Достоуважаемый член палаты от Ломбарди закончил речь глухим ворчанием и затем сел на свое место при одобрительных возгласах со всех сторон.
– Изумительный человек, – сказала Мак-Грегору сидевшая рядом «герцогиня». – Просто потрясающе: такое красноречие, и при этом столько достоинства, силы, решительности, благородства!
Мак-Грегор вежливо кивнул, продолжая думать о своем; он спрашивал себя, уцелело ли еще хоть что-нибудь от его веры в британскую честь и в британские установления. Вот только что здесь выступал человек, к которому Мак-Грегор привык относиться с глубоким уважением, «великий ломбардец», которого уважала вся Англия, вне зависимости от партийной принадлежности и политических убеждений; и этот человек надругался над честностью и справедливостью. Мак-Грегору не так тяжела была самая сущность предъявленных ему незаслуженных обвинений, как то, что они исходили от этого человека; если такое могло произойти в палате общин, тогда, значит, можно всего ожидать, и пусть себе «герцогиня», сидящая рядом, называет «великого ломбардца» изумительным и благородным. Для Мак-Грегора теперь благородство и честь стали пустыми словами.
В разных местах стали вскакивать новые охотники выступить, но один маленький рыжий лейборист уже начал говорить, и спикеру осталось только представить его собранию: член палаты от шотландской промышленности.
– Мистер спикер, – выкрикнул этот оратор с характерным акцентом жителя Глазго, – мы только что выслушали образчик травли «красных», едва ли уместный даже в пресловутой комиссии Дайса в Америке и уж, во всяком случае, не достойный члена английской палаты общин. Просто удивительно, как легко слетает слово «коммунист» с проворного языка нашего достоуважаемого сочлена. Он, не задумываясь, бросает это слово по адресу Мак-Грегора лишь для того, чтобы дискредитировать честного человека, отважившегося рискнуть своим общественным положением ради обнародования нескольких вопиющих фактов. Он употребляет это слово так, как его употребляли нацисты, клеймя им всякую либеральную идею, всякое прогрессивное начинание, всякую необходимейшую политическую реформу. Наша палата должна как следует продумать только что выслушанную речь и, не теряя времени, определить свое отношение к ней. Методы травли «красных», применяемые нашим достоуважаемым сочленом, давно уже стали излюбленным оружием реакционеров и поджигателей войны. Во всем мире подобные «благородные личности» стараются сделать из коммунизма пугало, чтобы можно было каждому свободомыслящему человеку приклеить ярлык коммуниста или сочувствующего коммунизму. Всякий, кто борется за элементарные свободы, – коммунист, а коммунистов, видите ли, необходимо изгонять отовсюду. Ученый, борющийся за свободу научного исследования, учитель, борющийся за право учить детей, политический деятель, борющийся за право осуществлять преобразования, рабочий, борющийся за право объединяться в профсоюзы, дипломат, борющийся за мир, – все они именуются «красными». Но «красные» эти люди или нет, они отстаивают элементарные человеческие права, следовательно, наш достоуважаемый сочлен, сидящий напротив, объявил войну именно элементарным человеческим правам. Борьба идет, друзья мои, и сейчас, в этой палате, это борьба не за человека по фамилии Мак-Грегор, а за человека вообще. Начнем с преследования «красных» в государственных учреждениях, и вы увидите, что кончим мы тем, чем кончили Германия и Италия. Сначала Мак-Грегор, а потом все мы до одного – все те, кто сидит с этой стороны зала. Я слышу смех на скамьях оппозиции, но кого может обмануть смех консерваторов? Консерваторам не скрыть ни своего прошлого, ни своих истинных намерений, а нам не скрыть своих. Если мы допустим, чтобы спор о Мак-Грегоре превратился в прецедент, на основании которого можно будет увольнять и порочить государственных служащих, – мы, социалисты, можем считать себя обреченными. Не Мак-Грегора нам, социалистам, нужно клеймить. Наши бичующие слова должны быть адресованы лорду Эссексу. Не Мак-Грегор проводит политику, которая, в сущности, является изменой социалистическим принципам. Этим занимается лорд Эссекс. Лорд Эссекс показал себя неуклонным последователем имперской политики, направленной на подавление всякой попытки социальных преобразований. Не уничтожать нам нужно Мак-Грегора за то, что он разоблачил лорда Эссекса; мы должны поддержать его и встать на его защиту, потому что Мак-Грегор – мужественный, честный человек; он настоящий англичанин, не то, что этот специалист по политическим интригам. А если мужественное поведение Мак-Грегора повлечет за собой дипломатический провал, так это наша вина. Это мы, социалисты, оставили руководящие государственные посты в руках чиновников-консерваторов и позволили им руководить нашей внешней политикой. По какому праву такой человек, как Эссекс, является представителем социалистического правительства? Разве он социалист? Разве у него есть что-нибудь общее с социалистами? Нет, он самый неистовый, оголтелый консерватор. А другие наши дипломатические представители за границей – социалисты? А наши так называемые советники в Форейн оффис – социалисты? Отнюдь нет! Все они – консерваторы. Консерваторы по рождению, по состоянию и по той политике, которую они проводят. Если уж говорить о чистке, то прежде всего нам нужно избавиться от этих людей. Пользуясь своим влиянием, они определяют наш внешнеполитический курс, к полному удовлетворению оппозиции. А этот курс таков: заискивание перед Соединенными Штатами и непримиримая борьба с Россией. И вот, когда появляется такой человек, как Мак-Грегор, который обличает их истинные намерения, нас призывают жестоко расправиться с этим человеком; и кое у кого из наших лейбористских министров хватает наглости соглашаться на его осуждение. Что же мы за социалисты после этого? Мак-Грегор – вот кого мы должны поддержать сегодня, а не «выдающегося и благородного дипломата» лорда Эссекса. Не нужно нам Эссекса! Какую бы мы там политику ни проводили, ясно, что Мак-Грегор говорит правду. Я очень мало знаю о Мак-Грегоре, но того, что я о нем знаю, достаточно. Я знаю, что на него оказывают чудовищный нажим, чтобы заставить взять назад свое письмо, но он, как человек твердых убеждений, не поддается. И вот теперь ему грозят бесчестьем, называют трусом и предателем. Стыд и срам старому демагогу, который сидит напротив, за то, что он позволил себе эти безответственные выражения. Нечего кричать мне «долой», я все равно буду говорить! Этот человек, Мак-Грегор – не интриган. Он не трус, не предатель и не политический оппортунист, вроде достоуважаемого джентльмена напротив, что так гордо держит свою убеленную сединами голову. Мак-Грегора даже нельзя заподозрить в чиновничьем карьеризме. По иронии судьбы, он был демобилизован и направлен в департамент по делам Индии консерваторами из коалиционного правительства, которые, очевидно, решили, что от такого блестящего молодого человека будет больше пользы в департаменте по делам Индии, чем в армии. В самом деле, это молодой человек, владеющий тремя или четырьмя восточными языками, с биографией, безупречной даже с точки зрения консерваторов. Лорд Эссекс сам выбрал его себе в помощники, отправляясь в Москву, потому что Мак-Грегор долго жил в Иране и на этом основании считался хорошо осведомленным в иранских делах. Мак-Грегор – не политик, не дипломат, не чиновник; он ученый-геолог и подает надежды в этой области. Но, кроме того, он еще честный человек, он воевал и отличился на войне, был удостоен Военного креста, несколько раз упоминался в донесениях с фронта, имеет два ранения. Он не добивался участия в дипломатических миссиях в Москву или в Азербайджан. Он вообще никогда не имел определенных политических интересов. И я заверяю вас, друзья мои, что человека, подобного Мак-Грегору, не так легко опорочить. Вы можете заклеймить его, изничтожить его здесь, в палате, но для многих из нас он навсегда останется героической фигурой на фоне безмолвствующего большинства; мужественным человеком, не побоявшимся заговорить в такое время, когда очень многие честные люди не подают голоса, боясь пострадать за свою честность. Если мы захотим опорочить этого человека за его честные и авторитетные суждения, значит, мы сами потеряли элементарную честность. Пусть Мак-Грегор формально нарушил правила и подлежит наказанию, но ведь мы – верховное судилище в стране, и наш приговор обязателен для всех. Мы не смеем лишить этого человека его доброго имени. Мало того, мы не смеем, осудив Мак-Грегора, тем самым санкционировать начало повсеместной травли «красных». Если мы это сделаем, значит мы распишемся в том, что принимаем политику консерваторов. Нам сейчас представляется возможность показать себя социалистами, показать себя хоть раз мужественными и решительными людьми. Если мы осудим Мак-Грегора, история осудит нас.
