Но не на пользу пошла им эта выпивка. Ночь и весь следующий день все трое промучилась от болей в груди и суставах, онемения пальцев на руках и ногах, металлического привкуса во рту. А через три дня у них отпала нужда ходить в парикмахерскую — выпали волосы. Обращение в поликлинику ничего не дало, поскольку врачи не смогли установить диагноз заболевания — слишком уж странными были симптомы. Через неделю все прошло и постепенно забылось. Волосы, правда, так и не отрасли.
Минул месяц, другой, и Мазурского опять ждала алкогольная находка: в рабочем шкафчике стояла бутылка ликера «Бенедиктин». Считая, что это собственность соседа по шкафу — работавшего в первую смену напарника, — Мазурский у него через несколько дней поинтересовался при встрече: почему он не забирает свой ликер? Напарник заявил, что это не его бутылка. Слышавший их разговор слесарь-сантехник Клебанов решил, что коль скоро «Бенедиктин» бесхозный, то что ж добру пропадать. И когда бытовая комната технического персонала опустела, прихватил ликер с собой.
На следующий день он пошел навестить друга, работающего в драматическом театре в той же должности, и чтобы не появляться с пустыми руками, сунул в карман тужурки «Бенедиктин». Клебанов и Чучеров опорожнили бутылку и. поздней ночью оказались в больнице, так как у них начались острые боли в мышцах рук и ног, онемели пальцы, рот жег металлический привкус. Врачи делали все возможное, но через две недели Чучеров скончался от отравления неизвестным ядом, а Клебанов выкарабкался, но получил тяжелое расстройство здоровья.
Любители «Бенедиктина» еще корчились в больнице, когда соседка Мазурского, возвращаясь с работы домой, нашла на лестничной площадке авоську с двумя бутылками вина Саэро и цинандали и не задумываясь взяла их себе. В этот вечер ее сын с бывшими однокурсниками отмечал в кафе «Юбилейное» пятилетнюю годовщину окончания сельскохозяйственного института. Бецкий и Кислов, приехавшие из другой области, напросились к нему на ночлег.
Гостеприимный хозяин откупорил найденную матерью бутылку цинандали. Порядочно хмельные друзья выпили, а ему вино по запаху показалось прокисшим, и он незаметно вылил свою порцию в раковину. Едва успели они перемолвиться после этого парой слов, как товарищей стало мучительно тошнить, начались судороги. Спустя несколько часов они скончались в больнице от отравления неизвестным ядом. Бутылку с «Саэро» соседка Мазурского от греха подальше выбросила в мусоропровод.
По факту смерти Бецкого, Кислова и Чучерова прокуратура возбудила уголовное дело. Судебно-медицинская экспертиза их трупов показала, что первые двое умерли от отравления соляной кислотой, а Чучеров отравился таллием. Версия о случайном попадании ядов в бутылки отпала, хотя все, кого можно было допросить, безапелляционно утверждали, что укупорка бутылок была заводской и ничуть не нарушенной. Не подтвердилось и предположение о том, что кто-то хотел свести счеты с соседкой Мазурского. Все сходилось на том, что мишенью отравителей был именно он. Последние сомнения рассеялись, когда она на допросе призналась, что нашла авоську с бутылками грузинского вина не около своей двери, а возле соседской.
Но кто и за что так настойчиво стремился уничтожить мастера-осветителя сцены музыкального театра? Это оставалось совершенно неясным. Ни с кем он в серьезные конфликты, кажется, не вступал, однако характеризовался как человек заносчивый, эгоистичный, относящийся к сослуживцам надменно, могущий походя унизить и оскорбить любого из них. Не мстит ли ему кто-либо за причиненное оскорбление? Но кто?
Одних только рядовых тружеников сцены (артистов, не появляющихся из-за кулис, как их в шутку называют), работающих и работавших с Мазурским, набралось более двухсот. И каждого из них нужно было проверить на причастность к тяжким преступлениям, причем сделать это тактично, чтобы не оскорбить необоснованным подозрением. Кропотливейшая работа. Она и пошла своим чередом.
А тем временем на внутренних стенках бутылок из-под «Советского шампанского», «Бенедиктина» и цинандали судебно-химическая экспертиза обнаружила соответственно мышьяк, таллий и соляную кислоту. Мышьяк и соляная кислота как отравляющие вещества довольно известны, а вот таллий — сильный яд, который поражает центральную нервную систему, желудочно-кишечный тракт и почки. От него выпадают волосы. Еще лет двадцать назад медицинская промышленность выпускала с добавлением таллия пасту для удаления волос с тела, а мышьяк применяется в медицинских целях и сейчас. Посторонний человек попасть за кулисы театра не мог, значит, действовал кто-то свой.
