— Ну идеал просто, а не девушка.
— Одно другому не мешает, — рассмеялась она.
Кое-как поменявшись местами — не скажу, что мне это не понравилось, — я взял автомат. Не знаю, куда я попадал, но, судя по крикам и звуку бьющегося пластика (или из чего там сделаны машины?), попадал я в нужные места. И тут заорал Костун. Истошно так заорал, что даже в ушах заложило, как от ядерного взрыва.
— Моя спина! Мне прострелили спину!! А-а-а… Больно! Я умираю! Кровь! А-а-а!!!
— Да заткись ты нахрен, придурок! Твои крики лучше любой мишени! Заткнись, а то башку прострелю!
Костун поутих, но зарыдал пуще прежнего, держась за правое плечо. Вот он и сыграл свою роль. Я не успел снова высунуться в окно, как девушка крикнула:
— Впереди что-то есть.
— Что там? — Я сел на место и присмотрелся. — О, неужели.
Это была машина. Такая же, как у нас. Сначала я подумал, что кто-то из аборигенов нас обогнал, но потом понял, что это невозможно, — я не видел у них на стоянке машин, которые были бы настолько быстрыми. Это был кто-то из уехавших вперед. Скорее всего — Иолай.
Сравнявшись с нами, водитель резко развернулся, не забыв при этом полить наших противников свинцом, и догнал нас. Как я и предполагал, это был киборг.
— А я уж подумал, вы нас бросили тут, — крикнул я ему.
— Да как ты мог так о нас подумать? — театрально обиделся Иолай. — Мы всегда возвращаем долги. Мы даже специально замедлили скорость, чтобы вы нас догнать успели, а потом услышали выстрелы. Вот Верон и попросил меня вам помочь.
— А так бы не помог?
— Помог бы, — уверил меня он. — Я добрый! И Верон знает, что помог бы, даже если бы он приказал обратное, поэтому и отправил меня за вами. Он, знаете ли, любит чувство, когда у него все под контролем, даже если это не так.
— Ясно. Спасибо тогда.
— Да что уж там. Кстати, сколько там машин едет?
— Без понятия. За пылью ничего не видно. Но от нескольких я точно избавился.
— Ладно, вы езжайте вперед, а я разберусь тут.
Мы спорить не стали. Иолай сбавил скорость, а через несколько секунд мы вновь услышали выстрелы. Он был киборгом, так что за него не стоило переживать, тем более этот Верон вряд ли отправил его нам на подмогу, не зная, справится ли тот.
Догнать Верона не составило проблем. Песок уже почти полностью осел, хотя так на такое расстояние, вероятно, ударная волна и не достала, поэтому машину мы разглядели, даже будучи еще далеко, при условии, что уже сгущались сумерки, а у автомобиля горели фары, словно маяк.
Догнав черноглазого, мы кивками поприветствовали друг друга и поехали дальше, замедлив скорость. Примерно через час стемнело полностью, лишь небольшое количество звезд освещало пустынную землю. Иолай догнал нас чуть позже.
— Надо остановиться на ночевку, — крикнул Верон.
Мы остановились, пытаясь в темноте отыскать хоть что-то, напоминающее укрытие. Но пустыню не просто так пустыней назвали, хотя в этой даже ни одного перекати-поле не было.
— Что будем делать? — спросил Иолай. — Тут даже укрыться негде. Сплошная пустыня.
— Скоро похолодает, — заметил я, — поэтому у нас два варианта. Разжечь огонь, чтобы обогреться, но тут есть опасность нападения диких… монстров. Либо переждать холодную ночь в свете звезд. Некоторым из нас приемлемы и такие условия, но тут есть и обычные хрупкие Люди. А один вообще ранен.
— Кто ранен? — удивился Иолай.
— Костун. Тот толстяк у нас на заднем.
— А что вы сразу-то не сказали? У меня есть познания в медицине.
Иолай вышел из машины и открыл заднюю дверь нашей.
— Ой-ей-ей! Он в отрубе. — Киборг пощупал пульс. — Скорее всего потеря крови, у него в плече дыра сквозная. Будь он сантиметров на пять-семь повыше, уже копыта бы отбросил. И в маленьком росте есть свои плюсы.
Сам Иолай не был коротышкой, но ростом он все же и сам не вышел. Скорее всего, это побочный эффект от кибернетизации, ведь роботизированные части не растут.
— Ты тоже что ли ранена? — обратился он к девушке. Помимо того, что ее платье было изорвано, оно еще было испачкано в крови, словно на нее вылили целое ведерко, того и гляди начнет всех вокруг телекинезом расшвыривать.
— Это не моя кровь, — ответила она тихо, словно боясь, что кто-то сочтет это за хвастовство. — Хотя, думая, у меня есть пара царапин.
