Он снова провел пробный полет в сумерках, когда над озером стелился туман. Это выглядело совсем иначе. Неприятно. Гладкая вода сливалась с мраком, и было крайне трудно оценить высоту. Они едва не врезались в озеро, а когда самолет подпрыгнул, по интеркому раздалось недовольное ворчание. Тревор—Рупер из хвостовой башни увидел дорожки на воде от винтов. Даже Спэм Спаффорд, веселый бомбардир Гибсона, был потрясен.
— Иисусе, — сказал он. — Это же чертовски опасно.
Он пришел в полное замешательство, любуясь на воду из носовой кабины. (Единственным, кто остался невозмутим, был Ниггер, дремавший в кабине. Ниггер часто летал с Гибсоном, хотя в боевые вылеты хозяин его не брал. А уж на земле пес не разлучался с Гибсоном ни на минуту.)
Гибсон прилетел назад и сказал Кохрейну, что если не будет найден способ точно выдерживать высоту, вся операция пойдет прахом.
— Пока еще есть время заняться этим вопросом, — сказал Кохрейн. — А сейчас я хочу, чтобы вы посмотрели на модели своих целей. — Он махнул рукой в сторону 3 посылочных ящиков в углу кабинета. Гибсон с любопытством взглянул туда. — Вы не сможете хорошо натренировать своих людей, если не будете знать, что от вас требуется. Поэтому я решил позволить вам узнать, но вы пока единственный человек в эскадрилье, которому это разрешено. Помните об этом.
Капрал принес молоток, и Кохрейн выслал его из комнаты, пока Гибсон отдирал жестяные скрепы и поднимал крышки. Он смотрел на модели, и первым его чувством было огромное облегчение. Слава Богу, не «Тирпиц»! Еще пару секунд отняло осознание того факта, что это дамбы. Это были Мён, Эдер и Зорпе. Прекрасные модели изображали не только сами дамбы, но и прилежащую местность на несколько миль вокруг во всех деталях. Это походило на фотографии, получившие третье измерение. Можно было видеть плоскую поверхность озер, холмы, изгибы рек и мозаику полей и заборов. А в середине всего — дамбы. Гибсон долго смотрел на это. Кохрейн положил в сторону снятые крышки.
— Теперь вы видели, что вы должны атаковать, — сказал он. — Побеседуйте с Уоллисом еще раз и возвращайтесь ко мне.
Первым вопросом, который немедленно задал Уоллис, был:
— Как у вас дела?
— Днем хорошо, — ответил Гибсон, — однако ночью не слишком. На самом деле мне кажется, что лететь ночью над водой на высоте 60 футов почти невозможно.
— Поработайте еще, чтобы добиться этого. Теперь я расскажу вам побольше о предприятии «Даунвуд».
— Даунвуд?
— Кодовое название налета. — Уоллис объяснил, как бомбы должны взрываться в глубине на стене плотины. — Я рассчитал, что первая должна вызвать растрескивание. Новые бомбы, попавшие в то же место, должны выбить треснувшие блоки с места… конечно, с помощью давления воды. Самое лучшее время, разумеется, когда водохранилище полно. Это будет май. Нам требуется полная луна, то есть период с 13 по 19 мая.
— Осталось 6 недель.
— Да. И вы ДОЛЖНЫ быть меткими, или вы просто дадите перелет, и бомба взорвется на парапете. Это ничуть не повредит дамбе.
— Зато повредит нам, — высказал свою давнюю тревогу Гибсон. — Самолет будет находиться как раз наверху.
— Да, может.
— Ну—ну, — ответил Гибсон и задумчивый поехал в Скэмптон.
Прибыли искусственные приспособления для имитации ночных полетов. Это были прозрачные янтарные экраны и синие очки. Летчики сразу прозвали их «двухслойным янтарем». Экраны были установлены в кабинах, пилоты нацепили очки и начали летать днем, совсем как ночью. Они налетали по несколько тысяч миль. Сначала на высоте 150 футов, а когда Гибсон решил, что они достаточно натренированы, перешли на 50 футов. Бомбардиры сидели в носовых кабинах, предупреждая о деревьях и холмах.
Микки Мартин прочитал курс лекций о ночных полетах на малой высоте, а он знал решительно все о сложностях и капканах этого небезопасного занятия. Однажды ночью, пилотируя «Хэмпден», он налетел на трос аэростата заграждения над Касселем. Самолет должен был разбиться, однако они порвали трос, и тот повис на крыле. Это было неприятное зрелище. Ведь им предстоял заход на посадку с выпущенными закрылками и шасси, а трос в это время волочился бы по земле. Почти наверняка он зацепился бы за какую—нибудь изгородь или забор и притянул бы «Хэмпден» к земле. По пути назад Мартин размышлял, что же им делать. Чтобы еще больше осложнить ситуацию, их атаковал истребитель. Мартин спикировал до 50 футов, чтобы сбросить противника с хвоста, трос запутался в деревьях, и скорость пикирования сорвала его. Все было отлично, даже истребитель пропал куда—то.
