Однако и это было не самое страшное. Он вдруг заговорил, и теперь уже не оставалось никаких сомнений, что голос этот принадлежит Фрэнку. Четкий, знакомый голос.
— Я чувствую боль, — сказал он.
Бровей на его лице не было, полуприкрытые веками глаза внимательно следили за каждым ее движением. Она попыталась скрыть свое отвращение, но тут же поняла, что все ее усилия напрасны.
— Мои нервы… они снова ожили, — продолжал он. — И это больно.
— Я могу чем-нибудь тебе помочь? — спросила она.
— Может… меня перевязать?
— Перевязать?
— Ну да. Бинтами или еще чем-то.
— Хорошо. Как скажешь.
— Но этого мало, Джулия. Мне нужно еще одно тело.
— Еще одно?! — воскликнула она.
Когда же настанет конец этому кошмару?!
— А что нам терять? — ответил он и придвинулся чуть ближе.
Нервы ее были напряжены до предела. Прочитав на лице Джулии страх, он снова замер.
— Скоро я буду в порядке, — прошептал он. — Целым, как раньше. И тогда…
— Давай я лучше приберу здесь, — предложила она, отводя от него глаза.
— …Когда это произойдет, милая Джулия…
— Скоро придет Рори.
— Рори! — Он яростно выплюнул это имя. — Мой милейший братец! И как только тебя угораздило выйти замуж за такого тупицу?
Внезапно она почувствовала злость.
— Я люблю его! — выкрикнула она, но после секундного раздумья поправилась: — Думала, что люблю.
Хохот, раздавшийся в ответ, лишь подчеркнул ужасную наготу стоявшего перед ней существа.
— Просто не верится! — воскликнуло оно. — Ведь он же слизняк, больше никто! Всегда им был. И всегда останется. Он боится приключений.
— В отличие от тебя.
— В отличие от меня.
Она взглянула на пол. Между ними лежала рука мертвеца. И тут Джулией овладело такое отвращение к себе, что ее чуть не вырвало. Все, что она совершила за последние дни, все, что намеревалась совершить, предстало перед ее глазами во всей своей чудовищной беспощадной неприглядности: этот парад совращений, который всякий раз заканчивался убийством. И, похоже, убийствам этим не будет конца. Да, она проклята точно так же, как он, это несомненно — ибо все его кошмарные мечтания принадлежат и ей тоже, она и Фрэнк думают об одном и том же, чувствуют одно и то же.
Что ж… сделанного не воротишь.
— Вылечи меня, — прошептал он. Голос его звучал уже не так грубо, как раньше, сейчас Фрэнк говорил просительно и нежно, как любовник. — Вылечи… Пожалуйста.
— Хорошо, — ответила она. — Вылечу. Обещаю тебе.
— И тогда мы снова будем вместе.
Она нахмурилась.
— А как же Рори?
— Ну, мы все-таки родные братья, — пожал плечами Фрэнк. — Я уговорю его. Заставлю понять, что так будет правильно. Что это разумно и неизбежно. Ты больше не принадлежишь ему, Джулия. Это осталось в прошлом.
— Да, — откликнулась она.
Он говорил чистую правду.
— Мы принадлежим друг другу. Ты же этого хотела, правда ведь?
— Хотела.
— И знаешь, если бы у меня была ты, думаю, все было бы по-другому, — сказал он. — Я бы не впал в отчаяние. И не продал свои душу и тело так дешево.
— Дешево?
— Ну, ради самого обычного удовольствия. Ради каких-то новых ощущений. В тебе… — Он еще на шаг приблизился к ней, и на этот раз она, завороженная его словами, не отстранилась. — В тебе я бы обрел… новый смысл жизни.
— Я теперь здесь, с тобой, — ответила она.
И, уже ни в чем не сомневаясь, протянула руку и дотронулась до него. Тело его было горячим и влажным на ощупь. Пульсировал, такое впечатление, каждый миллиметр плоти. Каждый, даже самый маленький, нервный узелок, каждая мышца.
Этот контакт возбудил ее. Словно до сих пор, до этого самого момента она до конца не верила в то, что Фрэнк действительно существует, действительно находится рядом. Теперь же мечта стала явью. Она создала этого человека, вернее воссоздала, своей волей, своим умом придав ему плоть, овеществив его. И возбуждение, которое испытывала она сейчас, дотрагиваясь до этого беззащитного тела, было сродни чувству собственности.
— Наступают опасные дни, — продолжал он. — До сих пор я мог как-то скрываться. Ведь я был практически бесплотен. Но теперь совсем другое дело.
— Да, я тоже подумала об этом.
— Следовательно, нам стоит поторопиться. Любой ценой я должен вернуть свои прежние силы и снова обрести человеческий облик. Ты согласна?
— Конечно.
— И после этого конец всем ожиданиям, Джулия.
При этих словах его плоть словно бы запульсировала еще быстрее.
И вот он уже опускается перед ней на колени. Вот его изуродованные пальцы коснулись ее бедер, затем он прижался к ней ртом.
Борясь с приступом отвращения, она положила руку ему на голову и дотронулась до пробивающихся волос. Тонкие, шелковистые, как у младенца, а сразу под ними — тонкая плоть и кость черепа. За время, прошедшее со дня их первой, столь памятной для нее, встречи, Фрэнк так и не научился деликатности. Но отчаяние научило ее выжимать кровь из камней. Со временем она добьется любви от этого чудовища — в этом она была твердо уверена, сама не зная почему.
Глава восьмая
1
Ночью гремел гром. Разразилась гроза без дождя, отчего в воздухе остро пахло сталью.
Керсти всегда спала плохо. Даже маленькой девочкой, несмотря на то что ее мать знала колыбельные, способные успокоить и убаюкать целые народы, она засыпала с трудом. И не то чтобы ей снились какие-то особенно дурные сны, нет; во всяком случае, просыпаясь, она ничего подобного не помнила. Просто чтобы заснуть, нужно было закрыть глаза, ослабить контроль над сознанием. Именно этому она постоянно сопротивлялась.
Сегодня, когда гром грохотал так раскатисто, так громко, а молнии блестели столь ярко, она была счастлива. У нее появился веский предлог покинуть смятую постель, сесть выпить чаю и понаблюдать за грандиозным спектаклем природы, разворачивающимся за окном.
Появилось и время подумать, поразмыслить над загадкой, мучившей ее с момента посещения дома на Лодовико-стрит. Впрочем, эти размышления нисколько не приблизили ее к разгадке.
Керсти мучило одно сомнение. А что, если она просто ошиблась? Что, если ей все это померещилось, она неверно истолковала виденное и у Джулии имеются вполне разумные объяснения своему внешнему виду? Тогда она, Керсти, может потерять Рори, рассориться с ним раз и навсегда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
