это будто проснулись от спячки, став противостоять личности, которую мужчина считал основной.
Но ни смотря на это, он все ещё продолжал бой.
Несколько раз герою досталось и его задело, но ловкость позволяла максимально эффективно уворачиваться, отделавшись лишь царапинами.
Герой продолжал наносить удары, которые юноша чаще блокировал, а затем бил в ответ своим мечом, стараясь достать Рууна.
Но иногда мальчик все же пропускал удары, из-за чего его руки и ноги были покрыты множеством глубоких и не очень ран.
Герой видел в его взгляде непоколебимую решимость, которая не угасала даже тогда, когда тело все истекало кровью, дыхание давно сбилось, а тело дрожит, неизвестно от чего: страха, боли, адреналина или всего вместе.
Но у физического тела есть свой предел, и мальчик его уже давно достиг.
Очень скоро Руун разоружил его и оттолкнул ногой, заставив упасть, после чего придавил, наступив на спину, к земле, отчего юноша застонал.
В тот же миг он заметил эти глаза, направленные на него: глаза полные страха и обиды, и ожидания, будто говорящие: "ну же, давай! я тебя не боюсь!", из-за чего остановился, приставив кончик меча к шее мальчика.
В это время добряк Руун и два хищника с десятками ползающих по ним личинок где-то в сознании героя устроили противостояние.
Он отбивался от них, а они всячески старались загрызть его в ответ.
«Руун… Нет, не Руун! Нет… Да, верно, я — не он, лишь взял имя, на этом всё».
Где-то герой слышал, что добро всегда слабее? Он не знал, так ли это, но вскоре отзвуки нрава Рууна исчезли, оставив лишь двух кровожадных созданий.
Ситуацию усугублял внезапно разозлившийся Рас, слишком долго ожидавший от подчиненного исполнения приказа:
— Руун, они наши враги, никакой пощады! Они первые напали на нас, мы лишь отвечаем. Убей его, или он убьет тебя позже, а если не он, то я лично прикончу! Мне не нужен трус в отряде!
В одно мгновение Руун надавил на рукоять меча, пронзив горло юноши и медленно наблюдал, как его покидает жизнь.
Когда в героя направилась волне тепла — он проигнорировал ее, а вот на воспоминаниях остановился подробней.
То, что он узнал, вновь покачнуло его душевное состояние:
Мальчика звали Ростим, и он был просто подростком из деревни на окраине, рос, помогая родителям, дразнил девочек, баловался, да, но ничего, за что нужно было бы платить жизнью.
Так было до тех пор, пока на их(что заставило героя врасплох) страну не напал Долор, не предупредив и не оповестив ни о чем, они в миг прошлись по их землям, забрав себе их кусок, пока Локорцы не пришли в себя.
Сразу же его отец отправился на войну, поскольку в молодости был солдатом, и в попытках отбить свои же земли, погиб.
Юношу охватила ненависть и он сразу же отправился к солдатам, дабы спасти свою страну от захватчиков.
Их деревня очень недалеко отсюда и юноша просто потрулировал окрености своего же дома!
Даже солдаты его страны не относись к нему серьезно, позволяя ходить за ними в патрули, отдавая последние почести его отцу, которого они помнили.
Именно такова память была в юнце. Он совершенно не умел воевать! Что ещё казалось более странным герою, что память была слишком цельной, а не отрывками. По сути, этот отрезок был единственным, что он узнал, но именно, что отрезок был полным, от начала и до конца.
«Старуха… Проклятье…», — догадывался он, что она это нарочно сделала, но не понимал, с какой целью.
Эта ситуация вновь надломила его, но под взглядами двух других человек он не мог показать своей слабости.
«Что же есть зло, а что добро? Кто прав, а кто нагло врёт? Кто заслужил смерти, а кто должен был бы жить?», — всю дорогу он размышлял о подобных вещах после этой ситуации.
Рас что-то говорил ему, но он ничего не запомнил, лишь на автомате выполнял все приказы и помнил, что нес пленника, всецело погрузившись в свои мысли.
Когда они уже подходили к месту встречи отряда, человек, который именовал себя Рууном, но не был им… Нет, не человек, существо, что выглядело как человек, пришло к одному единственному заключению:
«Верно. Нужно стать сильнее. Достаточно сильным, чтобы решать, кто имеет право жить. Чтобы решить, что есть настоящее добро. Право самому выбирать что-то для себя», — с этой мыслью в его глазах появилась холодная решимость.
Именно таким было первое убийство человека, существом, носившим чужое имя "Руун".
Глава 7 — Передвижение армий
Закончив со всеми делами, отряд поставил часовых и разбил лагерь на ночь, после чего, с наступлением утра, они все вместе отправились обратно.
Вернувшись благополучно без происшествий, Рас сразу ушел с пленником к сотнику, а его отряд разбрелся по своим делам.
Так и продолжилось течение дней по расписанному распорядку.
День от дня Руун все больше проявлял себя на тренировках, став занимать уже лидирующее положение среди равных по званию.
Ему все чаще перепадали куски мяса и овощи, да и расположение других к нему стало лучше, но герой не обращал на это внимание и был погружен в себя, о чем-то размышляя.
Сидя у костра при входе в их лагерь, будучи в эту ночь на страже, он долго рассматривал небо.
У него было много времени подумать, в том числе над поступком старухи.
— Ты хотела мне показать, что каждый выставляет себя жертвой, а историю все равно будет писать лишь победитель, не так ли? — тихо прошептал он себе под нос, продолжая наслаждаться россыпью звёзд, сам в себе удивляясь таким мыслям.
Сейчас был один из тех, немногих и особых дней, когда его глаза выражали тихое спокойствие и глубину, без отблеска холода и ненависти в них, будто он из бушующего моря превратился в тихий бриз и этими глазами он продолжал рассматривать причудливые узоры неба, состоящие из множества ярких точек.
Было в них что-то особенное, что заставляло на них смотреть, любуясь их дивной красотой, что-то чистое, безмерное, святое. Но так же позволяющее ощущать стену и расстояние между ними и простыми, грязными смертными здесь, внизу.
Солдаты в лагере говорили, что на континенте Триститиа самые яркие звёзды, а если забраться ещё севернее, к пределам мира, можно увидеть небо, разорванное самим Магрумом — божеством элементалей льда, гигантских глыб, правящих теми землями.
Рассказывали, что после него остаются борозды, раздирающие весь небосвод, сколько глаза способны увидеть, а сами небо истекает разноцветной кровью в
