Сатрап не удержал пищу во рту — часть стекла на подбородок. Серилла обхватила его за плечи и помогла приподняться в постели.
— Ну как? Вкусно? — проворковала она, зачерпывая немного размокшего хлеба. — А завтра будем уже в Удачном… Правда, чудесно?
Роника Вестрит даже не припоминала, когда в последний раз звонил большой колокол, призывая торговцев на экстренное собрание. Рассвет едва занимался: небо над Залом только-только серело. Роника и ее семья поспешили туда со своего холма пешим ходом; по счастью, на полпути их подобрала карета торговца Шайева. Люди уже толпились перед Залом, взволнованно перекликаясь. Кто позвонил в колокол?… Почему всех собрали?… Кое-кто из собравшихся прибежал прямо в «утренней» домашней одежде, торопливо бросив на плечи легкий летний плащ. Другие, невыспавшиеся, терли красные глаза и зевали: на них, в противоположность первым, были вечерние одеяния. Все сбежались как были и откуда были на голос колокола, прозвонившего всем беду. Иные — с оружием, с мечами, торопливо пристегнутыми к поясам. Дети испуганно хватались за взрослых, мальчишки-подростки изо всех сил старались казаться мужественными и неустрашимыми, но все равно на многих лицах были отчетливо заметны следы слез, порожденных страхом. Разношерстная толпа обеспокоенного народа странно выглядела среди ухоженных цветников и украшенных гирляндами арок перед красиво убранными ступенями, что вели к Залу. Теперь эти зримые следы приготовлений к большому летнему балу казались злой насмешкой.
— Опять Кровавый мор… — рассудил кто-то на краю толпы. — Кровавый мор снова поразил наш город!.. А иначе чему еще бы стрястись?
Роника слушала вполуха, как слух начал передаваться из уст в уста, расползаясь по недоумевающей толпе. Постепенно невнятное бормотание начало превращаться в испуганный рев голосов. Но вот со ступеней закричал, требуя внимания, торговец Ларфа. Это был тот самый владелец живого корабля «Обаятельный», человек обыкновенно до того невозмутимый, что кое-кто даже считал его туповатым. Теперь его щеки горели огнем от возбуждения, а растрепавшиеся волосы торчали во все стороны непокорными космами.
— Это я звонил в колокол! — объявил он во всеуслышание. — Навострите-ка уши, торговцы Удачного! Нет времени идти в Зал и заседать как полагается. Я уже сказал всем живым кораблям в гавани, и они выходят им навстречу… Вторжение, торговцы! Вторжение! Калсидийские боевые галеры!.. Мой сынишка увидел их перед самым рассветом и сразу примчался будить меня! Я и послал его на западный мол поднимать живые корабли. Я не знаю точно, сколько там этих галер, но уж наверняка побольше десятка! И настроены они явно по-деловому…
— Ты точно уверен?
— Сколько же их все-таки?
— А сколько живых кораблей вышло? Они смогут их удержать?
Вопросы сыпались градом. Торговец Ларфа в отчаянии потряс сжатыми кулаками:
— Не знаю! Не знаю я ничего, кроме того, что вам сейчас рассказал! В нашу гавань хочет войти целый флот калсидийских боевых галер! Если у кого есть корабли, немедля собирайте команды и выходите навстречу! Надо по крайней мере задержать их! Кто останется на берегу — хватайте ведра, оружие и бегите в гавань! Калсидийцы любят использовать огонь! Стоит им сойти на берег — небось сразу примутся жечь город…
— А что с детьми делать? — прокричала женщина из задних рядов.
— Если они уже способны таскать ведерки — берите их с собой. Малышню оставьте здесь с калеками и стариками. Пусть друг за дружкой присматривают. За дело!
Маленький Сельден стоял в толпе рядом с бабушкой. Роника посмотрела на него сверху вниз. По щекам мальчика катились слезы. Он таращил глаза.
— Иди в Зал, Сельден, — поддельно жизнерадостным голосом сказала ему Кефрия. — Мы скоро вернемся и тебя заберем.
— Не пойду! — пропищал он срывающимся голоском. — Я уже большой и могу ведерко таскать!
Он подавил испуганный всхлип и решительно сложил руки на груди.
— С тобой Малта останется, — сказала Кефрия. — Она будет помогать заботиться о детях и стариках.
— Нет уж, лучше буду ведра таскать, — мрачно заявила Малта и взяла Сельдена за руку, став при этом на миг очень похожей на Альтию — и видом своим, и манерами. — Не будем мы прятаться здесь, гадая, что происходит снаружи. Пошли, Сельден! За дело!
Торговец Ларфа продолжал выкрикивать указания, стоя наверху ступеней.
— Ты! Порфо! Оповести семьи с Трех Кораблей! Кто-нибудь, передайте новости в Совет «новых купчиков»!..
— Можно подумать, они примут участие! Сами пускай заметят и все увидят! — сердито прокричал кто-то в ответ.
