Я поднимаю кулак и бью его в грудь, мои глаза щиплет.
– Пошёл ты, Коул.
Я собираюсь снять ожерелье и вернуть его, но он говорит.
– Если ты снимешь это, я заберу его, так как ты отказываешься.
Поджав губы, я опускаю руку. Почему он знает, на какие кнопки нужно нажимать? Нет ничего, что я ненавижу больше, чем проигрывать, даже не начав.
– Уходи, – отмахиваюсь я от него. – Я не хочу снова видеть твоё лицо.
– Это было бы трудно, учитывая семейные узы и все такое.
– Что?
– Мама и Себастьян встречаются.
О, Боже.
Если бы моя челюсть могла упасть на пол, это произошло бы прямо сейчас.
Мой план годичной давности сработал. Часть меня взволнована тем, что у Хелен и папы есть второй шанс, но другая часть, та, которая смотрит в эти бездушные зелёные глаза, заставляет меня остановиться.
Коул - сын Хелен.
Если так пойдёт дальше, он будет…
Нет, нет. Я не позволю своему мозгу озвучить эту мысль.
– Ты знаешь, что это значит, Бабочка?
Я отчаянно качаю головой, не желая думать об этом.
Он кладёт обе ладони мне на щёки, пока его губы не оказываются в дюйме от моих, а затем, просто так, он касается ими моего рта один раз, прежде чем потребовать этого поцелуя.
Это совсем не похоже на то, что было год назад. Это не просто массаж языков и невинные поглаживания. На этот раз он пожирает меня, наши зубы стучат друг о друга, пока он агрессивно целует меня.
Его пальцы впиваются в мою кожу, когда он наклоняет мою голову вверх и погружает свой язык внутрь, кружа им напротив моего. Как будто ему все мало.
Я не могу насытиться.
В моей голове звучит голос, говорящий мне, что я должна прекратить это, но я слишком опьянена его вкусом, тем, как он хватает меня и съедает заживо, чтобы слушать этот голос.
Когда он отстраняется, он кусает мою нижнюю губу, заставляя меня вздрогнуть. Затем он шепчет возле моей челюсти.
– Я буду хорошо заботиться о тебе, сестрёнка.
Его слова выводят меня из ступора, но я все ещё слишком оцепенела. Я даже не могу поднять руки, чтобы ударить его.
– Не тратьте своё время на тренировки. – Он делает громкую заметку, нажимая несколько клавиш одновременно. – Я выиграю соревнование.
Затем он поворачивается и уходит.
– Я ненавижу тебя!
Я кричу ему в спину, а он просто машет двумя пальцами, не оборачиваясь.
Моё дыхание учащается и прерывается в безумии ещё долго после того, как он ушёл. Я не могу успокоиться. Я продолжаю облизывать свои распухшие губы, даже не осознавая этого.
Я собираюсь причинить ему такую же боль, какую он причинил мне. Я собираюсь погубить его.
Я достаю свой телефон и набираю папу. Он берет трубку после двух гудков. Он может быть занят, но никогда не бывает слишком занят для меня. Кроме того, он знает, что я не позвоню ему, если это не срочно.
– Всё в порядке, принцесса?
– Нет, папочка, – я делаю свой голос слегка испуганным, слегка дрожащим, чему научилась у мамы. – Я только что кое-что увидела и не уверена, стоит ли мне рассказывать”.
– Это я, принцесса. – Появляется его заботливый, но твёрдый тон. – Ты можешь рассказать мне все, что угодно.
– Но это может навлечь на кого-то неприятности.
– Если они сами навлекли на себя неприятности, они этого заслуживают. Закон не защищает глупых.
– Это наша медсестра, мисс Голдман.
–А что с ней?
– Я проходила мимо сегодня утром и услышала, как она издаёт странные звуки. Я думала, она ранена, но когда я заглянула внутрь, я увидел её...
Я делаю драматическую паузу.
– Что ты видела?
– Мне так неловко рассказывать, папочка.
– Ты никогда не должна стесняться говорить правду.
– Она обхватила ртом пенис парня, – выпаливаю я.
– О, принцесса. Не волнуйся. Я позабочусь об этом.
– Мне сказать директору? Я не видела лица мальчика.
