- Твоя очередь, - прозвучал бас. Шары опустились, и отец в ожидании посмотрел на Люка.
"Это невозможно", - уже хотел сказать Люк, но не сказал. - "Он не знает слова невозможно", - прозвучал в голове голос Крита. Люк мысленно усмехнулся и подошел к месту, где стоял отец.
- Готов? - спросил Вейдер.
Люк кивнул. В воздух вместо дюжины шаров взмыли только пять. Люк отразил первую атаку, направив заряд прямо на шар. Тот взорвался, но радоваться Скайуокеру было рано. Люку досталось два заряда. Бедро и плечо защипало. Вейдер взмахнул рукой, и шары вновь опустились на пол.
- Заряды не боевые, - заметил Скайуокер, потирая плечо.
- Это всего лишь тренировка, а не боевая ситуация.
"Ну да, - подумал Люк. - Зачем подкидывать Дарену лишнюю работу".
- Сосредоточься, - скомандовал Вейдер. - Сейчас есть только ты и они.
И вновь пять шаров взлетели в воздух. Люк ловко отражал их удары, направляя заряды на стены. Спустя десять минут Вейдер вновь выключил механизмы.
- Что теперь?
- Теперь уничтожь их. У тебя уже получилось убрать одного.
Люк стиснул зубы. Сосредоточиться под требовательным взглядом ситха было сложно. Первый подбит, второй тоже. Главное не радоваться, а держать все под контролем. Третий, четвертый... Пятого, к удивлению Люка, прибил отец.
- Зачем эта тренировка? - спросил мальчик.
- Затем... - протянул отец.
Чувства Скайуокера обострились. В него полетел выключенный боевой дроид. Люк машинально движением руки направил дроида в противоположную стену, от удара об которую тот распался на запчасти.
- Затем, чтобы твоя защита была на инстинктивном уровне. Это пригодится тебе по нескольким причинам.
- По каким же? - подозрительно спросил Скайуокер. Отец жестом показал, что предпочитает вести подобный разговор в другом месте. Они направились в его апартаменты. Люк тут же плюхнулся на диван. Вейдер в кресло напротив.
- Как отреагируют твои так называемые друзья повстанцы, когда узнают, что ты мой сын? - голос Вейдера гулко разнесся по комнате, погружая Люка в раздумья. Он столько раз задавался этим вопросом до начала своей новой жизни. Размышления прервались, когда он узнал, что Люк Скайуокер был признан погибшим.
- Официально твой сын мертв, - в голосе Скайуокера звучала обида, хотя он и не желал это показывать.
Вейдер хмыкнул:
- По официальной версии ты даже не родился. Твоя мать считалась умершей до родов. И я, к твоему удивлению, понимаю, что ты не сможешь все время жить под чужим именем.
- Под чужим именем, а не чужой жизнью, - отметил про себя Люк, а вслух сказал: - Они все отреагируют по-разному. Кто-то, как, например, Мадин, назовет предателем. Разбойной эскадрилье будет все равно - слишком уж долго мы с ними летали и прикрывали друг другу спину. Хан и Ландо... - Люк запнулся и взглянул на отца: - А как отнесется к этому Империя?
- Это не твоя забота, - резко ответил ситх, но, несмотря на тон, улыбнулся под маской.
- Тогда зачем этот вопрос, отец? - раздраженно спросил Скайуокер. Одна подобная дискуссия уже обернулась для него поражением, а юноша проигрывать не любил.
- Завтра мы летим к повстанцам, - сказал лорд.
Удивлению сына не было предела. Отвисшая челюсть и округлившиеся глаза никак не гармонировали со сложившимся образом спокойного рыцаря-джедая. Но и переговоры с повстанцами тоже никак не гармонировали с репутацией Палача Императора.
- Предупреждаю заранее: у нас только одна попытка. В случае провала переговоров я уничтожу Альянс.
Люк сглотнул.
- И да, я даю Альянсу шанс только из-за собственных детей. Ты получишь полный допуск к сведениям, связанным с Альянсом.
- А допуск к связи? - спросил сын.
- После переговоров, - ответил отец. - Я рад, что, узнав о деятельности мятежников, ты не попытался сбежать.
- Как будто я смог бы, - пробурчал Люк.
- Я бы не стал так себя недооценивать. Если бы ты захотел, то смог бы. Тем более, на "Исполнителе" был корабль, свободный от слежки, и с гипердвигателем.
- Корабль Крита, - догадался Люк. - Но ведь до него еще нужно добраться.
- Сила внушения.
- Да и по пути надо убить Крита, поскольку этот корабль - единственный, на котором он может летать, - пошутил Люк, и тут же понял, что это не смешно.
