Капитан спрятал картонный прямоугольник в наколенный карман.
— Виталий Сергеевич, а как вы нас вычислили? Если не секрет, конечно же.
— Ну, тут особых секретов нет. Походил, поспрашивал…. Той ниточкой, потянув которую, я раскрутил ваш клубок, был раненый старлей-опер из Питера…как его там…Ситников Александр.
— Мы его называли Сашок — уточнил Вакула.
— Так вот — продолжил Вишневский — мне сразу эта история с ранением показалась странной. Ты же знаешь — в этих краях не привыкли прятаться по кустам как зайцы и пулять в спины. Да и кому понадобилось стрелять в простого опера, который, в основном, только бытовухой и занимался. Не тот масштаб…. А когда я поговорил с начальником лазарета, то стало еще, как говорят, "теплее". Майору омоновцы сказали, что притащили опера в лазарет сразу после ранения, то есть — минут через пятнадцать, наспех перевязав. А когда доктор его осмотрел, то увидел что, во-первых — повязку, которая была на ране, наспех не наложишь и наложить ее мог только квалифицированный медработник, да и рана была обработана должным образом. Во-вторых — у майора не было никакого сомнения, что ранение старлей получил не менее двух часов назад, а еще он находился, по всем признакам, под длительным воздействием сильного обезболивающего препарата, скорее всего — промедола…
— Ну, еще — продолжил Виталий Сергеевич, — опросил у вас на базе всех, кто в ту ночь дежурил или был задействован на каких либо работах. И тут нарыл кое-что интересное: один контрактник, который на хозмашине у вас трудится, рассказал, что встретил вашу гопкомпанию, на лесной дороге. Вы, очень "не свежие", держали курс на базу. Предложение подбросить, к его немалому удивлению, вы отвергли. Отъехав на какое-то расстояние, сердобольный водила решил-таки подождать ваш "усталый" коллектив, тем более что, как он успел заметить, кто-то из вас даже идти сам не мог. Остановившись посреди дороги и никого не дождавшись, он не обнаружил вас, даже пройдя какое-то расстояние на встречу. Куда вы могли подеваться? Только вернуться в поселок, что и предположил водила. Но там вас никто невидел, а на базе появились только к утру, это уже дежурный офицер подтвердил…. Вот и сложилась из отдельных фрагментов общая картина. Заключительным же, как говорят художники, штрихом было ваше снаряжение. Не пойдете же вы на такое дело с личным оружием. Ну, а когда узнал — в чьем ведении находилось хранилище захваченного бандитского арсенала, вопросов не осталось.
Вечером Вакула рассказал Гаврошу об утренней встрече и последующем разговоре. А на следующий день командир диверсионно — разведывательной группы ГРУ ГШ капитан Вакуленко, позывной "Цыган", подал рапорт об увольнении по собственному желанию своему непосредственному начальнику. Пару дней командование прибывало в недоумении, пыталось выяснить причину такого решения, всячески отговаривалоот, по их мнению, необдуманного поступка, рисовало радужные перспективы военной карьеры. Но Вакуленко стоял на своем и рапорту дали законный ход. Через пару месяцев на базу пришел приказ об его увольнении из армии.
Вакуленко вернулся в Москву, откуда и уезжал когда-то поступать в училище. Но, как оказалось, жить ему там было негде, хоть и была у него однокомнатная квартира. Дело в том, что сразу после окончания училища Владимира угораздило жениться. Это был, скорее всего, брак по расчету, причем по расчету его отца, которому нужно было породниться с одним высокопоставленным чиновником. У того была дочь, красивая, но, в чем очень быстро убедился Вакула — весьма глупая и вульгарная особа, которую интересовали только тусовки в ночных клубах, фитнес клуб, спа процедуры в салонах красоты, бутики, пятизвездочные отели на престижных курортах и прочая лабуда, которая Владимира, как раз, волновала очень мало. Их брак распался еще на первом году совместной жизни. Бывшая женушка объявила что двушку, которую на свадьбу подарил отец Вакуленко, она не отдаст. Владимиру чужды были всякие разбирательства, особенно с такими личностями, поэтому он плюнул на это дело. Хоть регистрация есть — и то хорошо. У отца была другая семья — молодая жена, которая появилась вскоре после смерти мамы. Да и злой он был сильно, за то, что сын своим разводом порушил его далеко идущие планы. Так что и сюда Вакуле ходу не было.
Владимир недельку пожил у бывшего одноклассника, за это время устроился охранником в офисе довольно большой компании. ВДВешника, да еще офицера, взяли с охотой, а хорошей зарплаты было достаточно, что бы снимать комнату в коммуналке. В таком режиме Вакула решил прожить год-другой, до того времени, когда можно будет опять восстановиться на службе.
