А я останусь одна, совсем одна. Мой Игорек умрет, как и твои подруги. Преступники перережут им глотки или еще что похуже. Какая же ты жестокая! А я думала, ты хорошая и добрая, поможешь мне найти этот веер, спасти невинных людей.
– Неправда! – Файке стало стыдно за выплеснувшийся гнев.
Она на секунду представила, что хотя бы один из ее учеников вдруг пропал бы и только от нее зависело его спасение. И гнев сменился чувством раскаяния.
Девушка нащупала в темноте тонкое плечико и погладила плачущую женщину.
– Извини, я… сделаю, как нужно. Схожу к директору музея, а потом навестим старика. У нас еще есть время для поисков. Я помогу тебе вернуть сына домой. Я обещаю тебе, что не брошу, буду с тобой до конца и помогу. Прости, что накричала, не хотела тебя обидеть.
Но Оля ничего не отвечала, лишь вздрагивала всем телом от безмолвного плача в глухой темноте музея. Фаина и сама не заметила, как, сидя рядом с товаркой плечом к плечу, задремала прямо на полу, позабыв о страхе.
Глава 5
Разбудил ее лай собаки, которая встречала первых сотрудников, ластясь и выпрашивая лакомство.
Девушки одновременно вскочили на ноги и прислушались к звукам снаружи. Ольга выглянула чуть выше подоконника – собака прыгала рядом с фигурой мужчины в костюме, провожая его за угол здания. Путь свободен, можно без собачьего лая выбираться из мастерской и следовать их плану.
Она почти беззвучно повернула рычажок замка, и девушки на цыпочках выбрались из своего убежища.
– Куда дальше? – Еще не очнувшаяся от дремоты Фаина терла глаза, всматриваясь в серый сумрак лестницы служебной части музея.
– Ищи кабинет директора, надо узнать о Фишере побольше, как и договаривались.
Застучали шаги, зазвучали голоса со стороны входа, и девушки бросились по лестнице наверх. Там они передергали все ручки дверей, но поддалась лишь одна, которая оказалась входом в рабочую уборную для сотрудников.
Фаина быстро метнулась к кабинке, позвала за собой Ольгу:
– Давай сюда, тут места для двоих хватит. Спрячемся, пока все не затихнет.
Но та фыркнула в ответ:
– Вот еще, – ловко дернула раму узкого оконца и юрким движением худенького тела оказалась по ту сторону стекла.
Прыжок! Файка бросилась к подоконнику, с трудом дотянулась до окошка, чтобы проверить, куда делась Ольга. А та выкрикнула вполголоса уже снизу:
– Я тебя жду. – И припустила через оградку, а потом по полю к черным башням многоэтажек под звонкий лай Пальмы.
Фая осталась в одиночестве прислушиваться к звукам в коридоре и подыскивать удачный момент, чтобы расспросить директора о профессоре Фишере. Вот прошаркали тяжелые шаги сторожа, который под нос клял на весь свет пустолайку Пальму, вслед за ним хлопнула дверь одного из кабинетов. Наконец простучали чьи-то каблучки, и звонкий девичий голос выкрикнул:
– Доброе утро, Валентин Трофимович.
– Доброе, Асенька, – отозвался тихий голос. – Вы сегодня на замене Анны Юрьевны, помните? Придется провести три экскурсии, еще три, так и быть, я сам. Эх, в самый сезон туристический и такое несчастье.
– Да не переживайте, Валентин Трофимович, справимся. Я сейчас все отчеты быстренько отправлю до обеда и сменю вас. Главное, чтобы наша Анна Юрьевна поправилась.
Голос зазвучал совсем рядом, забрякала посуда. Молоденькая музейная сотрудница продолжала беседовать с директором, перемывая чайные чашки в раковине служебной комнаты:
– Что-нибудь полиция нашла, что за изверг мог напасть на нашу старушку? И за что, ведь божий одуванчик! Вообще не могу себе представить, что Анна Юрьевна могла кому-то навредить, она такая воспитанная всегда, сдержанная.
– Ох, Асенька, творится что-то странное. То замыкание короткое, то нападение на сотрудницу. Теперь сторож жалуется, что Пальма всю ночь лаяла. Если бы я не был ученым и атеистом, то поверил бы, что мумии в нашем музее начали оживать и творить зло людям.
– Да бросьте, Валентин Трофимович, это у вас нервы шалят. Так и до сердечного приступа недалеко. Давайте я вам сейчас мяты добавлю в чай, сразу уйдут все мрачные мысли.
