- А вот и папа приехал, - улыбается медсестра. – Сегодня вся семья в сборе!
Глава 19.
***
- Что-то ваш папа давно не приезжал. Занят? – спрашивает молоденькая медсестра, когда заходит к нам с Илюшей в палату под поводом измерить температуру.
Она хорошенькая: белокурые волосы, вздёрнутый носик, красиво сложенная фигурка и игривый взгляд. Вся такая лёгкая, воздушная и беззаботная. Я давно отвыкла быть такой.
Муратов находился в отделении дольше меня: ухаживал за сыном и проводил здесь всё свободное время, пока я лежала в родильном отделении.
Наверняка Андрей ей понравился. Он не может не нравиться: красивый, зрелый, состоятельный и уверенный в себе мужчина... Женщины на таких словно пчёлы на мёд слетаются. Да что там, я сама в него достаточно быстро влюбилась.
Одновременно с восхищением внешностью медсестры испытываю острый укол ревности. Знаю, что не имею на него никакого права, потому что формально мы с Андреем друг другу никто, но это гораздо сильнее меня. Сознание всё чаще воспроизводит фрагменты того короткого периода, когда мы были вместе: страстные, горячие, ненасытные, пожирающие друг друга одними глазами.
Сейчас мы стали другими. Более сломленными. Каждый по-своему и Андрей, безусловно, значительно больше меня. Мне часто кажется, что с потерей любимой дочери его чувства атрофировались, но когда вижу его взгляд направленный на сына – забираю свои слова обратно.
Андрей такой большой и сильный в сравнении с малышом, что Илюшка в его руках выглядит ещё меньше и беззащитнее. Но он тоже боец. С каждым днём его показатели улучшаются и уже не за горами выписка.
- Да, отец Илюши занят, - отвечаю медсестре. – Слишком много работы.
- Ясно. Жаль, - произносит она, не скрывая разочарования, и выходит из палаты.
Мне не хочется думать, что причиной, почему Андрей стал приезжать сюда меньше, являюсь именно я, но все эмоции медсестры, которые она даже не скрывает, написаны на лице. Для неё я – основная преграда в общении с симпатичным и неженатым мужчиной. Я та, с появлением которой мужчина её мечты стал приезжать в отделение гораздо реже.
- А кто это тут у нас проснулся? – спрашиваю у сына и поднимаю его на руки.
Он теплый и пахнет моим молочком. Я уже приловчилась кормить Илюшу поочередно: сначала даю грудь, а когда он устаёт сосать и начинает капризничать, предлагаю бутылочку. Все навыки пришли постепенно. Сначала мне было страшно носить его столбиком, купать, менять подгузники и проводить необходимые гигиенические процедуры, но опытные медсестры показали как надо.
Материнство — это непросто. Я убеждаюсь в этом на собственном опыте. Это бессонные ночи, бессилие, необоснованный страх сделать что-то не так, навредить... Я просыпаюсь каждый час и проверяю дышит ли мой ребёнок? Но потом слушаю мерное дыхание в кроватке и ощущаю себя самой счастливой на всем белом свете. У нас с Андреем получился замечательный сын.
После обеда приезжает Муратов. Он выглядит нервным и взвинченным. Возможно, у него проблемы по работе и именно поэтому он стал значительно реже приезжать. А быть может я просто ищу оправдания, чтобы было не так обидно.
- Здравствуй, Нина, - произносит Андрей и первым делом моет руки после улицы, а я тем временем стою у окна и любуюсь его фигурой.
- Здравствуй, Андрей. Тебя давно не было, - произношу и тут же натыкаюсь на его цепкий взгляд. – У тебя всё… всё нормально?
- Вполне, - отвечает он и проходит по палате в медицинском халате. – Как дела у Ильи?
Я кратко пересказываю как проходят наши дни. Немного монотонно и однообразно, но ни в коем случае не жалуюсь.
Карие глаза Андрея серьезные и будто неживые. Смотрят на меня с легким холодком, сканируют с головы и до ног. Не знаю, как сложатся наши отношения после выписки из больницы, но кажется, что откровенничать со мной Андрей никогда не станет. Как бы сложно ему не было.