Примерно через год, когда Вакуленко уже собирался позвонить по телефону на визитке, которую ему дал Вишневский Виталий Сергеевич, как-торанним утром на мобильник позвонил Гаврош. Они, хоть и не часто, но постоянно созванивались друг с другом, как говорят — "чисто поболтать". Но в этот раз Субботин сообщил, что только что вышел из поезда и направляется к другу прямо домой.
Из комнаты не выходили почти сутки. Благо — холодильник Вакулы был затарен, в виду его холостяцкой жизни, разными полуфабрикатами под завязку, так что было чем закусывать привезенный с Кавказа в пятилитровой канистре коньяк. Говорили, говорили, говорили — о службе, о спецназе, о ситуации в стране и в армии в частности и так далее. Главной новостью для Вакулы стало то, что Гаврош тоже написал рапорт об увольнении.
— Понимаешь, командир, в последнее время творится что-то несуразное: начались поголовные сокращения, хороших пацанов пачками выводят за штат, а потом увольняют совсем. Формулировка одна — в связи с реформированием армии. Так я не пойму, Вов, реформирование заключается в увольнении лучших спецов? А кто же служить будет в той, отреформированной армии?… Башкир, Оса и Зубр держатся изо всех сил — им нужно жилье получить, иначе — кранты. Сержантов-контрактников перевели куда-то в Северный округ. А наша служба только в том и заключается что "через день на ремень", в настоящем деле, с тех пор как ты уехал, ни разу не были. Бандюками только погранцы и занимаются, их хоть не трогают, пока…
— Так что не спеши ты — продолжил Субботин после того, как опрокинули по очередной, — залезать обратно в эту кутерьму, в армии уже совсем не так, как было раньше, совсем не так…
— А что ты предлагаешь, все больше и больше тупеть и заплывать жиром, целыми днями стоя в мраморно-зеркальных холлах с идиотской улыбкой на роже, или сутками пялиться в мониторы, украдкой отводя взгляд для решения очередного дебильного кроссворда?
— Да-а-а-а-а, — даже и не думал спорить Гаврош, — твоя нынешняя работадостойна какого ни будь дембельнувшегося срочника, который всю службу продежурил на КПП, для него это потолок…вершина счастья!
Субботин, прямо из изрядно опустевшей канистры, налил еще по одной.
— А сейчас о том, с чем я, собственно, к тебе и приехал.
Выпили, закусили разогретыми по второму разу пельменями.
— Есть такое место — промямлил Гаврош, прожевывая, — как Чернобыльская Зона Отчуждения, слыхал?
— Ну — естественно, а кто ж не слыхал. В одно время все уши прожужжали. С нашего курса некоторые пацаны туда служить уехали, ну — в этот…блин, как его…МСОП! Да…как его…Силы Охраны Периметра, Международные. Мы еще прикалывались — СОПляками их называли…Хреновым, между прочим, распределением считалось, хуже всяких горячих точек.
— А не задумывался — почему?
— Ну, там же что-то рвануло….мы еще учились тогда…в 2006 м, кажется. Людей много погибло.
— Да, рвануло, и рвануло так, что авария в 1986 м году показалась просто хлопком новогодней петарды. Если после взрыва на АЭС главным и, пожалуй, единственным геморроем была радиация, то сейчас там, как рассказывают, сущий ад…
— И в чем же заключается этот ад?
— А в том! Территория Зоны увеличилась почти в два раза, — Гаврош начертил в воздухе наколотым на вилку пельменем замкнутую кривую, — кроме радиационного излучения появилась еще куча других, не менее губительных, о которых ученые умники и слыхом не слыхивали! — тот же пельмень покрутился у уха Субботина и отправился, наконец, в рот. — А еще монстры всякие, хищные твари, неизвестные науке, мертвецы ходячие…ну — и всякая другая хрень.
— Так к чему ты это все… — предлагаешь ехать Периметр охранять?
— Нет, брат ты мой, смотри глубже. Нам нужно туда — в Зону.
— А-а-а, весь тамошний геморр на себя нацеплять?! Ништяк придумал!
— Да подожди ты…!
Гаврош наполнил рюмки. Молча выпили.
— Ты помнишь "Пикник на обочине", Стругацких?
— Ну, естественно…
— Так вот там, в Чернобыле, что-то подобное образовалось, ну…подобная Зона…
До самого утра разговаривали друзья. Гаврош рассказал все что услышал от одного приятеля, с которым встретился во время краткосрочного отпуска у себя — в Гатчине. Тот, будучи монтажником, работал, с полгода, на строительстве инженерных систем нового Периметра, после того, как очередной супервыброс практически уничтожил старый.
