обменивались на ресурсы, добываемые ими.
Именно на этот остров каким-то непонятным образом попала эта женщина.
С рождения он был крепким, ловким и сильным. Все, за что он брался — получалось идеально.
Когда он подрос, то жажда приключений в нем ожила с новой силой: он отправился испытать свое могущество, его не устраивало быть изгнанником на этом всеми забытом острове.
Скитаясь по миру, он бросал вызов всем известным мастерам его времени, но так и не нашелся противник, способный одолеть его.
Затем он начал сражаться с целыми армиями, но каждый раз будто сама природа и мир вокруг помогали ему разгромить их, а сам человек оставался невредим.
Устав скитаться, он нашел себе жену и вместе с ней отправился обратно на остров, на котором к тому времени была похоронена его мать, и основал там город, лично построив многие постройки, который стоят и по сей день.
С тех пор он стал духом-покровителем этого острова и ему принялись приносить различные дары, а в ответ на это на их острове редко начали рождаться дети с особой силой.
Именно с этого началась история выходцев оттуда.
Как говорили люди, за всю историю одновременно не было двух людей, обладающих одной и той же силой, но их количество так многообразно и различно, что во многих уголках мира можно было встретить выходцев с Таротоса.
«Вернуться к этому уродцу? Ну уж нет!» — в воспоминаниях он внушал ужас даже своим.
Так он и продолжал метаться в сомнениях, пока не заметил свой военный знак: тот стал чёрно-белым, что означало, что он закончил свой контракт, но почему так рано?
Он не мог найти ответа, но ему он не особо и нужен был, ведь теперь он мог идти на все четыре стороны.
С трудом поднявшись и взяв свой меч, он побрел в сторону от их лагеря, туда, в чужие земли, страну Локор, не желая возвращаться к земле, по которой идёт война и обходить основные силы противника.
По пути он встречал много тел и реки крови, от которой земле будет дана новая жизнь, как только она растает вместе со снегом.
«Действительно, вечный цикл жизни и смерти… Одно умирает, давая пищу для жизни другого…»
Несколько раз он встречал ещё живых людей: они не шевелились и вроде бы лежали так же, как все трупы, но он ощущал от них красную дымку, которую уже не мог пройти мимо, так что, он просто пронзал беспомощных солдат, не обращая внимания на их воинскую принадлежность.
«Они тоже пища на моей пути к жизни! Настоящей, свободной жизни!» — с каждым убитым он ощущал себя все лучше, поскольку раны окончательно закрывались и исцелялись.
Так он и шел, пока его чуткий слух не уловил хруст снега недалеко от себя, после которого наступила тишина.
Замерев на короткий миг, он хотел было пройти мимо, но заметил, как чья-то рука виднеется из-за дерева.
«Если это кто-то из своих и он выдаст меня — охотников за головой не избежать, нужно разобраться!» — решил он.
Так, не спеша, он подходил к дереву, держа наготове меч.
Очевидно, его шаги в этой тишине не остались незамеченными, и он сам это понимал, ожидая первой атаки от врага.
Так и произошло: на него резко кинулась рука с зажатым в ней ножом, целясь ему в живот.
Но удар был слишком медленным: он схватил врага за запястье и потянул на себя, заставив врага выскочить из-за дерева.
Уже планируя отрубить голову человека, он, недоумевая замер, приставив меч к шее.
«Женщина… нет… девочка?» — рассматривал Руун её.
— Убийца! Насильник! Умри! — с ненавистью она кричала, принявшись бить своим кулаком по герою.
Тусклые зелёные глаза, внутри которая сейчас ощущалась особенная тяжесть и ненависть, направленная прямо на него, хотя по виду ей было около 16–18 лет.
Спутанные, длинные, русые волосы, а сама она была ростом ему по плечи.
Сейчас она вся дрожала, но явно не от холода, поскольку была закутана в теплые шкуры, но видимо от страха, место которому не давала.
Определенно, она как-то сбежала из лагеря и теперь оказалась здесь, впрочем, есть ли ему хоть какое-то дело до этого?
Он рассматривал эту маленькую бестию, что пыталась причинить ему боль своим маленьким кулаком со сложными чувствами внутри:
«Что мне с ней делать? Убить? Да от нее силы крохи, а воспоминания явно заставят от них отходить дольше, чем я могу себе позволить. Стоит ли оно того?» — он ощущал, как всё сильнее слабели её удары по нему, — девочка явно уставала.
«Нет… Пожалуй не стоит», — подумав он, спрятал меч в ножны, а ее руку заломал, пока она не выпустила нож.
— Пусти, проклятый ублюдок! — девочка не показывала, как ей больно и вместо стонов боли просто сжимала зубы, однако мимика лица и содрогания тела выдавали ее.
Другой рукой он заткнул ее рот, чтобы ближайшие солдаты их не услышали, а отпустив её руку, крепко прижал к себе, пока та не успокоится в своих попытках вырваться.
Он понимал, что после пережитого ею, это все заставляет ее впадать в истерику, но у него не было другого выхода: он не хотел оставлять за спиной девочку с ножом, который он решил оставить ей, поскольку это её единственный шанс выжить здесь.
Так и продолжалось ближайшие десять минут, за время которых она пыталась всеми частями тела причинить Рууну боль, но все было напрасно.
Под конец он видел, как ее глаза становятся все более тусклыми, пустыми, а силы покидали ее тело и она оседала прямо на его руках.
Дождавшись этого момента, он осторожно отпустил ее и она упала прямо на снег.
Он смотрел в ее пустые глаза, которые зачем-то пристально смотрели на него и от вида которых он все сильнее презирал Долорских солдат.
— Духи отмщения не взывают о твоей жалкой жизни, цени её и не испытывай судьбу лишний раз. Надеюсь, больше не свидимся. Бывай.
После этих слов, с тяжестью в душе, которую она все таки смогла взвалить на него, он пошел дальше своей дорогой, оставив ее там так и лежать на холодном снегу.
В течении своего пути он пару раз натыкался на патрули, но слышал их раньше, чем они его, что позволяло ему падать в снег и прятаться за деревьями: благо снег стоптан тысячами ног, а деревья широкие.
Теперь его путь лежал в неизвестность, где каждый, заметив его знак: "Руун, пехотинец, королевство Долор", попытается его
