В темноте под мостом искрился красный глаз костра. Фигура неверной походкой направилась к нему.
Темные силуэты, сидевшие у огня, повернулись и прищурились, пытаясь понять, кто это к ним пожаловал.
— Это крестьянская телега, — сказал Золто. — Меня не обманешь, я ее всегда узнаю, даже если она выкрашена в синий цвет. К тому же весьма раздолбанная телега.
— Это все, что вы можете себе позволить, — откликнулся Асфальт. — Кстати, я постелил свежую солому.
— Я думал, мы поедем в почтовой карете, — удивился Утес.
— Господин Достабль просил передать, что артистам вашего калибра не подобает пользоваться общественным транспортом, — пожал плечами Асфальт. — Кроме того, он предположил, что вы не захотите тратиться.
— Ну, что скажешь, Бадди? — повернулся Золто к пареньку.
— Мне все равно, — безразлично произнес Бадди.
Золто и Утес переглянулись.
— Готов поспорить, ты мог бы добиться большего, если бы переговорил с господином Достаблем, — с надеждой в голосе произнес Золто.
— Колеса у нее есть? — поинтересовался Бадди. — Значит, сойдет.
Он забрался на телегу и сел на солому.
— Господин Достабль приготовил новые рубашки, — сообщил Асфальт в попытке разрядить безрадостную атмосферу. — Специально для гастролей. Смотрите, на спине перечислены все города, в которых вы выступите, правда здорово?
— Грандиозно, — восхитился Золто. — Когда Гильдия Музыкантов наконец свернет нам шеи, мы сможем увидеть, где уже побывали.
Асфальт щелкнул кнутом. Лошади не спеша тронулись — с явным намерением не изменять шага весь день и всем своим видом показывая, что никакой идиот, намеревающийся использовать кнут по назначению, не заставит их передумать.
— Проклятье, проклятье! Взрослый человек. Разрази гром! В желтой мантии, как и сам. Десять тысяч лет! Гром и молния!
— ПРАВДА?
Смерть расслабился. У костра собралось с полдюжины людей. И все они были очень компанейскими. Бутылка передавалась из рук в руки. Вернее, половина жестяной банки. Смерть так и не смог понять, что там налито, как и то, что именно булькает в котелке над костром из ила и старых башмаков.
Они даже не поинтересовались, кто он…
Насколько он понял, имена тут были не в ходу. У них были… прозвища, типа Стремный Кен, Генри-Гроб и Старикашка Рон, которые в какой-то степени объясняли, кем эти люди являются сейчас, но не кем они были прежде.
Жестянка попала к нему в руки. Он тактично передал ее дальше и мирно лег на спину.
Люди без имен. Люди невидимые, как и он сам. Люди, для которых Смерть всегда был приемлемым вариантом. Здесь можно и задержаться…
— Бесплатная музыка… — пробурчал господин Клеть. — Бесплатная! Да какие идиоты согласятся играть бесплатно? Ты хоть шапку на землю положи, чтоб было куда бросать медяки. Иначе какой в этом смысл?
Он смотрел на разбросанные по столу бумаги так долго, что Губошлеп был вынужден вежливо прокашляться.
— Я тут подумал… — продолжил господин Клеть. — Этот противный Витинари… Он сказал, что Гильдии сами должны заботиться о соблюдении своих законов…
— Я слышал, они уезжают из города, — сообщил Губошлеп. — На гастроли. По провинциям, насколько мне известно. Там наши законы не действуют.
— Провинция… — задумчиво произнес господин Клеть. — Опасная местность.
— Именно, — согласился Губошлеп. — Один турнепс чего стоит.
Господин Клеть перевел взгляд на бухгалтерские книги Гильдии. Он вдруг осознал (и, надо сказать, не в первый раз), что слишком многие люди доверяют железу и стали, тогда как золото является одним из наиболее эффективных видов оружия.
— Господин Низз все еще является главой Гильдии Наемных Убийц? — спросил он.
Другие музыканты явно занервничали.
— Наемные убийцы? — переспросил Герберт Туес по кличке Господин Клавикорд. — Не слышал, чтобы когда-нибудь мы прибегали к их помощи. Это — дело нашей Гильдии. Тут нельзя вмешивать другую Гильдию.