– Асенька, что бы я без вас делал. – Голос у директора музея стал чуть бодрее. – Пойду конфеток сейчас принесу к нашему чаепитию, ваших любимых. Подсластим жизнь.
Наконец все разговоры затихли, девушка уцокала каблуками по коридору, и Файка выдохнула, музейные сотрудники ушли чаевничать, теперь у нее есть десяток минут, чтобы подготовить свою речь. Но мысли в голову шли спутанные, словно клубок из старых ниток. То она сжималась в ужасе от мысли о том, что директор догадается, как веер королевы Изабеллы покинул выставку в рюкзаке Файки, то накатывали слезы от сочувствия к бедной пострадавшей женщине-экскурсоводу. То окатывало холодом в предвкушении сурового взгляда Ольги, который ее ожидает, если она не сможет разузнать адрес Фишера. Поэтому из уборной она вышла в каком-то тумане, не понимая, как себя вести и каким образом убедить директора дать адрес бывшего сотрудника музея постороннему человеку.
Валентин Трофимович же при виде растрепанной бледной девушки в коридоре тоже растерялся:
– Здравствуйте. Как, как вы прошли?
– Через дверь. – Фая ткнула неопределенно пальцем в сторону лестницы с первого этажа.
– Ой, Ася, наверное, забыла входную дверь за собой закрыть. У вас вопрос какой-то остался? Мы же вроде бы договорились, что претензий не имеем друг к другу.
Файка сглотнула, открыла рот, но заготовленная ложь застряла у нее поперек горла.
Ее мучительные гримасы директор понял по-своему.
– Если вы на счет компенсации, то давайте завтра я придумаю, что мы можем для вас сделать? И обязательно вам позвоню, уладим конфликт. Понимаете, Анна Юрьевна – очень опытный гид, никогда не было такого, чтобы она забыла экскурсанта в зале. Это… ужасная ошибка, понимаете? Я мог бы, конечно, выговор ей вынести. Только несчастная женщина сейчас в больнице, в отделении реанимации. Вообще история ужасная, сначала вас закрыли в зале в темноте, потом Анну Юрьевну там же кто-то ударил и оглушил. Мистика какая-то. Я веду за нее экскурсии и совсем замотался. Вечером обещаю придумать, как мы можем загладить свою вину. Может быть, абонемент в музей бессрочный?
– Нет, мне не надо абонемент. – Наконец девушка обрела голос.
– У нас такой прекрасный музей, к нам едут со всей страны. Не отказывайтесь, вы можете его подарить кому-нибудь, если не хотите сами идти после… ну, этого эпизода. – Взгляд у директора стал совсем несчастный.
Из-за двери в коридор высунулась голова звонкоголосой Аси и просительно предупредила:
– Валентин Трофимович, вас там уже японская делегация с переводчиком ждет.
Тот кисло протянул, совсем сникший после Файкиного мотания головой:
– Ну что же мне с вами делать, уважаемая?
– Я по другому поводу. Я научный работник, пишу диссертацию о королеве Изабелле и поэтому приехала в ваш музей. История костюма восемнадцатого века. Очень хочу поговорить с профессором Фишером, главным исследователем этой темы. Как его найти? А так все хорошо, мне ничего не надо, я всем довольна, никаких претензий! – скороговоркой выпалила девушка заученные фразы.
Валентин Трофимович с облегчением выдохнул и засуетился:
– Что же вы молчали? Конечно, никаких проблем. Ася, дайте девушке адрес профессора Фишера. Отлично, отлично. – Он уже прыгал по ступенькам лестницы вниз. – Идите в кабинет, моя помощница даст всю информацию.
Любопытная Ася тоже маячила в дверях, она поприветствовала Файку кивком. А когда начала перебирать в компьютере файлы легким постукиванием пальчиков по клавиатуре, не удержала любопытного вопроса:
– А вам зачем профессор? Он же давно не работает и не преподает. Даже в городе не появляется, как на пенсию вышел, так и осел на даче. Вот, – она протянула Фаине еще теплый свежераспечатанный лист с данными, – здесь его домашний адрес, но вы его там не найдете. Он на даче живет в поселке Колокольцево. Номер дома не помню, но там такой петушок деревянный на крыше смешной. Я ему как-то отвозила грамоту от администрации города и подарки ко дню пенсионеров и поэтому запомнила. – Она пожала плечиком в легкой блузке. – Герман Яковлевич после развода отказался у нас работать, преподавать в университете его из-за возраста не взяли, вот и засел на даче. Пишет там монографии