Мой взгляд опускается ниже, потому что выдержать его тяжелый взгляд становится всё сложнее. На воротнике белоснежной рубашки виднеется капелька крови. Крошечная, размером с ушко иголки, но я всё равно замечаю её и вздрагиваю. Вспоминаю кто есть Андрей на самом деле и отступаю немного назад. Надеюсь, что его опасная деятельность никак не отразится на нашем сыне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда Андрей берёт на руки Илюшу, я спешу выйти из палаты. Там меня не так сильно атакуют эмоции и нахлынувшие чувства. Я представляю, как бы отреагировала Лера на появление брата. Уверена, что она была бы моим самым главным утешением в этом мире.
Немного остыв и намотав пятый круг по извилистым больничным коридорам, возвращаюсь в палату и замечаю, что Андрей достает из шкафа всю одежду Илюши. Меня бросает сначала в жар, потом в холод, а затем будто молнией бьет от страшной догадки. Он забирает у меня ребёнка? Что, чёрт возьми, происходит?
Заметив моё оцепенение, Муратов кивает на бумаги, которые лежат на пеленальном столе и спокойно произносит:
- Только что принесли выписку. Собирайся, Нина.
- Куда? – с трудом ворочаю языком от шока.
- Мы едем домой.
Глава 20.
***
У входа в больницу стоит колонна из трех одинаковых автомобилей. Я на секунду теряюсь и застываю на месте. Это что за кортеж и к чему такие почести? Первый автомобиль возглавляет Антон – тот самый доверенный человек Андрея, который вёз меня в Москву, когда начинались роды. Он радостно усмехается и машет мне рукой в знак приветствия, а я киваю ему в ответ и прибавляю скорость с трудом поспевая за Муратовым.
В автомобиле, где мы будем ехать, стоит заблаговременно приготовленная автолюлька, куда Андрей опускает Илюшку и пристёгивает ремнями безопасности. Сегодня не он ведёт автомобиль – за рулём сидит водитель.
Всю дорогу в салоне царит молчаливое напряжение. Я то и дело оглядываюсь назад, чтобы убедиться в том, что за нами действительно всё это время следует третий автомобиль, не теряя из виду и не подпуская к нам других водителей. Это немного непривычно, и странно, и здорово нервирует. Успокаиваюсь я только тогда, когда перед глазами начинает маячить знакомая крыша из красной черепицы.
- Почему мы ехали не одни? – нетерпеливо спрашиваю у Андрея, когда мы оказываемся на месте, а водитель выходит из салона, чтобы покурить.
- Вам с сыном ничего не угрожает, если ты об этом, - отвечает Муратов и отстёгивает автолюльку, в которой уснул наш малыш.
- Но тогда почему…
- Слишком много вопросов, - прерывает Андрей. - Нина, это всего лишь меры предосторожности. Ты знаешь кто я и чем занимаюсь?
- Знаю, - киваю, глядя на его серьезное лицо без тени улыбки.
И тем не менее хочу знать больше. Ещё больше. Столько сколько не знает никто.
Андрей щурится, глядя мне в глаза и произносит чуть спокойнее:
- Просто верь мне, ладно?
Я слабо киваю, хотя до конца не могу определиться со своими ощущениями. Андрей любил водить автомобиль и всегда ездил без сопровождения. Что изменилось сейчас и почему нас охраняют? У Андрея проблемы? Появились враги? На душе неспокойно, но я ему верю. Пытаюсь верить. Ведь самое главное то, что я рядом с Илюшей. Всё равно на каких условиях в этом доме: в качестве кормилицы, няньки, смотрительницы... Просто плевать. Я готова на всё, что угодно, только бы быть рядом с сыном. Именно эти слова я говорила Андрею, когда он вез меня по дороге в роддом. И я рада, что ему удалось их услышать.
Рядом с моей спальней теперь располагается комната Илюши, выполненная в синих и голубых тонах. Пока мы находились в больнице дизайнер детально проработал интерьер и позаботился об уюте детской. Он прекрасно вписал сюда кроватку, которую я купила в «Детском мире» непосредственно перед родами, поставил в углу огромный шкаф, чуть ближе – пеленальный столик.
- К вам можно? – скребётся в комнату Людмила.
- Конечно!
Она оглядывается по сторонам и, поняв, что Андрея здесь нет, подходит к мирно спящему младенцу.