– Нет. Я поговорю с ним. Когда ты завтра пойдёшь в школу, эта медсестра станет историей.
– Спасибо тебе, папочка. Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, принцесса. Увидимся позже. У меня есть для тебя новости.
– Не могу дождаться.
Я выдавливаю вымученную улыбку и вешаю трубку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Один убран с дороги.
Ей вообще не следовало прикасаться к несовершеннолетнему ребёнку. Этот подонок - педофил, и я делаю обществу одолжение, используя папину власть.
Коул думает, что может победить во всем, но он не знает, какими маленькими способами я всегда буду побеждать его.
Мои пальцы пробегают по ожерелью.
Если он хочет войны, то война - это то, что он получит.
Глава 10
Коул
16 лет
Есть ли в литературе или книгах по психологии место, где говорится, когда вы должны понять, что вы не ... нормальны?
У меня были подозрения с той ночи, когда я перестала плакать раз и навсегда, но в последнее время я замечаю эту ненормальность больше, чем обычно. Я читал книги о девиантном поведении и мыслях. Дело в том, что эти теории на самом деле не применимы ко мне.
Я никогда не смотрел на котёнка или щенка и не решал, что хочу причинить ему боль или испытываю такое желание. Во всяком случае, я думаю, что люди, у которых есть такие мысли, трусы. Они хотят нанести больший ущерб, но они цепляются за существ, намного более слабых, чем они сами, которые ничего не могут сделать, чтобы остановить их. Эти люди жалки, и я никогда не буду принадлежать к той же категории, что и они.
Это практически не оставляет мне выбора относительно того, куда меня следует поместить. Есть ли у меня антисоциальное поведение? Хочу ли я причинять людям боль?
Ответ на последний вопрос - нет. Я не беспокоюсь о людях настолько, чтобы хотеть причинить им боль.
Кроме того, я люблю свою маму. По-своему. Она - причина, по которой я все ещё верю, что для меня может быть что-то ещё.
Однако хаос все ещё остаётся одной из моих тайных наклонностей.
Всякий раз, когда я нахожу возможность вернуть его в мир, я это делаю. Поскольку мы играем в футбол, я обычно получаю этот шанс, провоцируя небольшую драку здесь, соперничество там. Это привносит изюминку в скучную жизнь других игроков, так что они должны поблагодарить меня за это.
Если хаос - это единственное, что имеет смысл, то кем это делает меня?
Хаотичным?
Я так не думаю. Мне нравится наблюдать за хаосом издалека, но мне не нравится быть в его центре.
В моей жизни царит нежелательный хаос — тот тип, который я, похоже, не могу контролировать, как бы я ни старался.
Как эта грёбаная сцена передо мной.
Мы в Meet Up, смотрим футбольный матч между «Арсеналом» и «Тоттенхэмом». Все здесь болеют за первое. Я тоже так делаю, но только для того, чтобы все думали, что мне на самом деле не похуй. Я не думаю.
Ронан и Ксандер создают шум, пинаются и кричат, как будто это они играют. Капитан, Леви Кинг, шикнул на них, чтобы он мог слышать комментатора.
В отличие от своего двоюродного брата, нынешний капитан «Элит» — футбольной команды Королевской Элитной Школы — более открыт, но все ещё помешан на контроле, как и все в семье Кинга. Они могли бы использовать личный психоанализ самого Фрейда— то есть, если бы он был ещё жив.
Эйден сидит напротив меня рядом с Сильвер, когда он кладёт руку ей на плечо. Они продолжают что-то шептать друг другу, прежде чем она сдержанно смеётся, а он озорно ухмыляется, как ублюдок, которым он и является.
Ей насрать на футбол. Вообще. И всё же она считает своей миссией посмотреть его и устроить шоу с Эйденом.
И я знаю, что это шоу, потому что в обычные дни они терпеть не могут друг друга. Они вытягивают это дерьмо только передо мной. Я знаю, что это игра.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Её способ мести.
Его способ быть придурком.
Несмотря на то, что я все это знаю, я не могу выбросить это из головы. Я не наблюдаю за ними, не тогда, когда они могут чувствовать меня, но я вижу их все время. Я, блядь, слышу их, даже если звук телевизора громкий.
