Демиургом забытом клочке земли.
Напряженную атмосферу, царящую в машине, пыталась разрядить Инни, всю дорогу щебетавшая без умолку.
– А вы знаете, что многие клиенты в порыве страсти умоляют их укусить? – Похоже, ей нравилось говорить о работе. – На самом деле укусы возбуждают, как ничто другое. Но мы, вампиры, как известно, укусами запускаем мутацию. Поэтому сначала проституткам предлагали вырывать клыки, способные передавать генетический материал. Но потом пришли к выводу, что беззубые жрицы любви, равно как со вставными зубами, клиентов только отпугивают. Потом, было время, предварительно требовали с заказчика подписать документ о согласии на обращение в вампира в случае добровольного устного соглашения на укус. Ах, какие были замечательные времена! И клиенту приятно, и проститутки с удовольствием напивались несинтетической крови. А какие у них были оргазмы, что у клиентов, что у девчонок! Жаль, что темноборцы пресекли эту деятельность, напомнив о соблюдении основного вампирского обязательства «не потреблять кровь разумных существ, за исключением синтетических аналогов».
– Тебе нравится торговать телом? – спросил Андрей, мысленно предполагая, что Инни уже полчаса, не подавая виду, репетирует свою речь к дебатам.
– А что в этом плохого? – встречным вопросом ответила Инни, прикрывшая плащом свои прелести. – Меня ведь никто не принуждал к этой профессии. К слову будет сказано, я имею два образования: экономическое и юридическое. При этом занимаюсь тем, что мне нравится, и исправно плачу налоги. Я нимфоманка, если уж на то пошло. Так что работа доставляет мне удовольствие.
Андрей пожал плечами. Дискутировать с проституткой, увлеченной политикой, юриспруденцией и экономикой, было бессмысленно. По всей видимости, Инни была одной из тех элитных проституток, озабоченных вопросами собственного благополучия, что носят в сумочке несколько комплектов сменного белья и антимикробные препараты.
– Приехали, – сообщил водитель, как оказалось, без труда изъяснявшийся на ломаном русском.
Здание суда вмещало порядка трехсот существ и было забито практически до отказа. Инни, продолжая улыбаться и безостановочно говорить, указала темноборцу на место, куда можно сесть. Андрей поудобнее устроился на стуле, расположенном в центре полукруглого зала, и осмотрел трибуну. Кафедра для оратора ограничивалась деревянной стойкой с подключенным проводным микрофоном. Освещение городского суда акцентировало внимание на выступающем за счет выгодного расположения широких окон. Зал выглядел подготовленным со вкусом и простотой.
Выступления политиков начались, как только присутствующие заняли свои места. Затягивать ожидание у вампиров было не принято. Первой выскочила на трибуну Инни и начала нести какую-то политико-проститутскую ересь. Начало ее выступления было посвящено необходимости ужесточения медицинского контроля в сфере легальной проституции и введения обязательных плановых медицинских обследований для жриц любви. Зал аплодировал, но как-то вяло и неохотно.
Во второй части своей речи Инни прошлась по политическим оппонентам и начала, активно жестикулируя, рассказывать о негативном влиянии на бизнес повышения цен на спецтовары, используемые в оказании сексуальных услуг. Вот, что значит экономическая подкованность! Зал аплодировал чуть-чуть громче, слыша в одном предложении слова «цены» и «снизить», и не особо задумываясь над контекстом.
Вслед за Инни начали выступать консерваторы, либералы и моралисты. Последние не преминули вставить в свою речь поливание грязью и клеймение проституции. Сделалось очевидным, какую партию Инни считала своими главными политическими оппонентами.
В остальном речь шла о возможном расширении полномочий местного самоуправления в сфере внутреннего ценообразования. Можно сказать, что Инни со своими секс-товарами попала в струю сегодняшних дебатов.