В конце концов в поле зрения следствия попал машинист сцены Малахеев, у которого был брат — студент химического факультета. Когда провели у них в квартире обыск, то оказалось, что два больших книжных шкафа битком набиты всякими флаконами, колбами, ретортами с жидкими и порошкообразными химическими веществами. На многих склянках пояснительных надписей не было, так что разобраться без помощи специалиста, что где лежит, не представлялось возможным.
Специалист-химик и помог следователю выяснить, что в двух шкафах наряду с безобидными реактивами хранилось около ста отравляющих веществ. Нашлись в ходе обыска и специальные справочники, в которых описывались отравляющие свойства мышьяка, таллия, сулемы, других ядов.
Малахеев-старший, пользуясь «химической лабораторией» младшего брата, решил, как он выразился, «очистить кулисы родного театра от негодяя Мазурского». Выяснилось, что отравитель — мстительный человек, абсолютно не понимающий шуток и чрезвычайно злопамятный. На следственном эксперименте он показал, как вводил с помощью медицинского шприца яды внутрь бутылок, не нарушая их заводской укупорки. От его зловещего замысла пострадали ни в чем не повинные люди. И себя погубил.
Коньяк для поросят
— Милиция! — надрывался в телефонной трубке взволнованный женский голос. — У меня на складе коньяк испарился. Открыла дверь — обмерла. Был коньяк — и нету. Я там ни к чему не прикасалась.
Следователь Краев выехал по вызову. У склада поджидала заведующая.
— Так, говорите, коньяк у вас испарился?
— Ну да, ну да! — затараторила кладовщица. — Прямо диво какое-то! Испарился вместе с бутылками.
— Ящики тоже улетучились?
— Нет, — осеклась заведующая. — Они в складе. А сорока бутылок как не бывало!
Следователь осмотрел место происшествия. Здание было одноэтажное, ветхое. Под самый потолок — ящики с водкой, с вином. Два ящика с коньяком, по словам заведующей, еще в субботу стояли на самом верху. Теперь они валялись на полу пустые. Внимание следователя привлек кусок тонкой фанеры, прибитый к потолку. Когда он взобрался на стремянку и потянул его, то один конец легко отогнулся, открыв сквозную щель.
— Доска, знаете, прогнила и вывалилась, — пояснила заведующая. — Вот я и попросила деда Федора, сторожа нашего, чтоб забил. Да там узко, разве что кошка пролезет.
— Кошки меня не интересуют, а вот бутылка тут свободно проходит, — возразил ей следователь. Затем он полез на чердак. Там на рыхлой засыпке четко виднелись следы от детских сандалий и донышек бутылок. Тут же валялся рыболовный крючок с леской и клочок выцветшего сатина. Краев выглянул из чердачного окна. К складу примыкал сарай, к крыше которого была прислонена лестница.
«Вот кое-что и прояснилось», — подумал следователь и пригласил понятых ознакомиться с обстановкой и следами на чердаке.
— А внуки у вашего деда Федора есть? — поинтересовался Краев, закончив составление протокола осмотра места происшествия.
— Сережка.
— Это который любит рыбачить?
— А вы его откуда знаете?
— Да уж знаю, недавно познакомились.
Дверь открыл Сережка. Увидев мужчину в милицейской форме, он побледнел и с трудом выдавил из себя:
— Дедушки дома нету.
— А нам ты нужен. — И следователь приставил к дырке на груди его выгоревшей сатиновой рубашки лоскуток. Края совпали.
— Ну как вы вчера порыбачили? Хорошо клевало?
— Мы вчера не рыбачили, — потупился мальчуган.
— Это на Оке, а на чердаке?..
— Откуда вы все узнали? Мишка, небось, выболтал?
— Нет, не Мишка. И куда улов дели?
— Сдали мы бутылки.
— Как это, сдали? Полные бутылки не принимают.
— Вылили все из них.
— Вот те на! И куда же?
— В ведра и вынесли в бак для пищевых отходов. Не пропадать же добру! А бутылки в ларек сдали.
— А на выручку что купили? Конфет, наверное?
— Нет, ничего не купили. В тире учились метко стрелять.
Краев выяснил, куда отвезли пищевые отходы из того бака, и узнал: поросята после утренней кормежки вдруг принялись с громким хрюканьем носиться по клеткам, дрались и вообще вели себя очень необычно.
