— Альберт считает, что он может сотворить… какую-нибудь глупость.
— Гм, надеюсь, не слишком глупую глупость. Ты меня понимаешь? Хотя возможно ли такое? И как это будет называться? Самосмертоубийство? Или смертопокушение?
К величайшему изумлению Сьюзен, Чудакулли ободряюще похлопал ее по руке.
— Уверен, мы все будем спать спокойно, зная, что у тебя все под контролем, — сказал он.
— Но все настолько беспорядочно! Хорошие люди умирают по-глупому, плохие доживают до старости… все крайне неорганизованно. Бессмысленно. Справедливости нет. А этот юноша…
— Какой юноша?
Сьюзен с ужасом ощутила, что ее щеки заливаются краской.
— Обычный юноша, неважно… Он должен умереть, причем совершенно нелепо, а я собиралась его спасти, но его спасла музыка, и у него начались жуткие неприятности, а я все равно должна его спасти, только не понимаю почему.
— Музыка? — переспросил Чудакулли. — И этот юноша играет на странном инструменте, похожем на гитару?
— Да! А ты откуда знаешь?
Чудакулли вздохнул.
— Настоящий волшебник инстинктивно чувствует подобные вещи. — Он уныло поковырял свой бургер. — И салат зачем-то положили. И только тонкий ломтик маринованного огурчика.
Он бросил булку на тарелку.
Некая мысль, тщетно пытавшаяся достучаться до сознания Сьюзен, наконец не выдержала и пустила в ход сапоги.
— О мой бог! — воскликнула девушка.
— Какой именно? — вежливо поинтересовался Чудакулли.
— Как все просто! Она же сама позволяет, чтобы ее поймали! Она изменяет людей! Они хотят играть му… Мне нужно идти. — Сьюзен торопливо вскочила из-за стола. — Э-э… Большое спасибо за кашу.
— Ты ее даже не попробовала, — мягко заметил Чудакулли.
— Да, но… очень внимательно рассмотрела.
Сьюзен исчезла. Некоторое время спустя Чудакулли наклонился и провел рукой по тому месту, где находилась девушка, — так, на всякий случай. После чего достал из кармана мантии афишу Бесплатежного Фестиваля. Основную проблему составляли гигантские существа с щупальцами. Стоит собрать в одном месте более или менее приличное количество волшебства, как в другом месте вселенная тут же рвется, будто… будто носки декана, которые, как заметил Чудакулли, в последнее время стали весьма яркой расцветки. Он помахал рукой служанкам.
— Спасибо, Молли, Долли или Полли, — сказал он. — Можете это унести.
— Ай-ай-ай…
— Да, да, спасибо.
Чудакулли почувствовал себя несколько одиноким. Разговор с девушкой ему понравился. Наконец-то он встретил человека, который не был либо по жизни слегка чокнутым, либо полностью захваченным этой проклятой музыкой Рока, которую он, Чудакулли, совсем не понимал.
Он возвращался в свой кабинет, когда его внимание привлек стук молотка, доносившийся из комнаты декана. Дверь была приоткрыта.
Апартаменты старших волшебников были достаточно просторными и состояли из кабинета, мастерской и спальни. Декан обнаружился в мастерской — в маске из дымчатого стекла на лице и с молотком в руке. Он сосредоточенно трудился рядом с небольшим горном. Из-под молотка вылетали искры.
Чудакулли посчитал это хорошим знаком. Может, все это безумие, связанное с музыкой Рока, уже закончилось, и волшебники решили вернуться к привычным трудам?
— Все в порядке, декан? — спросил аркканцлер.
Декан поднял на лоб маску и кивнул.
— Почти закончил, аркканцлер, — сообщил он.
— Даже в коридоре слышно, как ты тут молотишь, — продолжал Чудакулли, поддерживая разговор.
— Работаю над карманами, — похвастался декан.
Чудакулли озадаченно нахмурился. Конечно, есть такие сложные заклинания, которые подразумевают использование огня и молотка, но к карманам они не имеют никакого отношения.
Декан с гордостью продемонстрировал ему свои штаны.
Строго говоря, они мало чем напоминали обычную одежду. Старшие волшебники имели вполне определенную фигуру: пятьдесят дюймов в поясе, длина ноги — двадцать пять дюймов, что сразу же наводит на мысли об одном типе, который сидел себе на стене и которого потом не сумели собрать даже с помощью всей королевской рати. Штаны были темно-синими.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты колотил молотком по ним? — изумился Чудакулли. — Что, госпожа Герпес опять переборщила с крахмалом?
