Сколько надо времени, чтобы утонуть? Это больно? Господи, да что это она делает? Это же не телевизионный фильм, это жизнь, это все происходит прямо сейчас.
Она резко отпустила сопротивляющуюся девушку, и Бобби, отфыркиваясь, вынырнула на поверхность. Она прошлепала по воде к бортику, выбралась из бассейна и осталась там лежать. Ее рвало.
Даллас молча вылезла и обернула вокруг себя полотенце.
— Гребаная сука! — простонала Бобби. — Ты меня прикончить хотела. Ты так хотела от меня избавиться, что тебе, мать твою, это почти удалось. Убирайся из моей квартиры и никогда не возвращайся! — Ее снова начало рвать. Даллас оставила ее, вернулась в квартиру и собрала вещи.
Может, она вовсе и не собиралась убивать Бобби. Просто хотела попугать.
Да, именно так. Она только хотела ее напугать, и у нее это получилось. Даллас молча кивнула. Она не стала бы ее убивать, ни за что бы не стала.
На премьеру Даллас должен был сопровождать Реймо Калиффе, и Эду это явно не понравилось. С самого начала она решительно дала понять Калиффе, чтобы он ни на что не рассчитывал. Пошел он. Он свое дело сделал.
— Разве я не доставил тебе удовольствие в последний раз? — спросил он своим масленым голосом в конце вечера.
— Удовольствие? Мне? — поразилась она. Насколько она помнила, в течение сорока минут она делала ему минет, а потом он на пару минут милостиво наклонился над ней. Не то чтобы это имело значение. Секс в любом виде ее не интересовал. Сейчас секс был для нее способом заполучить Эда Карлника.
Вернувшись в гостиницу, она обнаружила пакет с глянцевыми фотографиями с конкурса, который кто-то для нее оставил. Она принялась их жадно рассматривать. В конверте обнаружилась записка: „Эти фото — мой сувенир. Хотелось бы встретиться и сделать еще. Пожалуйста, позвоните Линде Космо". И номер телефона.
Даллас схватила трубку.
Линда ответила сонным голосом.
— Привет, это Даллас, Мисс Побережье. Получила вашу записку. Мне бы очень хотелось еще посниматься.
Линда подавила зевок.
— Чудесно. Когда вы свободны?
— Завтра утром.
— Годится. Тогда в десять часов, так?
Даллас повесила трубку и плюхнулась на кровать. Она здорово притомилась, день выдался трудный. Первый день ее новой жизни. Организаторы конкурса наверняка разозлятся, если узнают, что она самостоятельно договорилась с фотографом. Придется им это проглотить. Впервые в жизни она сама будет принимать решение, а ей хотелось поработать с женщиной-фотографом. Мужики вечно суетятся, отпускают двусмысленные шуточки. Она это заметила утром, когда ее фотографировали за завтраком в постели. Приятно сделать хорошие фотографии, эротические, но вполне пристойные. Не такие, как грязные снимки из ее прошлого. Те, на которых она всегда старалась закрыть лицо. Что, кстати, было довольно просто — ее лицо их меньше всего интересовало. Как говорила Бобби, фотографии мохнатки — легкие деньги. Каким же надо быть извращенцем, чтобы платить за такие фотографии? Наверное, это те мужики, у которых не стоит… Или которые не хотят… Даллас наконец заснула, окруженная собственными фотографиями.
Глава 10
Солнце в аэропорту Ниццы палило нещадно. У трапа самолета, по которому спустился Эл, толпились фотографы. Вокруг стояли, разинув рты, туристы. Вперед пробирались встречающие его официальные лица.
На нем были белая спортивная рубашка и белые брюки, перехваченные тонким ремнем из крокодиловой кожи с золотой застежкой в виде его инициалов. Темные волосы чуть длинноваты, но как раз в меру, и слегка взлохмачены. Глаза прикрыты серыми зеркальными очками.
Предыдущую неделю он провел в своем доме в Лондоне, валяясь у бассейна, и прекрасно загорел. В Лондоне стояла необычная жара, чем Эл с удовольствием воспользовался.
Идущий рядом Пол был одет вполне консервативно. Женщины, рассмотрев как следует Эла, останавливали свои взгляды на нем и недоумевали, кто же он такой. Высокий, дюйма на два выше Эла, стройнее, лучше сложен, с серыми глазами.
У Эла было превосходное настроение. Им удалось заполучить Даллас для съемок, и все остались довольны, включая режиссера. Только Кэти Мей не понимала, что происходит.
Английская пресса выжала из этого события максимум. Фотографии отвергнутой Кэти в купальнике, а рядом — последние фотографии Даллас.
Из Калифорнии позвонил Берни Сантэн.
— Великолепная реклама, прекрасное начало.
Эдна, науськанная Мелани, решилась наконец сказать Элу, что хотела бы поехать с ним на юг Франции.
— Выбрось это из головы, — заявил он. — Я буду работать целыми днями, тебе придется торчать в гостинице, я только буду беспокоиться.
Таким образом, вопрос был решен. Обе дамы остались дома.
В аэропорту Эла и Пола встретил „кадиллак" с открытым верхом, доставивший их в гостиницу „Золотой парус".
— Вот это жизнь! — воскликнул Эл. — Мне бы только солнце, я бы с пляжа ни ногой. — Он полюбовался проходящими мимо женщинами. — Это место просто кишит очаровашками!
Он не говорил с Полом о Даллас с того вечера, когда заявил, что хочет заполучить ее на съемки. Казалось, он забыл о ней, а когда Пол сообщил, что все улажено, молча кивнул. Пол все понял. Девица сказала „да", и этого довольно. Теперь Эл знал, что может иметь ее, и весь азарт пропал.
Они прибыли в гостиницу, и Пол отправился на встречу с продюсером и операторами. Эл переоделся в белые шорты и короткую махровую куртку и спустился к бассейну. Как обычно, остался доволен шумом, сопровождавшим его появление, но публика здесь останавливалась культурная, так что никто не рванулся к нему за автографом.
Он взял матрас и улегся.
Солнце приятно грело его уже загоревшую кожу, по волосатой груди сбегали струйки пота.
Он постарался ни о чем не думать. Но то и дело вспоминал о предстоящем турне, и в животе что-то сжималось, как от дурного предчувствия.
Позднее Эл заказал ужин в ближайшем ресторане на открытом воздухе под названием „Африканская королева" и пригласил часть съемочной группы и несколько местных знаменитостей.
Ужин получился шумный, вино лилось рекой, ели тоже от души. Он отмахнулся от липнущих к нему девиц и предложил Полу поехать в Монте-Карло и немного поиграть.
Пол с радостью согласился. Он потихоньку оплатил счет, и они сбежали.
Эл пожелал сам сесть за руль. С „кадиллаком" он обращался беспечно и развил слишком большую скорость на петляющей вдоль берега дороге.
