итальянской армий и о фиаско нового германского наступления в России». «Евреи, конечно, были заняты составлением планов для союзнических армий», — добавил Голуб.
Битва за Курский выступ, июль 1943 г.
12 июля на Курском выступе красноармейцы столкнулись с самым тяжелым испытанием: у деревни Прохоровка они бросили девятьсот своих танков против девятисот с немецкой стороны; среди немецких машин имелись «Тигры», во многих отношениях превосходившие советские Т-34. Командующий советской 5-й гвардейской танковой армией генерал-лейтенант танковых войск П. А. Ротмистров позднее вспоминал: «Поле сражения клубилось дымом и пылью, земля содрогалась от мощных взрывов. Танки наскакивали друг на друга и, сцепившись, уже не могли разойтись, бились насмерть, пока один из них не вспыхивал факелом или не останавливался с перебитыми гусеницами. Но и подбитые танки, если у них не выходило из строя вооружение, продолжали вести огонь». В один момент битвы, писал он, «боевую машину [Т-34] сильно тряхнуло, башня наполнилась дымом, танк загорелся. Механик-водитель старшина А. Николаев и радист А. Зырянов, спасая тяжелораненого комбата, вытащили его из танка и тут увидели, что прямо на них движется „Тигр“. Зырянов укрыл капитана в воронке от снаряда, а Николаев и заряжающий Чернов вскочили в свой пылающий танк и пошли на таран, с ходу врезавшись в стальную фашистскую громадину. Они погибли, до конца выполнив свой долг»[89].
С наступлением ночи «бойня под Прохоровкой» завершилась. На поле осталось триста немецких танков, в том числе семьдесят «Тигров». Советских танков было уничтожено еще больше. Но наступление немцев удалось остановить. В тот же день к северу от битвы на выступе Красная армия начала операцию «Кутузов» в направлении Орла, чтобы вынудить немцев рассеять свои силы и не позволить им перебросить подкрепления из Орла на Курскую дугу. Хотя на земле успех был достигнут небольшой, эта новая советская атака показала, до какой степени способность предпринимать новые стратегические и тактические инициативы перешла от захватчиков к защитникам; впредь именно защитник, Красная армия, будет предпринимать большинство наступательных операций.
Вдали от фронта продолжалась организованная немцами бойня. 12 июля в польской деревне Михнюв немецкие полицейские и армейские части в очередной попытке уничтожить польские патриотические чувства убили всех двести крестьян, включая детей и беременных женщин. На следующий день в деревне Сикоры-Томковента немецкое военное соединение убило сорок восемь крестьян, в том числе четырнадцать детей, за то, что деревня не поставила урожай, который должна была поставить наряду со всеми.
В Тихоокеанском регионе уже 30 000 американских солдат высадились на Соломоновых островах, сражаясь против фанатичных японских защитников. На Сицилии американские, британские и канадские войска наступали на север, встречая мощное германское и итальянское сопротивление. В Атлантике британские и американские поисковые операции с моря и с воздуха привели к потоплению семи немецких субмарин за тридцать шесть часов — «рекордному уничтожению подлодок за такой короткий срок», информировал Черчилль Рузвельта 14 июля.
К 14 июля стало ясно, что немцы, наступавшие на Курск, не достигнут своей цели. Было убито несколько тысяч немецких солдат и уничтожено 3000 танков[90]. Кроме того, красноармейцы захватили поразительное количество техники — 5000 автомашин, 1392 самолета и 844 полевых орудия. Погибло несколько тысяч советских солдат, но, удержав Курск, Красная армия показала, что теперь она способна пресечь даже относительно ограниченные инициативы немцев. Гитлер, вызвав в Растенбург фельдмаршалов фон Клюге и фон Манштейна, приказал отменить операцию «Цитадель».
Когда Гитлер впервые решил отменить запланированное наступление всего через восемь дней после его начала, советские войска предприняли еще одну инициативу. 14 июля советское Верховное главнокомандование объявило «рельсовую войну» против всей немецкой железнодорожной системы за линией фронта. Через шесть дней невозможно было проехать по сотням километров железной дороги Гомель — Брянск — Орел.
Теперь внимание уделялось не только сопротивлению немцам, но и наказанию пособников нацизма. 14 июля в Краснодаре был открыт первый трибунал по военным преступлениям; одиннадцать коллаборационистов были обвинены в массовых убийствах советских гражданских лиц во время германской оккупации области[91]. Восемь из них были осуждены на смерть и повешены. Процесс над ними, на котором присутствовали несколько журналистов из стран-союзников, сильно способствовал пониманию на Западе размаха и природы зверств нацистов, и в особенности использования «душегубок», в которые жертв запирали и убивали газом. Во время суда были представлены свидетельства, что таким образом в одном только Краснодаре были убиты примерно 7000 человек. «Мужчин, женщин и детей, — было сказано суду, — без разбору заталкивали в фургон»; в их числе было большинство пациентов городской больницы. «Тяжелобольных пациентов, — показал один свидетель, — выносили на носилках, и немцы тоже забрасывали их в фургон». Затем фургон ехал к специально вырытой яме за городской чертой. Ко времени, когда он туда приезжал, внутри все были мертвы. Их тела сбрасывали в яму.
В то самое время, пока в Краснодаре проходил судебный процесс над пособниками немецко-фашистских оккупантов, продолжались убийства, подобные тем, что он вскрыл перед шокированными западными наблюдателями. 18 июля двести еврейских подневольных работников были убиты в польском городе Мендзыжец-Подляски. Через два дня такая же судьба ждала еще пятьсот человек в Ченстохове. В том же месяце двести евреев были депортированы в Освенцим из Парижа и еще 1500 — из лагеря в Мехелене, в Бельгии, куда были интернированы несколько тысяч бельгийских евреев. В рамках войны немцев против советских партизан 15 июля ознаменовало начало операции «Герман» — месячной зачистки между Вильнюсом и Полоцком.
На Сицилии немецкие войска, оборонявшие аэродром Бискари, три дня несли тяжелые потери под натиском американцев, после чего вынуждены были отступить. В финальной схватке 14 июля, после того как двенадцать американских пехотинцев были ранены снайперским огнем, сдалась группа из тридцати шести итальянцев, часть которых была одета в гражданское платье. По приказу американского ротного командира они были выстроены вдоль близлежащего оврага и расстреляны. В тот же день другая рота американской пехоты распорядилась отправить в тыл и допросить сорок пять итальянских и трех немецких военнопленных. Проведя их около полутора километров, охранявший их сержант приказал им остановиться, объявил, что убьет этих «сукиных сыновей», достал автомат и расстрелял пленников.
Когда генерал Брэдли услышал об этом инциденте и сообщил о нем генералу Паттону, тот поручил ему «приказать офицеру, ответственному за расстрелы, подтвердить, что убитые были снайперами или пытались сбежать либо что-то подобное, потому что иначе это вызовет бурю в прессе и бешенство среди гражданских лиц. В любом случае они мертвы, так что ничего уже не сделать». Брэдли отказался, и оба военных предстали перед военным
