– И завербовать.
– Показать, чего они лишают себя. – Он откусил кусок хлеба с вареньем. – В обителях ордена чистоты тебе рассказывали о природе Всемогущего? О Божественной призме, десять граней которой представляют Вестников?
– По верхам. Большей частью мы говорили о том, как мне достичь… э-э-э… чистоты. Должна признаться, было скучновато, поскольку у меня было мало шансов сделаться нечистой.
Кабзал покачал головой:
– Всемогущий наделяет нас талантами, и, выбирая Призвание, чтобы извлечь из них пользу, мы тем самым поклоняемся Ему тем способом, важнее которого просто не может быть. Орденские обители должны помогать людям взращивать в себе это, вдохновлять на великие цели. – Он махнул в сторону книг, стопкой лежавших на столе. – Шаллан, вот с чем тебе должны помогать ревнители. История, логика, науки, искусства. Быть честным и хорошим человеком важно, но нам нужно трудиться усерднее, развивая природные таланты людей, а не вынуждая их принимать Славу и Призвание, которые нам кажутся наиболее важными.
– Думаю, это разумный довод.
Кабзал кивнул, лицо у него было задумчивое.
– Разве не странно, что такая женщина, как Ясна Холин, отказалась от всего этого? Многие ордена подталкивают женщин к тому, чтобы предоставить сложные богословские изыскания ревнителям. Если бы только Ясна сумела разглядеть истинную красоту нашего учения… – Он улыбнулся и вытащил из корзины с хлебом толстую книгу. – Я ведь поначалу действительно надеялся, что сумею продемонстрировать свою правоту.
– Ей бы это, скорее всего, не понравилось.
– Наверно, – рассеянно проговорил он, взвешивая том на ладони. – Но вот бы стать тем, кто наконец-то ее переубедит!
– Брат Кабзал, это смахивает на желание выделиться.
Ревнитель покраснел, и Шаллан поняла, что сумела его по-настоящему смутить. Она поморщилась, проклиная свой длинный язык.
– Да, – признался он. – Я действительно желаю выделиться. Я не должен так рьяно стремиться стать тем, кто обратит ее. Но я стремлюсь. Если бы она только выслушала мои доказательства…
– Доказательства?
– Истинные свидетельства существования Всемогущего.
– Я бы хотела их увидеть. – Она вскинула палец, пресекая его возражения. – Не потому, что сомневаюсь в Его существовании. Мне просто интересно.
Кабзал улыбнулся.
– С удовольствием объясню. Но сначала не желаешь ли ты еще кусочек хлеба?
– Мне бы следовало сказать нет во избежание излишеств, как учили наставники. Но я скажу да.
– Из-за варенья?
– Разумеется. – Она взяла хлеб. – Что там говорится про меня в твоей книге тайных знаний? Что я импульсивна и спонтанна? Да, я такой бываю. Если речь идет о варенье.
Он намазал ей ломоть хлеба вареньем, вытер пальцы о салфетку и, открыв свою книгу, принялся листать, пока не достиг страницы с рисунком. Шаллан пересела ближе. Это был не портрет, а какой-то узор. Треугольной формы, с тремя распростертыми «крыльями», которые сужались к центру.
– Узнаешь? – спросил Кабзал.
Узор и впрямь казался знакомым.
– Такое чувство, что я это где-то уже видела.
– Это Холинар. Алетийская столица, нарисованная так, словно на нее взглянули сверху. Видишь эти пики, эти горные кряжи? Город строили вокруг скал, которые уже были на том месте. – Он перевернул страницу. – А вот Веденар, столица Йа-Кеведа. – Этот узор был шестиугольным. – Акина. – Круг. – Тайлен. – Четырехконечная звезда.
– И что все это значит?
– Это доказательство того, что Всемогущий присутствует повсюду. Его можно увидеть здесь, в этих городах. Ты видишь, насколько они симметричны?
– Кабзал, города возводили люди. Они желали симметрии, потому что она священна.
– Да, но в каждом отдельном случае строили вокруг уже существующих скал.
– Это ничего не значит. Я верую, но сомневаюсь, можно ли это считать доказательством. Ветер и вода могут создавать симметрию; в природе она встречается постоянно. Люди выбирали те места, в которых ощущалось подобие симметрии, а потом возводили города, восполняя любые изъяны.
Молодой ревнитель снова принялся рыться в своей корзине и достал совершенно неожиданную вещь – металлическую пластину. Шаллан уже открыла рот, чтобы спросить, но Кабзал вскинул палец, призывая ее к молчанию, и положил пластину на небольшую деревянную подставку, которая на несколько дюймов возвышалась над столом.
Кабзал высыпал на пластину белый, похожий на пыль песок, полностью покрыв ее поверхность. Потом достал из корзины смычок.
– Вижу, ты пришел во всеоружии, – заметила Шаллан. – И впрямь надеялся все объяснить Ясне.
Он улыбнулся и провел смычком по краю металлической пластины так, что она завибрировала. Песчинки начали подпрыгивать, точно насекомые, угодившие на горячую поверхность.
– Это, – пояснил он, – называется киматика[2]. Наука, изучающая узоры, которые создает звук, сталкиваясь с твердой преградой.
Кабзал снова провел смычком по краю пластины, и она издала на удивление чистый звук. Его хватило, чтобы привлечь единственного спрена музыки, который на миг завертелся в воздухе над пластиной, потом исчез. Кабзал взмахом руки указал на песок.
– И?.. – спросила Шаллан.
– Холинар, – ответил он и поднял книгу для сравнения.
Шаллан склонила голову набок. Узор на песке был в точности как Холинар.
Кабзал насыпал на пластину еще песка, провел смычком в другом месте, и песок расположился иначе.
– Веденар.
Девушка опять сравнила два узора. Они были совершенно одинаковы.
– Тайлен. – Кабзал повторил действие в другой точке. Потом аккуратно выбрал на краю пластины еще одну точку и провел по ней смычком в последний раз. – Акина. Шаллан, доказательство существования Всемогущего – те самые города, в которых мы живем. Только погляди на эту безупречную симметрию!
Она вынуждена была согласиться с тем, что в узорах таилось нечто захватывающее.
– Связь может оказаться ложной. И то и другое могло вызвать что-то одно.
– Да. Всемогущий, – сказал он, усаживаясь на место. – Сам наш язык симметричен. Посмотри на глифы – каждый можно сложить пополам. И с алфавитом то же самое. Сложи каждую строчку пополам, и ты найдешь симметрию. Тебе ведь известна история о том, что и глифы, и буквы пришли к нам от Певцов зари?
– Да.
– Даже наши имена. Твое практически безупречно. Шаллан. Замени одну букву, и получится идеальное имя для светлоглазой. Не слишком святое, но близкое к тому. С изначальными названиями десяти Серебряных королевств все обстоит так же. Алетела, Валав, Шин Как Ниш. Безупречно, симметрично.
Жрец подался вперед, схватил ее за руку:
– Он с нами, вокруг нас. Не забывай об этом, что бы она ни говорила.
