— Я еще два дня назад звонила в ремонтную контору. Мастер говорит: приду, приду, а все не приходит. Я иногда перестаю понимать, зачем мне нужен этот проклятый мотель. Теперь, когда Энтони не стало, все валится у меня из рук. Вот Энтони умел заставить эту публику вертеться.
Эдди равнодушно хмыкнул. Эти разговоры, по правде говоря, ему уже до смерти надоели. Марго освободила место за стойкой, и Эдди заступил на ночную смену. Мотель «Джефферсон» принадлежал Марго и ее мужу Энтони лет двадцать. В прошлом декабре Энтони хватил удар — прямо за обеденным столом. Когда приехала «Скорая», он уже умер. С тех пор Марго все никак не могла решить, продать ей мотель или нет. В феврале она наняла Эдди в качестве ночного портье и вообще — по хозяйству помогать. Эд недавно ушел от жены, и бесплатное жилье в мотеле было очень кстати, хотя зарплату Марго платила более чем скромную. Вдвоем они кое-как справлялись с делами, но это до поры до времени: приближался летний сезон, и скоро хозяйке придется решать, продает она мотель или же нанимает полный штат прислуги. Марго просто не знала, как быть. Эд Макхью вроде бы с работой справлялся, но только от сих и до сих. Когда был жив Энтони, хозяйствовать в отеле было одно удовольствие. С другой стороны, что делать без работы? Переехать во Флориду и сидеть там в окружении других таких же вдов? Это уж совсем тоска. Одним словом, Марго пребывала в нерешительности.
— Ну, ты ведь знаешь, как обращаться с этой штуковиной для расчета по кредитным карточкам, — сказала Марго, показывая на машинку, что стояла на стойке.
— Знаю-знаю, — раздраженно отмахнулся Эдди.
Она говорила ему одно и то же перед каждой сменой.
— Вот и хорошо. А я пойду домой, книжку дочитаю. Спокойной ночи, Эд.
— Пока, — ответил он, думая: не только дочитаешь книжку, но и слопаешь пару фунтов конфет, знаю я тебя.
Сам он, оставшись один, включил допотопный черно-белый телевизор, стоявший под стойкой, и стал смотреть футбол. В конце второго тайма входная дверь хлопнула, и в вестибюль влетела Валери, жена Эдди. Она была в свитере, обрезанных по колено джинсах и золотых босоножках на высоком каблуке. В руке у Валери дымилась сигарета. Вестибюль сразу же наполнился запахом гвоздичного одеколона и табака.
— Ты здесь? А я думала, что ты опять сортир драишь, — сказала она вместо приветствия.
Эдди вновь уставился в телевизор.
— Какого хрена тебе нужно? Где дети?
— Там, в машине.
— Ну и вези их домой. Им спать пора.
— Нам нужно поговорить.
Валери сняла накрашенным серебристым лаком ногтем крошку табака с кончика языка.
— А по телефону нельзя было?
— В том-то и дело, — победоносно воскликнула она. — Телефон сегодня отключили.
— Так заплати по счету.
— Интересно, чем? — Валери глубоко затянулась. — У меня таких денег нет. Ты ведь мне выплачиваешь жалкие гроши.
— Перестань стервозничать. Никаких денег не хватит, если ты будешь звонить своей мамочке по двадцать раз на дню. Из-за этого и телефон отключили.
— Не смей так говорить о моей матери, Эдди. Она всегда относилась к нам просто по-ангельски, — возмутилась Валери, уставив сигарету, словно обвиняющий перст, на мужа. Длинный столбик пепла рухнул прямо на стойку.
Эдди закатил глаза:
— Ты что, не можешь пепельницу взять?
Он подтолкнул к ней вазочку из крашеного алюминия, и Валери с размаху ткнула окурком в надпись позолоченными буковками «Мотель «Джефферсон», Парквей-бульвар, Бейланд, штат Массачусетс».
— На всякие дурацкие журналы и никотиновую заразу у тебя всегда денег хватает, — заметил Эдди.
Валери вытащила из пачки последнюю сигарету, на личико с выщипанными бровями упали светлые пряди волос. Убедившись, что пачка опустела, Валери скомкала ее и швырнула на пол.
— Послушай, я пришла сюда не для того, чтобы с тобой собачиться.
— Для начала нечего тут мусорить. Возьми пачку и брось в урну, — потребовал Эдди. — Иначе Марго мне печенку выест.
— Ох уж эта твоя Марго. — Валери нагнулась и подобрала пачку. — Послушай, бросил бы ты к чертовой матери эту дыру, возвращался бы домой. Может быть, удалось бы восстановиться на старой работе.
— Во-первых, там до сих пор не закончилось сокращение. Во-вторых, если я вернусь домой, ты мне снова начнешь плешь проедать своими придирками и жалобами.
— Не буду, честное слово. Да и дети по тебе скучают.
Эдди покачал головой. Была и третья причина, по которой он ни за что бы отсюда не съехал: работка, конечно, дерьмовая, но зато собственная комната, можно дрыхнуть допоздна, и никто не трогает. Есть тут и еще одно преимущество, о котором лучше никому не знать.
— Да ладно тебе, — взмолилась Валери. — Не так уж нам с тобой плохо жилось.
Эдди сделал вид, что всерьез задумался над ее предложением. В эту минуту входная дверь снова распахнулась, и вошла темноволосая красотка с чемоданом. Эдди расправил плечи и изобразил на лице дружелюбную улыбку.
Красотка подошла к стойке и мельком взглянула на Валери, которая тут же уселась в кресло и сделала вид, что перелистывает журнал.
— Мне нужна комната.
— Никаких проблем. На какой срок?
Женщина явно колебалась.
— Сама еще не знаю.
Нервным жестом она отбросила со лба прядь волос.
— Дело в том, что у нас специальная скидка, если клиент берет номер на неделю или больше, — объяснил Эдди и протянул ей буклет.
Пока женщина изучала прейскурант, Эдди шарил взглядом по ее фигуре.
Тут Валери кашлянула, и Эдди заметил злой блеск ее прищуренных глазок.
Красотка отложила буклет.
— Пожалуй, неделю я здесь пробуду, — неуверенно сказала она.
— Вот и отлично. Заплатите как за четыре ночевки.
— Идет.
— Вы одна?
— Да.
Женщина положила на стол визитную карточку.
— О'кей, мисс Эмери, — кивнул Эдди, прочтя имя на карточке. — Я поселю вас в сто семьдесят третьем. Первый этаж, рядом автомат с газированной водой, никто вас там не потревожит.
— Меня устраивает.
— Бывали когда-нибудь в Бейланде?
Линда невесело улыбнулась:
— Бывала, но давно.
Валери громко откашлялась.
— У нас чудесный, тихий городок. Желаю вам приятно провести здесь время.
— Спасибо.
Линда подняла свой чемодан.
Эдди вышел из-за стойки и осмотрел постоялицу с головы до ног.
— Если вы голодны, то вокруг полно мест, где можно перекусить.