Иолай тут же принялся расспрашивать ее где болит.
— Думаю, нам придется развести костер, — сказал Верон, выходя из машины. — Заодно и обдумаем наше положение.
Особо обдумывать было нечего, но каждый наверняка имел свое мнение на этот счет.
— А чем разводить-то? У нас даже веточек нет, не то, что дров нормальных.
— Зато у нас есть одежда и машины, вроде как из горящего материала, — объяснил я Человеку, который, по-видимому, впервые оказался в таком положении. — Сейчас все устроим.
— Думаешь, нам хватит этого на всю ночь? И я не собираюсь сжигать свою одежду, — запротестовала девушка, сложив руки на груди, словно готовясь защищаться, если я насильно начну сдирать ее с нее.
— Ну, во-первых, ночь долго не продлится. Солнце большое, а планета маленькая, так что часов через пять-шесть наступит утро; продержимся. А во-вторых, всю одежду сжигать не надо, хватит и мужских пиджаков для розжига. Тебе еще учиться и учиться, — добавил я менторским тоном.
В темноте не видно, но, думаю, она покраснела, хотя виду не подала, даже голос не дрогнул:
— А кто меня учить будет, ты, что ли?
— Может, и я.
Девушка молча отвернулась и хмыкнула.
Примерно через час огонь горел во всю. Сначала вытащили (а точнее — вырвали) из одной машины все сиденья, потом скомкали пиджаки и запихнули под кучу. Иолай, будучи киборгом, выдал искру и разжег огонь. Один пиджак оставили, чтобы подсунуть под голову Костуну, которого уложили перед костром; Иолай сказал, что рана не так уж и серьезно, но в нашем положении она может привести к летальному исходу. Дым, конечно, вонял пластмассой, но это давало повод думать, что звери будут обходить нашу вонючую компанию за километр. Сами мы сели против ветра, поставив машины напротив друг друга боком, чтоб удобно было сидеть и общаться.
Первым заговорил Верон:
— Итак, что мы имеем? Мы посреди пустынной планеты, на которой, вероятно, полно огромных хищных животных, а оружия у нас мало. Всего трое из нас способны сражаться, от остальных пользы практически никакой.
Деликатности ему не занимать. Девушка хотела что-то сказать, но Верон не дал ей высказаться:
— Еще у нас есть раненый, который, скорее всего, не переживет эту ночь. Планета заброшена…
— С чего вы взяли? — все же вставила свое слово девушка.
— С чего? — поднял брови франт. — А разве не ясно?
— Я… хотела бы услышать ваши доводы.
Женщины не любят признавать, что чего-то не знают. Они вообще не любят признавать хоть что-то, если это принижает их в глазах других.
— Мои доводы? Они очевидны. Это пустыня. Если бы планета была заселена, то тут были хотя бы какие-нибудь указатели, не говоря ужу о монстрах, от которых давно бы избавились. Еще тут есть людоеды, живущие на бывшей базе терраформаторов. Что еще нужно?
— Терраформаторов?
— Ну нельзя же быть такой невеждой, — вздохнул Верон.
— Нет, я знаю, что такой терраформирование. — Девушка старалась не показывать свои чувства, и ее голос, казалось, ускорял понижение температуры. — Просто хочу понять, что тут произошло и кто те Люди.
— Хорошо, я объясню. Эту планету когда-то хотели терраформировать, то есть сделать ее пригодной для жизни. Судя по той конструкции, что была на базе, терраформирование было давно, так как это устаревшая модель, не использующаяся уже лет эдак пятьдесят, а еще, очевидно, процесс прошел не удачно, на что и указывает разрушенная база. Она, вероятно, просто взорвалась из-за чрезмерной нагрузки. Вам понятно?
Девушка все еще дулась и явно не получала удовольствия от разговора, но любопытство все же пересиливало гордыню, что было необычно для представителей ее расы.
— Да, но кто же были те Люди? — спросила она.
— Вот этого я не знаю. Возможно, это те, кто работал на базе, а может даже их потомки. Дети уж точно. Или они упали так же, как и мы. Есть вероятность, что у этой планеты слишком большая силы притяжения или, возможно, здесь существуют гравитационные аномалии, на это указывает множество обломков, собранных в кучи теми Людьми. Не вижу причин наведываться на эту планету по собственному желанию.
Верон явно чувствовал себя в своей тарелке, говоря все это. Вначале он показался довольно несловоохотливым, но это, скорее всего, из-за того, что к нему не часто прислушиваются, а тут слушатели нашлись, и он решил восполнить то время, что провел в молчании, тем более, что говорил он по делу.
— Ясно, — кивнула девушка.
— И что нам делать? Тут даже горячей воды нет, — подала голос старушка из-за спины, ежась от холода под шалью.
