принесли мне запеченную брюссельскую капусту и кокосовый суп с карри.
Я выныриваю из тумана, когда громко хлопает дверь и в ресторан вваливается шумная компания из семи человек. Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с мужчиной, которого вижу впервые в жизни, но прекрасно знаю в лицо.
У него темные волосы. Полные губы растянуты в ухмылке. По бокам шеи из-под воротника рубашки ползут татуировки. Он обнимает за плечи миниатюрную брюнетку. Под ее идеально уложенными локонами блестят перстни на татуированных пальцах. Незнакомец высокий и очень крепкий. Кожаная куртка и толстый свитер не скрывают гору мышц. Глаза хищные, темные и острые, словно лезвие, способное рассечь меня с одного удара. С первого же взгляда ясно, что от этого типа сплошные неприятности.
Иными словами, передо мной стоит Лахлан Кейн собственной персоной.
Я торопливо отворачиваюсь. В этот самый момент к моему столику подходит Дженна, она несет десерт – «Наполеон» с инжиром.
– Извините, можно упаковать торт с собой? И принесите счет, пожалуйста. У меня срочные дела, надо идти.
Дженна ни на миг не теряет улыбку.
– Разумеется. Одну минуту.
– Спасибо.
Я снова кошусь в сторону Лахлана. Тот стоит возле длинного стола в центре зала, где рассаживаются его друзья, оживленно болтая и снимая куртки. Когда я беру с сиденья свое пальто, он поворачивается в мою сторону, и в темных глазах вспыхивает такой яркий насмешливый огонек, что мне становится неуютно.
Наклонившись к столу, я заставляю себя не смотреть в сторону новоприбывших. Накидываю пальто на плечи, с легкой дрожью в пальцах застегиваю пуговицы. Дженна приносит коробку с десертом, я расплачиваюсь, даю чаевые, и официантка уходит к столику Лахлана собирать заказы. Услышав среди голосов ирландский акцент, я понимаю, что настала пора бежать, однако перед этим все-таки вырываю из блокнота рисунок с вороном. Отчего-то хочется оставить здесь частичку себя: в конце концов, это место очень дорого Роуэну. Может, Дженна выбросит рисунок, а может, повесит где-нибудь на кухне, и он будет висеть там у всех на виду даже после того, как я забьюсь в тесную нору и сдохну от отчаяния.
Оставив рисунок на столе, я встаю с дивана и торопливо иду к выходу, но успеваю сделать лишь несколько шагов, как меня останавливает одно-единственное слово.
– Дрозд!
Голос эхом разносится по ресторану. Наверняка все присутствующие повернулись в мою сторону.
Ругнувшись под нос, я набираю в грудь воздух, наполняя легкие до отказа в тщетной попытке избавить щеки от пунцового румянца, медленно поворачиваюсь на каблуках и смотрю в сторону Лахлана, который дьявольски ухмыляется.
И только потом встречаюсь взглядом с Роуэном.
Рукава его поварского халата закатаны до локтей; на безупречно белой ткани виднеется несколько оранжевых пятнышек. Они точно такого же цвета, как и мой суп, и лицо у меня отчего-то заливает румянцем. На Роуэне мешковатые черные брюки, которые ужасно ему идут. А на лице такая смесь растерянности, возбуждения и чего-то еще, что мне становится жарко внутри. Из головы мигом вылетают последние мысли, и я с трудом выдавливаю:
– Привет.
Роуэн, кажется, готов улыбнуться.
…Но нет.
– Мэг! – рявкает он, поворачиваясь в сторону хостес и размашистым жестом указывая ей на меня. – Какого черта?
Мэг замирает как вкопанная, ее лицо стремительно теряет краски, будто из нее через соломинку вытягивают кровь.
– О, господи… Простите, шеф! Я хотела предупредить, но отвлеклась и совсем забыла…
Роуэн смотрит на столик, за которым я только что сидела. К нему с баллончиком в руках и тряпкой идет Дженна. На столешнице, резко выделяясь на фоне черной глянцевой поверхности, лежит белый листок.
– Не трогать! – рычит Роуэн.
Дженна замирает, растягивает губы в улыбке, разворачивается и уходит к бару. Роуэн смотрит ей вслед. И без того хмурый взгляд становится еще мрачней, когда официантка оборачивается к нам и понимающе улыбается.
Роуэн смотрит на проклятый рисунок. Потом на меня.
– Слоан… – Он шагает ко мне, медленно и осторожно, будто стараясь не спугнуть дикого зверя. – Что ты здесь делаешь?
По всей видимости, готовлюсь умереть от стыда.
– Э-э… зашла пообедать?
Синие глаза сверкают, в их глубине вспыхивает мимолетная искра.
– В Бостоне, Птичка. Что ты делаешь в Бостоне?
– Я?.. Приехала по работе. Было важное совещание. Очень важное. Не в ресторане, разумеется. В городе. В Бостоне.
Господи, дай мне силы заткнуться! Становится жарко, шерстяное пальто не дает коже остыть, и такое впечатление, будто кровь превращается в лаву. Между лопаток зудит от пота, и я, чтобы не снимать одежду, предпочитаю шагнуть ближе к выходу, откуда тянет прохладой.
Роуэн, заметив мое движение, замирает на месте и хмурится. Между бровей проступает складка.
– Останься, – говорит он тихо и хрипло. – Посиди со мной.
С моих губ срывается нервный смех. Последнее, чего мне сейчас хочется, – это вернуться за столик, где лежит оставленный мной рисунок, будто я жалкая стеснительная девчонка, безответно влюбленная в первого красавца школы.
Что мне делать? Только одно. Я пячусь к выходу и нагло вру Роуэну в лицо:
– Извини, некогда. Была рада повидаться.
Одарив Роуэна смущенной улыбкой, я поворачиваюсь к дверям, но там стоит Лахлан. Он замер у выхода как часовой, не давая мне пройти. Сделав большой глоток из стакана с виски, этот тип нагло ухмыляется. Я была так занята разговором с Роуэном и борьбой с собственными эмоциями, что не заметила, как он взял стакан, встал из-за столика и зашел мне за спину.
Вот черт!
– Надо же… – говорит Лахлан, не переставая дьявольски ухмыляться. – Сгинь собственной персоной.
Роуэн рычит:
– Лахлан…
– Неужто я вижу неуловимую Слоан Сазерленд? – не унимается тот, взбалтывая лед в бокале. – Я уж начал подозревать, что мой братец тебя придумал. У него всегда было богатое воображение.
– Лахлан, сядь! – рявкает Роуэн.
Я оглядываюсь через плечо: он стоит посреди зала, сжимая кулаки.
– Как скажешь, братец.
Лахлан в шутку салютует ему стаканом и неторопливо идет к моему столику.
– Тронешь рисунок – и я оторву тебе руки, – предупреждает Роуэн.
Лахлан медленно поворачивает голову, одаривает брата ехидной ухмылкой, после чего пожимает плечами и меняет направление движения. Проходя мимо кипящего от злости Роуэна, хлопает его по плечу и что-то шепчет на ухо. Глаза у того темнеют, но он по-прежнему смотрит на меня. Я нервно кошусь по сторонам. Когда снова поворачиваюсь к Роуэну, то натыкаюсь на мрачный взгляд.
– Слоан…
В ресторан врывается прохладный ветер из открытой двери.
– Роуэн! Ты закончил?
В зал заходит роскошная блондинка, за ней по пятам следуют две ее столь же красивые подруги; они оживленно болтают, смеются и излучают уверенность
