попытках вылечить себя.
Сказывали, что это зрелище было настолько завораживающим, что таило опасность навсегда замереть ледяной глыбой, залюбовавшись этой красотой, которой равной не нашлось бы ни одной женщины во всем мире.
После чего на эту глыбу могла попасть капля крови неба, сделав человека духом льда, — так, по словам самых старых солдат в лагере, появились первые элементали льда, что спустя века стали гигантами, обросши за долгую жизнь слоями льда.
Таким образом жизнь героя продолжалась: работа, тренировки, ещё раз работа, а по вечерам, сидя у костра, слушал об этом мире от своих сослуживцев.
Очень скоро прошли две недели, работы заметно поубавилось, поскольку почти все было сделано, — теперь их лагерь напоминал небольшую деревянную крепость, которую патрулировали круглые сутки наперед.
А затем поступил приказ для сотника: собрать своих людей и совершить набег на ближайшую деревню врага.
«Война, она такая, что после себя оставляет лишь выжженные поля и мертвые тела. После войны нет никакой жизни», — мрачно констатировал этот факт для себя Руун.
В очередной раз герой погружался в свои размышления: он привык к своим товарищам, что помогало ему им симпатизировать, из-за чего ловил себя на мысли, что считал противоположную сторону врагами и злом, но осколки памяти того мальчика всплывали в его голове и по сей день.
«Так что же, выходит, что добро — это свои, а все, кто не свои — зло. Так же и на их стороне. Неужели никакой разницы?»
Впрочем, это не помешало герою держать свои мысли при себе и молча последовать приказу.
Следующим же вечером они собрались их сотней и к ночи были у деревни, окружённой частоколом и с деревенским ополчением.
К счастью, проблем не возникло, поскольку отряд взял с собой сборные деревянный лестницы, которые тут же собрали.
Затушив факела далеко от деревни и дав время привыкнуть глазам к темноте, они разделились на несколько отрядов, окружив деревню и как можно тише подступались к ней, стараясь застать врага врасплох.
К сожалению, их часовой уснул, из-за чего это удачно у них получилось.
Обычная деревенька, как рассмотрел герой, близко находящиеся друг ко другу домики, сделанные из дерева, коего в этих местах слишком уж много, и крышей из соломы, огороженные друг от друга чисто символическим забориком, который легко переступался.
Несколько десятков домов спали своим спокойным и мирным сном, пока нарушители их не побеспокоили, вонзая топоры в их тела, нарушив тишину криками жертв.
Резня началось с того, что Долорцы подожгли казармы(о которых смогли узнать подвергнув пытке взятого пленника) с вражескими солдатами и подлавливали их на выходе, быстро умерщвляя их.
Выбегающие оттуда спросони, — они не успевали даже снарядить броню, лишь схватив свое оружие бежали на убой, не зная о нем.
Другие несколько отрядов сотни пошли вырезать местных жителей.
Вследствии чего вдалеке были видны пожары, слышны звуки битвы, воплей боли, предсмертных криков и плач женщин и детей.
От этого всего на душе Рууна становилось скверно, но к его счастью, он был среди тех, кто стоял у входа казармы, вылавливая сонных солдат.
Сражаться с воинами, хоть и почти безоружными, казалось ему намного лучшим, чем убивать беспомощных деревенских.
Очень скоро земля под ними стала рекой крови, покрывшей все, а из-за света, отражающегося от пожаров, она ещё и неприятно отблескивала, а затем в нос ударил запах паленной плоти и крови.
От этого героя начало тошнить и он видел, как некоторые новобранцы уже не сдерживаясь, опорожняли свои желудки.
Да чего уж новобранцы, даже более опытные бойцы зажимали рты.
Руун же абстрагировался, вспоминая свои первые дни в этих местах.
Следующие пол часа герой, не особо разбирая, рубил своим мечом, больше наблюдая за тем, чтоб его не достал шальной удар.
К концу этой бойни он забрал две жизни, откусив кусочек их сил и памяти.
Вместе с тем его неприязнь к своим сослуживцам возросла, передавшись от осколков, но он быстро это заглушил.
Ещё одним приятным бонусом для него стал боевой опыт двух солдат, что помогли ему стать более техничным. Все таки подготовки в три недели было слишком мало, чтобы отточить личные умения, сейчас он это ясно ощущал.
Ещё с самого начала его смутило, что они были так расслаблены, причину чего он узнал от одного из осколков воспоминаний.
Оказалось, что правитель Долорцев выразил намерения на перемирие и Локорцы, будучи готовы простить прошлые обиды, приняли их посла, а на это время все конфликты прекратились, чем и воспользовались мы в данный момент.
Боюсь, что после этого у нас не будет таких лёгких битв и нашу страну больше не станут слушать вовсе.
Ненависть Локора теперь будет пылать до тех пор, пока Долор не падет, это было очевидно.
Закончив битву, они принялись стаскивать в обоз, который предварительно был оставлен вне деревни, оружие, доспехи, ценности и прочую нужную мелочь.
Отдельно в глаза бросилась колонна женщин и даже маленьких девочек, но совершенно без мужчин.
Каждый из них реагировал по разному: кто-то рыдал, кто-то смотрел со злостью, а другие шли с пустыми глазами, больше не сопротивляясь.
Их внешний вид оставлял желать лучшего: они явно сопротивлялись(а может солдатам было просто скучно) из-за чего были в синяках и ссадинанах.
Теперь герой понимал, что лучше бы, для этих людей, он пошел не к казармам, а к ним, ведь тогда бы смог оборвал их мучения сразу, а теперь они и сами не предоставляют, настолько сложным будет остаток их жизни.
Сердце Рууна все больше уступало место тому юноше и двум солдатам, заполняясь затаенной злобой, которой он и сам уже не хотел сопротивляться.
Когда они уходили, то на месте деревни осталось лишь пепелище.
Вернувшись в лагерь, этот день они были свободны, поэтому Руун и многие другие просто завалились спать.
Отоспавшись, он проснулся к вечеру и узнал все новости.
По своей наивности он и не догадывался, что помимо его десятка, другие тоже захватили пленников из несколько деревень, вследствии чего да одну ночь исчезло четыре ближайших деревни.
В лагере стояло праздничное настроение, но при этом никто не выпивал, хотя по мнению Рууна, лучше бы они делали именно это, чем сейчас срывали свой стресс на тех женщинах, крики которых он слышал сейчас.
Руун чуть не зарезал одного из них, когда к нему подошли и предложили продать за серебрянник на ночь женщину.
Сжав зубы от злости, он все же отказался.
— Ну, твое дело, дружище, потом не жалуйся, когда товар станет бесплатным, но непригодным. Или