Он присмотрелся.
— Ты соединил штанины заклепками?
Декан просиял:
— Штанцы — что надо.
— Ты снова говоришь о музыке Рока? — с подозрением спросил Чудакулли.
— Они, типа, в самую масть.
— Что ж, для такой погоды это все ж лучше, чем плотная мантия, — согласился Чудакулли, — но… ты ж не собираешься надевать их прямо сейчас?
— А почему нет? — Декан сбросил мантию.
— Волшебники в штанах? Только не в моем Университете! Совсем обабились. Люди засмеют!
— Ты всегда препятствуешь мне, что бы я ни делал!
— И не разговаривай со мной таким тоном…
— Ха, ты все равно не слушаешь, что я говорю. Не понимаю, почему я не могу носить то, что хочу?
Чудакулли обвел взглядом комнату.
— В комнате полный бардак! — взревел он. — Немедленно наведи порядок!
— Не буду!
— Значит так, молодой человек, эту свою музыку Рока ты больше не услышишь!
Чудакулли захлопнул за собой дверь.
А потом с треском распахнул ее и добавил:
— И я, по-моему, не разрешал красить тут все в черный цвет!
Он захлопнул дверь. И распахнул ее.
— А еще, они тебе совсем не идут!
Декан выскочил в коридор, размахивая молотком.
— Говори что угодно, — заорал он, — история запомнит нас, а не каких-то там аркканцлеров!
Восемь часов утра. В это время пьяницы пытаются либо забыть, кто они такие, либо вспомнить, где живут. Посетители «Залатанного Барабана» склонились над стаканами и наблюдали за орангутаном, который играл в «Варваров-Захватчиков» и жутко орал всякий раз, когда проигрывал пенни.
На самом деле Гибискус хотел уже закрываться. С другой стороны, закрыться сейчас означало то же самое, что взорвать золотой рудник. Ему оставалось только следить за тем, чтобы чистые стаканы всегда были в наличии.
— Ну, как забывается? — участливо осведомился он.
— ПО-МОЕМУ, Я ЗАБЫЛ ТОЛЬКО ОДНО.
— Что именно? Ха, глупо спрашивать, раз ты это уже забыл…
— Я ЗАБЫЛ, ЧТО ЗНАЧИТ НАПИВАТЬСЯ.
Трактирщик посмотрел на выстроенные рядами стаканы. Здесь были бокалы для вина, стаканы для коктейлей, пивные кружки. Были глиняные кружки в виде веселых толстяков. Было даже ведро.
— Думаю, ты идешь верным курсом, — сказал он.
Незнакомец выбрал бокал посвежее и направился к машине «Варваров-Захватчиков».
Она представляла собой механизм крайне сложной и замысловатой конструкции. В большом корпусе из красного дерева подразумевалось наличие множества шестеренок и всяческих приводов, единственной функцией которых являлось перемещение по прямоугольному просцениуму шеренг грубо вырезанных варварских захватчиков. Игрок при помощи системы рычагов и блоков управлял небольшой самозарядной катапультой, перемещавшейся чуть ниже захватчиков. Катапульта метала вверх маленькие шарики. Захватчики в свою очередь отстреливались (при помощи храпового механизма) маленькими металлическими стрелами. Периодически звонил колокольчик, и конный захватчик нерешительно скакал по верхней части машины, забрасывая поле копьями. Вся конструкция непрерывно скрипела и грохотала — частично из-за самого механизма, частично из-за того, что орангутан яростно крутил обе рукоятки, скакал на педали «Огонь» и что было мочи вопил.
— Я бы давно убрал эту штуковину, — сказал трактирщик. — Но она пользуется успехом у посетителей, понимаешь?
— ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, У ОДНОГО ПОСЕТИТЕЛЯ.
— Ну, во всяком случае лучше это, чем фруктовая машина.
— ДА?
— Он сожрал все фрукты.
Со стороны «Варваров» донесся полный ярости крик.
Трактирщик вздохнул.
— Невозможно поверить, столько шума из-за какого-то пенни.
Примат бросил на стойку доллар и удалился с двумя полными пригоршнями монет. Если опустить в прорезь пенни, можно было опять дергать за большой рычаг. Словно по волшебству, все варвары восставали из мертвых и заново начинали свое неуклюжее вторжение.
