после парочки-троечки опрокинутых стаканчиков. Тем не менее он согласился без промедления приступить к делам.
Сделав в своей книге соответствующие записи по поводу моих приобретений, он хотел было убрать талмуд, но я уверенно положил на него свою ладонь.
— Батюшка, тут такое дело… По дороге ко мне приблудилась ещё одна девчушка, не местная. Больно похожая на цыганку. Говорит, что сбежала из табора. Хочет жить в нашем посёлке, готова стать моей крепостной.
— Цыганка, гришь… Уж больно я не люблю их братию. Они вот вроде бы признают Бога, а законы не исполняют. Воруют, грабят… Сказывают, что даже женятся сами по себе, без венчания. Может, подумаешь ещё, не станешь связываться с этим отродьем?
Поп, видимо, догадался, что не просто так я прошу за какую-то приблудную цыганку. Почувствовал, хитрая морда, что тут можно поживиться. Я положил на книгу ассигнацию стоимостью в один рубль. Божий служитель торопливо спрятал купюру в недрах своих штанов и сделал в книге нужную запись. Теперь, довольный собой, я повернул в свой Новый Посёлок.
К дому мы добрались лишь под вечер, когда начинало темнеть. Глафира вышла встречать меня. Я передал ей грязных оборвышей, попросив их накормить, постричь наголо (очень сомневаюсь, что у них не было вшей), хорошенько отмыть. Отдельным пунктом я приказал тщательно обработать раны у детей. Некоторые ссадины на детских ручонках и ножках уже загноились. Представляю, в каком состоянии те, что прикрыты одежонкой…
Для обработки ран я выдал самогону, лично нашёл в саду чистотел и показал его Глафире. Та коротко кивнула, как обычно. Конечно, не помешал бы сок алоэ или каланхоэ, но всё это, как и антибиотики, появятся на Руси значительно позднее. Так что будем использовать то, что уже у нас есть под рукой.
По окончании всех этих процедур я приказал горничной постелить девчонкам в одной их гостевых комнат, пока пусть там находятся. Потом надо будет на завтра пригласить баб, которые более или менее смыслят в шитье — пусть соорудят им какие-нибудь платьишки. А пока я предложил одеть их после бани в мои рубахи, которые были сложены для раздачи бедным, подвязав какими-нибудь бечёвками. Старые лохмотья необходимо было сжечь на задах дома.
Маринка уже хорошо выспалась к моему приходу. Обед ей приносила Глафира. Эта умная женщина сама догадалась покормить мою гостью без моего указания. Маришка даже успела помыться и причесаться. После моих водных процедур (а мылся я особенно тщательно, боясь подхватить в богадельне какую-нибудь заразу или паразитов) мы все втроём поужинали.
Я рассказал девушкам о том ужасе, который царил в богадельне. Ведь если за детьми, с которых настоятели планируют поиметь куш в будущем, так хреново смотрят, то как обстоят дела с инвалидами и стариками? Меня просто в дрожь бросает, когда я об этом думаю.
Когда мы остались с Маришкой одни, она, забравшись на мою кровать с ногами, поделилась со мной своими мыслями:
— Знаешь, что насчёт богадельни я тебе посоветую? Написать жалобу царю — это, безусловно, мысль. Но вот по поводу детей… А вот, давай выдвинем Павлу предложение? Мол, ты хочешь открыть у себя в посёлке сиротский дом. А, как идея? Лучше всего организовать приют для девочек, потому что мальчиков потом в любом случае отправят на воинскую службу. А вот попробовать пристроить девушек, дав им хорошее образование, обучив профессии — это же здорово! Короче, я сама напишу письмо, а Глафира потом его перепишет так, как сейчас принято, со всеми необходимыми юсами, ятями и ижицами.
Маринка прям сильно раззадорилась своими планами и сразу же бросилась писать письмо царю. А я откинулся спиной на кресло, забросил руки за голову и сквозь прикрытые ресницы наблюдал за ней и наслаждался. Это состояние блаженства длилось, увы, недолго. Очень скоро до моего слуха из открытого окна донеслись крики, визги — похоже, там между бабами шла самая настоящая битва.
Я выглянул и обомлел: Лизавета, та, что недавно вышла замуж, волокла за волосы бабку Акулину. Местный люд, обрадовавшись бесплатному представлению, толпился вокруг, подзадоривая молодайку и бросая в сторону старухи-жертвы нелицеприятные эпитеты. Бабка, несмотря на возраст, довольно резво отбивалась от Лизки, из чего я сделал вывод о том, что никаких увечий молодая женщина своей сопернице по драке пока ещё не нанесла.
Около моего крыльца Лизавета заставила старуху опуститься на колени и прокричала:
— Ведьме наказания! Пришло время положить конец козням старухи-колдовки!
Толпа дружно поддержала Лизавету, причём не только сканированием её пламенных призывов, но и вполне практично: мальчишки стали хватать с земли камешки и набирать ладонями песок с дороги, забрасывая всем этим простоволосую всклокоченную зареванную старуху.
Пришлось выйти к людям, хотя усталость ныла внутри, требуя организму отдыха.
— Лизавета, потрудись объяснить, в чём состоят твои претензии к этой женщине?
Лизка с полминуты растерянно хлопала глазами, пытаясь вникнуть в смысл сказанного мною. Потом, решив, что это дело заранее проигрышное — понимание слов барыча, — решила использовать время с пользой для себя. То есть прояснить ситуацию.
— Эта шишига… Акулька! Да, эта старая карга выбрала время, когда мы с Евтихием в лесу собирали валежник, да и намазала наши ворота дёгтем! Решила мне отомстить за то, что отхлестала её на свадьбах при всех. Она уже замучалась про всех сплетничать — в посёлке ни одного человека, наверное, не осталось, кого бы она грязью не облила, — в этом месте толпа одобрительно загудела, поддерживая Лизку. — Ежели вы, Грыгорь Владимирыч, нынче сиё прегрешение внови спустите без наказания, мы сами с ей пошшитамся, так и знайтя!
Бабёнка упёрла руки в бока, гордо вскинув подбородок. Народ снова радостно загудел. Да… Вот это баба! Огонь! Настоящий вождь в юбке. На небесах явно что-то перепутали, когда эту телесную оболочку полом наделяли.
— Лизавета, отпусти старуху. Сейчас её конюх отведёт в конюшню, — мужики довольно заржали, предвкушая старухину порку. — А ты сама тотчас пойдёшь в мой кабинет. Мне поговорить с тобой надобно кое о чём.
Цыганский барон ищет невесту
Лизавета ступала по полу моего дома босыми грязными ступнями осторожно, постоянно оглядываясь: не сильно ли она наследила. Боевой пыл у неё спал, уступив место смятению. Видимо, в барских покоях бабёнка ни разу не была.
Мы вошли в мой кабинет, я вызвал Глафиру.
— Вот тебе, Глаша, помощница. Распоряжайся ею по своему усмотрению. Тебе же нужны помощницы для обихода девчонок?
— Спасибо, Григорий Владимирович! Конечно, лишних