Гибсон спрятал подальше экраны и очки и начал посылать экипажи в реальные ночные полеты. Сначала отдельные самолеты, а когда появилась полная луна — всю эскадрилью в разомкнутом строю. Два экипажа оказались слишком умными и принесли назад ветки и щепки в радиаторах.
Только Гибсон знал решительно все, но зато остальные люди в Скэмптоне терзались от любопытства. Прелестный маленький шофер женской вспомогательной службы Дорис Лимэн выразила общее настроение записью в дневнике: «Все гадают, по какой причине создана новая эскадрилья. Пока ничего, кроме тренировок. Совершенно непривычно для экипажей, совершивших множество боевых вылетов. Они, судя по всему, отобраны специально». Через день она записала: «Никогда не видела «Ланкастеры» летающими так низко, как делают эти парни!»
Эскадрилья не знала ничего, а служба безопасности прилагала все усилия, чтобы наружу не просочилось ни капли информации. Телефоны прослушивались, переписка вскрывалась. Иногда усилия службы безопасности оправдывались. Один механик написал домой: «Самолеты летают на малой высоте со специальными ночными приспособлениями для каких—то особых заданий». Письмо было перехвачено.
— Кто этот дурак? — спросил Гибсон Чифи Пауэлла.
Он всегда обращался к Пауэлду, когда речь шла о наземном персонале, за который тот отвечал. Пауэлл знал их всех, а Гибсон знал Пауэлла и доверял ему.
— Это хороший парень, сэр, — ответил Пауэлл, — и хороший техник.
Гибсон вызвал беднягу к себе в кабинет и устроил страшный разнос. Наружу вырвалось все самое худшее, что таилось в Гибсоне. Техник упал и заплакал. После этого Гибсон отпустил его с миром.
Один из летчиков позвонил девушке и сказал, что не сможет встретиться с ней ночью, так как улетает на специальную тренировку. Телефон прослушивался. Гибсон построил эскадрилью и вытащил виновника на середину.
— Полюбуйтесь на него! — заорал он. — Полюбуйтесь на дурака. Сотни человеческих жизней в опасности из—за того, что какой—то поганый дурак не может держать пасть на замке.
И далее, в тех же выражениях.
Больше подобных случаев не было.
Гибсон каждый день был на ногах от рассвета до полуночи. Обычно он метался на маленьком мотоцикле с летного поля к оружейникам, оттуда в канцелярию и далее повсюду. Когда он летал, то оставлял свой мотоцикл в ангаре. При этом он, похоже, нарушал какие—то запреты, так как рьяный полицейский Скэмптона заметил Чифи Пауэллу, что мотоцикл следует убрать.
Чифи флегматично заметил:
— Вам лучше поговорить с владельцем. Я не думаю, что он уберет его.
— Я повидаюсь с ним, — пообещал сержант, — и он уберется тоже.
Поэтому Чифи просто отвел его к Гибсону и закрыл снаружи дверь. Раздался дикий рев, и из кабинета вылетел белый, как мел, сержант.
Мотоцикл остался стоять на месте.
Экипажи уже достаточно попрактиковались в ночных полетах над пересеченной местностью и теперь занялись полетами над Северным морем. 2 самолета возвращались домой. Когда они пролетали над Гримсби, зенитчики кораблей, у которых всегда чешутся руки, открыли по ним огонь. Когда самолеты пересекли береговую черту, начали стрелять и береговые батареи. Самолеты приземлились с десятками крошечных пробоин в фюзеляже.
Ехидный Мартин ухмыльнулся и сказал:
— Прекрасная тренировка. Теперь вы можете не бояться зениток!
Они отрабатывали бомбометание с малых высот на полигоне Уэйнфлит. Они пикировали на песчаные дюны и сбрасывали 11,5–фн практические бомбы, используя прицел для малых высот. Бомбометание было недостаточно точным, и Боб Хэй с грустью это признал. Гибсон пошел к Кохрейну.
Через 2 дня Гибсона вызвал подполковник авиации Данн из министерства авиационной промышленности.
— Я слышал, у вас проблемы с прицелами для удара по дамбам?
— Какой хрен вам это сказал? — поинтересовался Гибсон.
— Мне это сообщили, потому что я эксперт по прицелам, — объяснил Данн. — Я думаю, что могу разрешить ваши проблемы. Вы должны были заметить на вершине каждой дамбы пару башен. Мы измерили с воздуха, они находятся на расстоянии 600 футов одна от другой. Теперь смотрите, что нужно сделать.
И он набросал простенький эскиз. Это было до смешного просто. Плотник сколотил такое приспособление за 5 минут. В основе был фанерный треугольник с глазком в одном углу и двумя гвоздиками на остальных углах.