— Это в первую очередь по их вине калсидийцы в гавани появились! — добавил другой голос.
— Не время разбираться! Город защищать надо! — заорал Ларфа. — Удачный надо спасать, а не считаться, кто раньше поселился, кто позже!..
— Удачный! — завопил кто-то, и его крик подхватили другие. — Удачный! За наш Удачный!..
Кареты и повозки уже покидали площадь, держа курс в город. Роника слышала, как кто-то уже снаряжал всадников оповещать близлежащие деревни и села. Некогда было бежать домой и переодеваться в более подходящую одежду. Некогда было жалеть о несъеденных завтраках и о том, как к месту оказались бы сейчас оставленные дома ботинки. Роника увидела, как женщина из торговцев и ее взрослая дочь у всех на глазах деловито отдирали от платьев пышные юбки. Побросали наземь вороха мешающей ткани и, оставшись в одних длинных хлопчатых панталонах, побежали вслед за своими родственниками-мужчинами.
Роника схватила за руку дочь, рассчитывая на то, что дети сами за ними последуют.
— Найдется местечко? — крикнула она в сторону проезжавшей мимо кареты. Кучер без лишних слов осадил лошадей. Вестриты набились внутрь, не обращая внимания на тесноту. За ними запрыгнули еще трое молодых мужчин. У одного на бедре висел меч. Все трое неестественно улыбались. Глаза горели, каждое движение было исполнено силы и быстроты — ни дать ни взять крепкие молодые бычки, готовые к немедленной драке. Они разом широко улыбнулись Малте. Та только раз глянула на них и стала смотреть в сторону. Карета рывком сорвалась с места, так что Ронике пришлось ухватиться за край сиденья. Экипаж покатился в сторону города.
В одном месте деревья вдоль дороги росли реже, и Ронике на краткое время удалось увидеть гавань. Живые корабли уже собрались у входа в нее. По палубам носились люди. Они указывали куда-то руками. Там, вдали, виднелась высокая мачта большого корабля. Многовесельные калсидийские галеры, окружавшие его, показались Ронике отвратительными многоножками…
— А ведь у них джамелийское знамя! — воскликнул один из мужчин, как раз когда все скрылось из вида.
— Больно много это значит, — хмыкнул его спутник. — Трусливые скоты просто хотят подобраться поближе и ударить уже наверняка. Иначе зачем бы еще такой пропасти кораблей устремляться к нам в гавань?
Мысленно Роника с ним согласилась. Потом она увидела болезненную улыбку, появившуюся на очень бледном лице Малты.
— С тобой все в порядке? — негромко спросила она внучку, испугавшись, что та опять может упасть в обморок.
Малта тонко рассмеялась. По всей видимости, она была недалека от истерики.
— Глупость какая!.. — проговорила она. — Всю эту неделю я кроила бальное платье, думала о Рэйне, о цветах, огнях и танцах… Прошлой ночью никак уснуть не могла, оттого что туфельки не получаются… А теперь больше похоже на то, что все это мне никогда уже не пригодится!
Она подняла голову и широко распахнутыми глазами обвела поток карет, простых повозок, всадников и пешеходов, устремившихся к гавани. Потом заговорила снова — тоном человека, примирившегося с судьбой:
— Так уж получается, что все, о чем я в жизни мечтала, неизменно у меня отнималось, причем когда уже казалось — вот-вот… Может, и на сей раз так же получится… — Взгляд Малты стал каким-то далеким. — Может, завтра мы будем все мертвы, а наш город превратится в дымящиеся руины. И — прости-прощай мое представление взрослому кругу…
— Не смей такое говорить! — ужаснулась Кефрия. Роника же долго молчала. Потом накрыла своей рукой руку Малты, крепко сжавшую бортик кареты.
— Покамест еще длится сегодняшний день, — сказала она. — И он — часть твоей жизни. — Не очень утешительные слова, и Роника даже не знала, почему ей пришло в голову выговорить их. — И моей жизни, — добавила она. Она смотрела вперед, на извилистую дорогу, что тянулась в сторону Удачного.
Рэйн стоял на кормовой палубе «Кендри», глядя, как волны, поднятые огромным живым кораблем, разбегаются по широкой реке. Наступившее утро посеребрило молочно-белую воду и превратило влагу, вечно капающую с деревьев на берегу, в драгоценные водопады. Быстрое течение и широкие паруса «Кендри» сообща несли корабль вниз по реке с неправдоподобной скоростью. Рэйн глубоко вдохнул свежий воздух, пытаясь таким образом избавиться от лежавшей на сердце тяжести. Мало что получилось… Он опустил голову на руки. Потом сунул пальцы под вуаль и потер глаза: под веки словно песку насыпали. Глубокий и долгий сон превратился для него в нечто недостижимое. Вроде сказки из детства. Он вообще сомневался, что однажды сумеет снова заснуть.
