Андрей.
– То-то, – рассмеялся Крис. И продолжил уже серьёзно: – Алику ты помог, правда, молодец. Обошлось, и слава богу. А в это не лезь, прошу. Пока прошу.
– Не буду, – кивнул Андрей. – Но… но что-то же надо делать.
Крис пожал плечами. Вдвоём они не спеша пошли по коридору в свои комнаты. Время и в самом деле позднее, а с утра на работу. Этого с них никто не снимет. Да и… да и если не работать, то как жить?
– Ты где завтра?
– В реанимации. Там лежит один, посижу с ним. А ты?
– Во дворе, – Крис повёл плечами, напрягая и распуская мышцы спины. – Разомнусь немного. Вечером русский?
– Да. И… – Андрей свёл брови, припоминая, – и терапия вроде.
– Выучил?
Андрей не слишком уверенно кивнул. Ему в эти дни было не до учёбы. Крис посмотрел на него и насмешливо хмыкнул:
– По-нят-но.
– А ты? – немедленно ответил Андрей. – Ты сам? Выучил?
Крис только вздохнул. Ему тоже в эти дни ничего в голову не лезло. Вернее, лезло совсем другое, не имеющее отношения ни к терапии, ни к спряжению глаголов. И самое главное – он не знал, что делать. Хорошо доктору Ване советовать: «Поговори с ней», «Пригласи погулять»… поговорить… да ему подойти к ней страшно. Если б она улыбнулась ему хоть раз… да что там, хоть бы посмотрела на него, он бы знал, что делать. Улыбнуться, шевельнуть плечом, бедром, а там… там бы пошло, само собой. А она отворачивается. От всех и от него тоже.
У дверей своей комнаты Андрей остановился.
– Ничего, Кир, всё будет в порядке.
Крис улыбнулся.
– Иди спать, утешитель. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – кивнул Андрей, бесшумно приоткрывая дверь и протискиваясь в щель.
В комнате было темно и по-сонному тихо. Джо и Джим спали. Андрей пробрался к своей кровати и стал раздеваться.
– Андрей, ты? – спросил из темноты Джим.
– Ага, – Андрей открыл шкаф, чтобы повесить брюки.
– Голову тебе оторвать мало, – зевнул Джо. – Шляешься по ночам, будишь людей.
– А что, здесь люди есть? – удивился Андрей и быстро присел.
Запущенная в его голову подушка ударилась о шкаф. Андрей подхватил её и встал.
– Спасибо, на двух спать буду.
Он уже говорил в полный голос.
– Отдай подушку, гад, – попросил Джо.
– Кого просишь, пусть тот и отдаёт, – отпарировал Андрей.
И в ту же секунду был схвачен поперёк туловища, скручен и брошен на кровать. Занятый спором с Джо, он совсем упустил из внимания Джима, и тот бесшумно подобрался к нему. Джо бросился на помощь брату. Они немного побарахтались втроём, тузя друг друга, хохоча и ругаясь на двух языках сразу, пока им не постучали в стенку.
– Фу-у, – Джо прошлёпал к двери и включил свет.
Втроём они уже бесшумно навели порядок, и Андрей в одних трусах с полотенцем побежал в уборную. Трусы теперь все носили, раздеваясь догола уже только ложась спать. Поначалу мешало, но потом, когда привыкли, оказалось даже удобно. В душ Андрей сходил сразу после смены и потому сейчас ограничился обтиранием. Без мыла, чтоб не надо было мазаться. Крема мало осталось, денег до зарплаты нет, а одалживаться без конца тоже нехорошо.
Когда он вернулся, свет ещё горел, но Джо с Джимом спали. Андрей повесил полотенце на спинку, выложил на стул у кровати, чтобы с утра не искать, чистое бельё, выключил свет и лёг.
– А теперь выкладывай, – сказал вдруг Джим.
– Чего? – не понял Андрей.
– Что тебе доктор Ваня сказал.
– И ты ему, – подал голос Джо.
– Он меня простил, – кратко ответил Андрей.
– Не темни.
– Мы же чуем. Ты не из-за этого как чумной ходил.
Андрей вздохнул.
– Не могу я. Сейчас не могу.
– Доктор Ваня запретил?
– Ну-у… он знает.
– Ладно, – решил Джим. – Если что, мы за тебя, помни.
– Ага, спасибо.
Андрей поёрзал, укладываясь поудобнее, натянул до подбородка одеяло.
– Спокойной ночи, Джо-Джим.
– И тебе спокойной, – ответил Джо.
– Спокойной ночи, – затихающим сонным шёпотом откликнулся Джим.
Стало совсем тихо. Андрей привычно закинул руки за голову, закрыл глаза. Хорошо, что он пошёл к Ивану Дормидонтовичу, доктору Ване. Ведь вроде ничего ему не сказали, только выслушали, а полегчало. Правильно. Выговоришься – легче станет. А слушает доктор Ваня… никому того не расскажешь, что при нём прямо само выскакивает. Доктор Юра, конечно, их спасал, ему тоже всё можно сказать, почти всё… Ладно, обошлось, и ладно. Что этот беляк – сын Большого Дока, надо молчать, а то парни его точно придушат. И будут у доктора Вани ба-альшие неприятности. И вообще… это же только сын, Большой Док и с ним что-то такое сделал, что хуже смерти. Ну, ему-то Иван Дормидонтович поможет. Хорошо, что всё так закончилось. Хорошо…
И заснул он, полностью успокоившись.
Атланта
Сейлемские казармы
Центр репатриации
Дождь с мокрым снегом как зарядил с ночи, так и не прекращался. Прыгая через лужу, Чолли поскользнулся и едва не упал. Обложив от души лужу, погоду и всю эту чёртову Империю, он вбежал в барак. Набитый курильщиками тамбур встретил его гомоном и дымом. Обычно Чолли задерживался поболтать и подышать даровым дымом, но сегодня он сразу продрался в свою казарму. Не до того сейчас. Маршрутный лист, заветная маршрутка на руках. И решилось-то всё в момент. Даже не ждал и не думал. С Найси, тьфу, Настей не советовался, ну, да она всегда говорила, что как он решит, так и будет. Он и решил.
Пока шёл по проходу, успокоился и в свой отсек зашёл тихо. Светка и Мишка спали, а Настя, сидя на своей койке, кормила Маленького. Чолли аккуратно, чтобы не задеть её мокрой курткой, разделся и сел рядом. Маленький уже наелся и засыпал, вяло причмокивая.
– Налопался, – улыбнулся Чолли.
– Ага, – ответно улыбнулась Настя.
Она осторожно высвободила сосок и положила Маленького на подушку.
– А я ему имя дала. Мне присоветовали. Павел. А так – Паша. Ты как?
– Хорош, – кивнул Чолли. – Сегодня после молока пойдём, метрики выправим, тебе удостоверение надо поменять и это… свидетельство о браке.
Настя кивнула.
– А чего так спешно?
– Я маршрутку получил, – небрежно, словно это было самым обычным делом, ответил Чолли.
Настя охнула и даже руками всплеснула.
– Ой, а едем-то когда?
– Завтра. С утра новых привезут, и нас до границы подбросят. А там на поезде.
– Ой, Чолли… – Настя смотрела на него испуганными расширенными глазами. Чолли покровительственно улыбнулся ей и, слегка подвинувшись, обнял за плечи.
– Всё будет хорошо. Обещают работу и дом. Представляешь, целый дом. Даже если такой, как был…
– Ох, если бы такой же, – вздохнула