– Можно начать с эротик маркетов, как магазинов, специализация которых территориально ограничена Швецией. С какой стати Небесный Совет диктует нам условия продаж в этой сфере, если они не владеют ситуацией на рынке? – с надрывом вещал с трибуны важный лысоватый вампир. – Начав с малого, в перспективе мы сможем добиться полной ценовой независимости. Возможно, нам позволят даже использовать собственную валюту.
– И как Вы планируете реализовать этот подход? – донесся вопрос из оживившегося зала.
– Путем сбора подписей и направления петиций в Небесный Совет. Согласно постановлению № 42 они обязаны ответить на петицию, собравшую более десяти тысяч подписей в течение двух месяцев, – пояснил лысоватый политик, стирая со лба испарину носовым платком.
– Не остановимся ли мы на первой стадии этой реформы, так и не достигнув полного контроля ценообразования?
– Мужчина, послушайте! Проблема стоит достаточно остро и довольно-таки давно. Если не принимать хотя бы тех незначительных мер для ее решения, на которые мы способны, позволим темноборцам и дальше искусственно завышать цены на все наши товары, в том числе на продукты питания. Вы знакомы с ситуацией на рынке сельскохозяйственной продукции? Во второй половине года ожидается дефицит твердых сортов пшеницы, свинины, говядины и молока, что практически поставит нас на грань голода. Помните, к чему привела подобная ситуация пять лет назад?
Выступающие говорили по-русски, но с вампирским слащавым акцентом. Даже их громогласные возгласы казались убаюкивающими птичьими трелями. Андрей почувствовал, что клюет носом.
– Как думаешь, они примут? – Инни словно выросла из-под земли, переметнувшись от трибуны к зрительному залу.
– Что? – сквозь дремоту переспросил Андрей, отворачиваясь к окну.
– Законопроект. Ну, тот, который я предлагала. Ты вообще слушал?
– Нет.
«Зато честно», – подумал Андрей, оправдывая свое желание нахамить излишне разговорчивой «миловидной особе». Каким же мучительным становится ожидание! Впору всерьез задуматься о том, чтобы не проспать выступление Ярого. Темноборец посмотрел на Олега. Тот улыбнулся и прошептал:
– Понимаю.
– А хочешь, перескажу? – не унималась Инни.
Ответить Андрей не успел. Микрофон грохнулся на пол и зафонил, заставив Стопарина встрепенуться.
– Добрый день.
Как оказалось, микрофон не упал. Его уронили с нарочитой театральностью, присущей выступлениям секретарей Небесного Совета. За трибуной появился молодой блондинистый вампир с небрежно выдранным клоком волос посреди курчавой густой шевелюры, спускающейся до плеч. Тощие скулы оратора выдавались вперед, и при каждом произносимом слоге он корчил зрителям волчью морду, расплываясь в клыкастом оскале.
Левый глаз небесного цвета смотрел на зрителей, не моргая, словно пытался ввести их в гипнотический транс. На месте правого глаза красовался странноватого вида глазной протез, представляющий собой обработанный деревянный брусок, выточенный по размерам некогда опустевшей глазницы. Лакированный природный рисунок, составленный волокнами древесины, представлялся для выступающего достойной, хотя и пугающей, заменой классическому рисунку белков и зрачков на протезах.
– Добрый день, – повторил Ярый, выдержав небольшую паузу.
Андрей посмотрел на трибуну. Потом на лицо Ярого. Потом опять на трибуну. Осознание того факта, что это были два разных изображения, транслируемых из мозговой подкорки, приходило не сразу. Трибуна: лысоватый мужчина, читающий лекцию о снижении цен. Тоже трибуна: молодой одноглазый вампир, галантно откланявшийся зрителям. Это были два взаимозаменяемых изображения. Ярого не было в зале суда, но он казался куда более реальным, чем все, что в этом здании было.
Андрей попытался сосредоточиться на Яром и понял, что это не составит труда. Лысоватый мужчина пропал из виду, уступив место молодому вампиру. Вместе с ведущим дискуссию о голодных временах мужчиной исчезло и
