, кто готов схватить меня за руку и окликнуть, когда моя нога уже занесена над пропастью.
— Сними с меня это демоново платье, — глухо, едва слышно повторила я. — Сама я с ним не справлюсь.
Я медленно повернулась к Арриану спиной.
По моим щекам текли слёзы, и я не собиралась их вытирать. Тугой комок в горле затянулся, чтобы следом исчезнуть и выпустить наружу все скопленные эмоции. Я слишком много волновалась сегодня, так много злилась. Мне долго приходилось держать оборону и терпеть издевательства. А гадкие слова Николаса больно ударили по и так кровоточащему сердцу.
Я выдохнула. Он не получил ничего. Месть свершилась. И мне стало так хорошо на душе от этого! Арриан помог мне в этом. Я растоптала Николаса, и этому поспособствовал его отец. Какая нелепица!
Я опустила голову и убрала волосы вперёд, чтобы ничего не мешало. Хранитель коснулся лент на на моих лопатках и развязал крепкий узел. Затем провёл по обнажённой спине, срывая с моих губ судорожный вздох. Он расстегнул молнию на пояснице и продолжил свою ласку — пальцы заскользили вверх вдоль моих рёбер, пока не добрались до тонких лямок. Он остановился всего на секунду, а я слушала своё сердце, которое билось слишком часто за этот вечер от волнения. Это вредно для здоровья. Но происходящее сейчас шло скорее на пользу. Томительное ожидание стирало всю грязь сегодняшнего дня.
Арриан позволил платью упасть к моим ногам. Его руки заскользили по моему телу, очерчивая стан. А теплые сухие губы коснулись плеча. Я выгнулась, смежив веки, отдаваясь всецело его ласке, когда он принялся целовать шею. Я послушно облокотилась на него, не в силах стоять на ногах ровно. Хотя трудно упасть, когда тебя вот-вот снова прижмут к стене.
Арриана привлекло мое бельё. Он подцепил кружевной край и потянул его вниз. Я закусила губу. Если сегодня мне полагается только сон — тогда зачем эти игры? От сладкого, жаркого чувства даже стало не по себе, мое желание показалось неуместным.
Я осталась без оружия, без защиты, совершенно обнаженной в его руках. И мне было не страшно, я не боялась, что он сделает мне больно или воспользуется мной.
Затем Арриан подхватил меня руки и прижал к себе.
— И куда мы идём? — с волнением спросила я.
Хотелось услышать — на кровать.
— В душ, — ответил он мне.
И я спрятала своё лицо в ладонях, прижимаясь щекой к его рубашке.
— Только не говори, что собираешься купать меня лично!
— Нет, ты с этим отлично справишься и сама.
Он аккуратно поставил меня, и мои босые ступни коснулись теплого кафеля. Я ожидала, что он сейчас уйдёт, но секунды шли, а Арриан продолжал стоять за моей спиной.
Неожиданно мою кожу укололо холодом, я быстро коснулась центра груди, куда попало это неприятное будоражащее чувство. Полумесяц лег туда, где и должен. Раздалось шуршание
