Глава 17
Я не особо готова к тому, чтобы Евгений сравнял счет. Я никак не могу стереть с лица вязкую слюну, горло першит, а голова готова лопнуть от взбудораженного роя мыслей. Меня жестко отымели прямо в глотку, и от этого еще и завелась, хотя нормальную и приличную девушку подобная близость должна напугать и шокировать.
Тянусь к черной матовой коробке с салфетками на столе, мягко, но уверенно высвобождаясь из рук настырного Евгения, и будто пьяная сползаю на колени. Чертовы салфетки далеко, и я грудью наваливаюсь на столешницу, спровоцировав вздернутой пятой точкой ненасытного босса на очередные подвиги.
Хватаю коробку и замираю. Евгений задирает короткий подол и медленно приспускает трусики. Я, конечно, понимала, что мы с ним не в шахматы будем играть, но почему мне так стыдно? Надо было намахнуть пару стопок текилы для храбрости, чтобы сейчас в душе не визжать от смущения и неконтролируемого желания, что жаром пульсирует в промежности.
— Я понял твой намек.
Евгений проскальзывает пальцами между ноющих и опухших складок к клитору, и я вздрагиваю от слабой судороги, прижав ладонь ко рту. Я сильная, смелая и отчаянная потаскуха, которую не испугаешь неторопливыми и изучающими ласками. Я не побегу. Не в этот раз, и дойду до конца, ведь моя цель — понять, что такого Евгений творит с женщинами, что они теряют от него голову.
Пальцы давят, рисуют узоры, которые вибрирующими волнами откликаются в теле. В горячем приступе дрожи громко всхлипываю. Сил нет терпеть дразнящие ласки, что то нарастают, то затихают и сладкой пыткой вытягивают из меня стоны. Евгений ускоряется, ужесточая и разгоняя движения, и я взвизгиваю от острого оргазма, что конвульсией вынуждает меня выгнуться в спине. В глазах темнеет, комната покачивается, и я чувствую, как пальцы моего жестокого и бесстыдного босса проскальзывают внутрь. Нежные мышцы трепетом обхватывают их, и я без сил валюсь на столешницу, обреченно стискивая коробку с салфетками.
— Один-один, — Евгений с глухим смешком вытягивает из меня пальцы, и я опять обессиленно вздрагиваю.
Я отдаю тебе все десять баллов в наших сомнительных соревнованиях. У меня внутри словно что-то лопнуло и растеклось медовой патокой. Я готова капитулировать и поднять белый флаг перед виртуозом, чьи пальцы умеют не только ручку держать и документы подписывать, но и мастерски играют с женским телом.
— А ты еще, мать твою, кто такой? — разъяренно и глухо у кого-то интересуется Евгений, и я в испуге отрываю лицо от стола.
— Ты трахнул мою жену, — на пороге стоит полный мужчина с круглым лицом и глубокими залысинами над висками. — Мою… — сжимает кулаки и рычит, — Лерочку!
— Ты позволишь мне брюки надеть для дальнейшего разговора и мордобития? — серьезно и спокойно отзывается Евгений. — Ты же за этим сюда пришел?
Я неуклюже сползаю на пол, натягивая на попу трусики, и закрываю грудь, возвращая лямки платья на плечи. Вместе с испугом я очень удивлена супругом Валерии: как такая шикарная женщина вышла замуж за обычного и ничем не примечательного мужичка, который на вопрос Евгения коротко и уверенно кивает.
— Надень.
— Признателен, — Евгений встает, и я пристыженно отвожу взгляд, а вот он совершенно не стесняется своей эрекции и будто бы даже ею хвастается перед ревнивым гостем.
— Может ты, сука, поторопишься?! — рявкает супруг Валерии.
— Нам в очередной раз помешали, моя милая, — опечаленно вздыхает Евгений и натягивает брюки, сердито клацнув пряжкой ремня. — Я негодую.
— Это я, мудак, негодую!
Евгений закатывает глаза, застегивает ширинку и подходит к гостю, всплеснув руками:
— Ну, вот и я.
Муж Валерии в злобе замахивается кулаком, но Евгений с грациозностью хищника уворачивается от удара, и в мрачном молчании коротко, резко и без лишней возни бьет ревнивца по челюсти. Тот покачивается, хватается за лицо и скрипит зубами.
— Предлагаю свалить в туман, — Евгений исподлобья смотрит на него. — Меня дама ждет.