— Согласен, — поддержал Губошлеп. — Что будет, если люди узнают, что мы использовали наемных убийц?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— В нашей Гильдии будет гораздо больше членов, — рассудительно заметил господин Клеть. — Вероятно, мы даже сможем повысить членские взносы. Хат-хат-хат.
— Погоди, погоди, — замахал руками Губошлеп. — Я совсем не против того, чтобы проучить людей, не желающих вступать в Гильдию. Это нормальная реакция. Но наемные убийцы…
— Что? — спросил господин Клеть.
— Они убивают людей за деньги.
— Ты хочешь, чтобы музыка стала бесплатной?
— Конечно нет…
— Помню, в прошлом месяце ты с увлечением прыгал на пальцах того уличного скрипача. Тогда ты не чистоплюйничал, — заметил господин Клеть.
— Ну, это же совсем не убийство, — возразил Губошлеп. — Он же потом сам ушел. Ну, уполз. К тому же он сможет заработать себе на жизнь. Конечно, руками ему не работать, но…
— А тот парень, который играл на свистульке? Который теперь посвистывает, только когда икает? Хат-хат-хат.
— Согласен, но это не совсем одно и то же…
— Ты знаешь гитарных дел мастера Фендера? — осведомился господин Клеть.
Губошлеп слегка опешил от внезапной смены темы.
— Мне сообщили, что он продает гитары так, будто завтрашний день никогда не наступит, — сказал господин Клеть. — Но что-то я не заметил увеличения числа членов Гильдии. А ты?
— Ну…
— Если в людские головы вобьют идею, что музыку можно слушать бесплатно, чем все это закончится?
Он посмотрел на двух других членов Гильдии Музыкантов.
— Не знаю, господин Клеть, — послушно сказал Туес.
— Вот именно. Патриций допустил в разговоре со мной иронию, — хмыкнул господин Клеть. — Больше я этого не потерплю. Пришло время наемных убийц.
— Я по-прежнему считаю, что людей убивать не следует, — упрямо гнул свое Губошлеп.
— Даже не желаю тебя слушать. Это — дело Гильдии.
— Да, нашей Гильдии…
— Вот именно! Так что заткнись. Хат! Хат! Хат!
Телега мирно громыхала по дороге в Псевдополис, тянущейся между бескрайними капустными полями.
— Знаете, а я ведь уже бывал на гастролях, — признался Золто. — Когда играл со «Снори Снорикузеном и Его Бронзовыми Придурками». Каждую ночь — другая постель. Скоро начинаешь забывать, какой сегодня день недели.
— Кстати, какой сегодня день недели? — спросил Утес.
— Вот видишь! — воскликнул Золто. — А мы были в пути всего… сколько… три часа?
— Где остановимся на ночь? — поинтересовался Утес.
— В Скроте, — сказал Асфальт.
— Интересное местечко должно быть, судя по названию, — сказал Утес.
— Я бывал там, — откликнулся Асфальт. — Вместе с цирком. Городишко одной лошади.
Бадди посмотрел в сторону, но ничего заслуживающего внимания не увидел. Плодородная илистая долина Сто, может, и была бакалейной лавкой континента, но повергающей в трепет панорамой никак не являлась, если, конечно, вас не возбуждает вид пятидесяти трех сортов капусты и восьмидесяти одного сорта бобовых.
Примерно через одну милю следовали деревеньки, еще реже однообразность полей нарушали города. Городами они назывались только потому, что были больше деревень. Телега миновала пару таких городов. Две улицы крестом, одна таверна, одна семенная лавка, одна кузница, один извозчичий двор с названием типа «ИЗВОЗЧИЧИЙ ДВОР ДЖО», пара амбаров, три старика на лавочке у таверны и трое парней, слоняющихся у извозчичьего двора и уверяющих друг друга, что скоро уедут прочь из этого треклятого городишки и еще покажут всему миру. Очень скоро. Практически в любой из ближайших дней.
— Что, напоминает о доме? — Утес толкнул Бадди локтем.
— А? Нет! Лламедос — это горы и долины. И дождь. И туман. И вечнозеленые деревья.
Бадди вздохнул.
— Полагаю, у тебя там был хороший дом? — спросил тролль.
— Обычная хижина, — пожал плечами Бадди. — Из земли и дерева. Вернее, грязи и дерева.