Сегодня Люк осознал одну важную вещь. Он действительно мог уйти, если бы захотел. Но он не хотел. Возможно, его место рядом с отцом. Эй, Скайуокер, а как же твои друзья? Кажется, отец придумал выход из головоломки, которую они создали ранее.
"Я никогда не предам Альянс".
"А я не предам Империю".
И всей этой идиллии все еще мешал Император.
========== Глава 15 ==========
Непривычно было видеть в зеркале свое настоящее лицо, слышать свой настоящий голос. Еще нужно отвыкнуть от внезапно появившейся привычки постоянно тереть щеки. Кто вообще мог придумать средство для изменения мимики?! В голову Люку пришла шальная идея прогуляться по кораблю: посмотреть, какую реакцию вызовет повстанец-призрак у имперцев. Да только подобное представление вряд ли входило в планы отца.
Люк почувствовал, как кто-то приближается, и открыл дверь. На пороге стоял Дарен. Люк вздохнул: он был уверен, что встретит врача. Хотя, если бы это был кто-то другой, его судьба была бы уже предрешена.
- Непривычно? - спросил Дарен.
- Это всего лишь на один день, - ответил Люк, присаживаясь на диван, и приглашая гостя сделать то же самое.
Сейчас на врача смотрели невинные ярко-голубые глаза вместо привычных карих. Да и взгляд у мальчишки был слишком мягким, даже немного детским. Забавно осознавать, что точно такая же пара глаз скрыта под маской Ужаса Империи. Увидев на поясе мальчика световой меч, Дарен отметил:
- Я, наверно, лучше не буду спрашивать, зачем тебе понадобилось возвращать свою настоящую внешность.
Люк усмехнулся:
- Правильно. Умирать никому не хочется.
Док провел рукой по седеющим волосам.
- Обычный профессиональный риск, - спокойно сказал он. - Но я рад, что ваши взаимоотношения с отцом улучшились. Несколько дней назад они казались немного напряженными.
Люк сузил глаза:
- Дарен, ты форсъюзер?
Представитель семейства Наберрие мягко улыбнулся:
- Нет. Я всего лишь двадцать лет работаю на Дарта Вейдера, и тридцать лет как отец, так что я могу понять, когда была какая-то ссора или спор.
* * *
- Ты закончил с внесением изменений в конструкцию нового корабля? - спросил отец, которому, очевидно, надоело ждать сына из конструкторского бюро. - Надеюсь, он не слишком похож на крестокрыл?
Пока Скайуокер думал, что сказать в ответ, Лорд продолжил:
- Хотя, в принципе, некоторые те твои модификации перспективны.
- Ты разбирал мой крестокрыл? - удивился Люк.
- Чисто из профессионального интереса, - ответил Вейдер, заходя на крутой вираж. Им нужно было незаметно выбраться из системы Фондора, в то время как два пилота Черной эскадрильи займут их места. Вейдер уже использовал эту тактику при вылазках на Вьюн.
Ситху и в страшном сне не могло присниться, что отправится на встречу с повстанцами, чтобы заключить мир. Это было равносильно вере во всепрощающего Палпатина. Но жизнь не уставала удивлять милорда. И больше всего его удивит то, что встреча окажется успешной.
Они приземлились на пустынной каменистой планете. Люк тут же выскочил из истребителя. Сына вело нетерпение.
"Переговоры буду вести я, сын. Не снимай шлем, пока я не скажу".
Похоже, даже несмотря на шлем и маску, они отлично ощущали эмоции друг друга. Иногда Лорду казалось, что сын как-то проникает в его щиты. Но в то же время Вейдер и сам не хотел скрывать многое от сына.
"Почему?" - наивно спросил Люк.
"Потому что мнение твоих друзей о тебе может измениться".
* * *
Мон, нервничая, расхаживала по залу. Она чуть не угодила в сети Империи, если бы не предупреждение. Если бы не его источник, то завтра Мать Восстания уже представала бы перед светлыми очами его величества. А уж Палпатин смог бы придумать, как скоротать долгие часы так, чтобы для Мон они показались вечностью. И в конце концов ее бы ждала позорная казнь. Сегодня Мон наконец-то встретится с этим источником по поводу переговоров насчет пленников. Насколько она полагала, источник занимал высокое положение в Империи среди военных и, возможно, являлся родственником одного из заложников.
По лицу адмирала Акбара невозможно было понять, о чем он думает. Представитель разведки Ани Варум сидела неподвижно, задумчиво опустив голову. Она, как и всегда, казалась обманчиво хрупкой.