А дама не ждет. Дама встает на негнущихся ногах и бесшумно пробирается к выходу. Я пришла сюда не затем, чтобы быть свидетельницей драки двух агрессивных самцов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Стоять, — рявкает Евгений, и я замираю на полпути к спасению.
Он так даже на работе никогда и ни на кого не повышал голос. Нет, не так. Повышал, но я прежде не слышала в его словах и претензиях нотки, вибрирующие истинным гневом. Сбегу, и он меня из-под земли достанет, а я горько пожалею о своей наглости.
— На кровать! Живо!
Я пячусь. Если бы он в офисе так злился, то кто-нибудь точно словил сердечный приступ. Супруг Валерии, воспользовавшись небольшой заминкой, кидается на Евгения, и получает резкий и неприятно похрустывающий удар в нос, от которого он заваливается назад, пошатываясь отступает в попытке поймать равновесие и падает на стол.
— Как же вы мне жалкие уебки надоели, — хрипит Евгений и шагает к гостю, разминая плечи. — Ни жену нормально оттрахать не в состоянии, ни честь свою отстоять.
В изумлении выпучившись на мускулистую спину Евгения, прижимаю ладони к лицу. Бранное и матерное слово меня шокировало похлеще чужого разбитого в кровь носа. Он и так умеет?
— Не трогай его! — отдернув полог, в комнату залетает пьяная и растрепанная с потекшей тушью под глазами Валерия в мятом платье и бросается на Евгения, царапая его спину. — Ублюдок! Оставь его!
Вот тут-то я не выдерживаю накала страстей и выныриваю в коридор под визги и крики. Где, черт их дери, охранники?! Бегу мимо проемов, занавешенных тяжелой тканью, стучу каблучками по ступеням и ищу в пустом зале глазами Рому или Мари, но их нигде нет.
— Мари! — реву взбешенной медведицей. — Мари! Д'артаньян!
Слышу приглушенный звук за барной стойкой, словно что-то упало. Бегу на него и врываюсь в двери, что ведут на кухню, где на высоком стальном столе лежит голая Мари с белыми воздушными завитушками на груди и животе, а над ней замер Рома с баллончиком взбитых сливок в одной руке и с клубничкой в другой.
— Ты нам мешаешь, дорогуша, — сердито заявляет он и покрывает розовый сосок ойкнувшей Мари сливками.
— Он его убьет, — сипло шепчу я.
Рома, вновь с подозрением смотрит на меня, отставляет баллончик, съедает клубничку и торопливо с воинствующей решительностью покидает кухню. Мари смущенно хихикает, когда я хватаю с другого стола полотенце и швыряю в нее:
— Домой! Поехали домой!
— Не кричи ты так, — она спешно садится и стирает сливки с кожи. — Весь кайф обломала.
— Я затыкаю тебя вон тем тесаком, — я указываю на стойку с ножами, — если ты не поторопишься.
— Ладно! — капризно отзывается она и отбрасывает полотенце, а затем соскакивает со стола и подхватывает с пола платье.
Она его надевает, просит застегнуть молнию на спине и горделиво встряхивает волосами:
— Что у вас там стряслось?
— Помнишь Лерку, о которой я говорила?
— Ну? — Мари просовывает ногу в туфлю, оперевшись о стол.
— Заявился ее муж, а потом она сама, — меня потряхивает от паники. — Евгений ему нос, кажется, сломал.
— Ох уж эти рогоносцы, — Мари цокает к дверям.
— А где… — я растерянно оглядываюсь по сторонам. — Твои трусы?
— А я сегодня без них, — заливисто смеется Мари, и я ее нетерпеливо выталкиваю в мрачный и пустой зал.
До нас долетают истеричные визги Валерии, и я умоляю Мари поторопиться. Я не хочу возвращаться к Евгению, который открылся мне с другой и очень темной стороны.
— Опять убегаем, — Мари утомленно вздыхает, сцапав сумочку с барной стойки. — Это уже не так весело.
Со второго яруса на нас смотрит Евгений, оперевшись руками о перила. В полумраке он похож на зловещую статую.
— Ты мне обещала ночь.
Торопливо семеню мимо диванчиков, игнорируя гулкий и сердитый голос.
— И рассвет еще не скоро.
Провалиться бы мне сейчас сквозь землю.
— Согласен, ночь испорчена, но ты мне будешь должна еще несколько часов.
