Эд Карлник. Могущественный человек. Богатый. Отец семейства.
Эд Карлник. Парнишка, шестидесяти одного года от роду, который любит игры. Нехорошие игры.
Она протянула руку и достала из-под кресла только что вышедший журнал с портретом Эда и его жены Ди Ди на обложке. Крупная, почтенная женщина с седыми волосами и холодными голубыми глазами.
Даллас полистала журнал и нашла фотографию, запечатлевшую двух девушек. Близнецы Карлник. Наследницы. Богатенькие стервы с белокурыми волосами и широко расставленными серыми глазами. По двадцать годков каждой. Столько же, сколько и ей. Одна была одета для верховой езды, на другой — юбка в складку, свитер и нитка жемчуга.
Даллас громко рассмеялась. Надо же, жемчуг! Да она трахнет их папашу с жемчугами на шее. Заставит его подарить ей жемчуга. А может, он их одолжит у дочери, то-то смеху будет…
Она еще раз прочитала статью, наверное, уже в сотый раз. Ей казалось, что написано это о каком-то незнакомом ей человеке. А ведь она хорошо его знает. Во всяком случае, она думала, что знает.
„Эд и Ди Ди Карлник — одна из самых счастливых пар на острове". Она прочитала об их летней вилле на острове Файер. „Больше всего на свете Эд Карлник любит жарить мясо и угощать семью". Даллас могла бы легко назвать пару-тройку вещей, которые он предпочитает приготовлению жареного мяса. „Эд Карлник всегда был идеальным отцом. Для него семья на первом месте". Интересно, а они все еще занимаются любовью — Эд и его хорошо сохранившаяся Ди Ди? Даллас резко прикусила губу. Ей вовсе не хотелось, чтобы он спал с кем-либо, кроме нее. „Близнецы никогда не дают своему отцу поводов для волнений. Дана учится на медсестру, Кара занимается общественной работой".
Ерунда! Не бывает таких идеальных семей. Скорее всего, Ди Ди — старая карга, а близнецы — отъявленные нимфоманки.
Даллас засунула журнал назад под кресло.
Как сложилась бы ее жизнь, будь Эд Карлник ее отцом? Она тоже носила бы костюм для верховой езды и готовилась бы стать медсестрой? Интересовался бы тогда кто-нибудь ее судьбой?
Она ушла из дома, когда ей было семнадцать, и никто не поинтересовался, что с ней случилось. Никто не стал ее искать. Она стала шлюхой. Никто ее не заставлял, все вышло само собой. И всем было наплевать. Вспоминают ли о ней родители, муж или даже Барт и Ида Кейес? Скорее всего, нет. Жизнь в зоопарке как шла, так и идет.
Что бы они подумали о ней сейчас? Королева красоты, любовница одного из самых богатых людей Америки. Вероятно, им и на это наплевать. Уж такие они люди.
Даллас вздохнула. Обида давно прошла. Ну, не пытались они ее разыскать. Подумаешь! Они бы ее сейчас даже не узнали, она здорово изменилась. Раньше была маленьким хорошеньким ничтожеством. Теперь она красавица, гвоздь программы, победительница.
Она допила водку, оделась и на такси вернулась в гостиницу.
Решив убить Бобби, Даллас напридумывала сотню способов, как это можно сделать. Не зря же она три года неотрывно смотрела телевизор. Поднахваталась всякого. Наиболее подходящими представлялись несколько вариантов. В конце концов она решила утопить ее. Бобби никогда не умела как следует плавать, барахталась по-собачьи, беспорядочно колотила по воде руками и ногами. „Я люблю воду, — однажды призналась она Даллас, — но в то же время боюсь. Мой старик пытался однажды жарким летом утопить меня с помощью брандспойта".
„Жаль, что ему это не удалось".
Бобби все больше и больше привыкала к героину и уже не настаивала на том, чтобы они работали без устали. Даллас это вполне устраивало. У нее оставалось время для встреч с Эдом и для размышлений о том, что она собиралась сделать. Ее постоянно преследовал страх, что Эд узнает, чем она зарабатывает на жизнь. Тогда он ее точно бросит, ему не нужна обыкновенная шлюха. Она отказывалась от многих предложений Бобби. Кто там будет? Сколько человек? Что от них требуется?
— Только не начинай снова выкобениваться, — сердилась Бобби. — Мне нужны бабки.
Большую часть времени Бобби вообще была ни на что не способна, и Даллас так и подмывало просто махнуть в Нью-Йорк с Эдом. В том состоянии, в каком она пребывала большую часть времени, Бобби ее не найти. Но если найдет… тогда все полетит к черту… Нет, на подобный риск Даллас пойти не могла.
Она не ощущала угрызений совести по поводу того, что задумала. Чего только Бобби ни заставляла ее делать… Унижение, деградация, сенсуальный кошмар, побои, животные, садомазохизм.
Однажды вечером, после того как Бобби приняла свою дозу, Даллас достала хорошую мексиканскую травку, скрутила косячок и предложила Бобби присоединиться к ней. Она приготовила великолепный ужин и впервые за год занялась любовью с негритянкой.
— Уф! — воскликнула Бобби. — Что случилось, подруга? Что я такое сделала?
— Как в добрые старые времена, верно? — улыбнулась Даллас.
— Точно, милочка. Давай еще разочек.
Даллас согласилась, а потом предложила пойти в общественный бассейн и поплавать.
— Голышом? — спросила Бобби. — Обожаю чувствовать теплую воду у себя между ногами!
— Конечно, — согласилась Даллас, — только тихо. А то мы кого-нибудь разбудим.
Они обмотались полотенцами, чтобы прикрыть наготу, и прокрались к бассейну.
Даллас первой соскользнула в бассейн. Вода была прохладной и темной.
— Иди сюда, — позвала она Бобби.
— Эй, я замерзла, — пожаловалась Бобби.
— В воде чудесно, лезь скорее.
Бобби сидела на краю бассейна, там, где мелко, и болтала в воде ногами.
— Давай, иди сюда, детка, — прошептала Даллас.
— Что-то холодновато.
Неожиданно Даллас схватила Бобби за лодыжки и резко стянула в воду. Она крепко держала ее за ноги, приподняв их над водой так, чтобы верхняя половина туловища оставалась под водой.
После всплеска, когда она внезапно стащила Бобби в воду, не раздавалось ни звука. На несколько секунд Бобби замерла, потом стала отчаянно барахтаться. Даллас казалось, что она держит рыбу. Она медленно двигалась в глубину, но Бобби так сопротивлялась, что ей удалось высвободить одну ногу, и она лягалась ею изо всех сил. Даллас крепко вцепилась во вторую.
Сколько надо времени, чтобы утонуть? Это больно? Господи, да что это она делает? Это же не телевизионный фильм, это жизнь, это все происходит прямо сейчас.
