Рейтинговые книги
Читем онлайн Солона ты, земля! - Георгий Егоров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 263

— Как это ты надумала приехать?

— По делу… Дима, — вспыхнув кумачом, проговорила она. Непривычно было произносить его имя. — Потом расскажу. Как ты живешь?

Он улыбнулся, развел руками:

— Так вот, вдовцом…

Проговорили они долго. Здесь и ужинали вдвоем, в этой маленькой комнатке.

Утром, еще лежа в постели, Пелагея слышала через неплотно прикрытую дверь, как Антонов с кем-то разговаривал в проходной горнице.

— Надо, Мирон Авдеич, сделать еще парочку. Я ж ведь в долгу перед тобой не остаюсь: вот соберешь еще гурт, опять приму по таким же ценам. Но эти две бумажки надо сделать сегодня же.

— Ведь рыск, Митрий Иванович, — елейным голоском отвечал собеседник. — За такое дело по головке не погладят, ежели узнают. Тюрьма, верная тюрьма.

«Должно, про документы говорят», — догадалась Пелагея.

— Тебе до тюрьмы далеко, Мирон Авдеич… Ты из воды сухим вылезешь, — с нескрываемой неприязнью заметил Антонов. — А притом я ж тебя не за спасибо прошу. Не хочешь — дело твое, я в Ермачиху поеду, там старшина посговорчивей.

— Ну ладно, что уж там говорить. Я же не отказываюсь. Я только баю, больно рыск большой.

— Значит, сегодня принесешь?

— Что ж делать…

Как во сне, как в радужном бреду прожила Пелагея неделю у Антонова. Первые два дня Ильинична, видя молодой блеск в глазах Пелагеи, ее девически легкую и беззаботную походку, радовалась этому мимолетному счастью своей благодетельницы. Она догадывалась, что стала свидетелем большой и давнишней любви. Сама еще не старая, Ильинична сочувственно относилась к захватившей Пелагею страсти. «Пусть порезвится», — думала Ильинична, просиживая целые дни на крылечке. Но когда прошел третий, четвертый день, на нее вдруг напала тоска. Останавливая пробегавшую по двору Пелагею, Ильинична моляще смотрела ей в лицо, просила:

— Хватит, голубушка, хватит. Пора уж и ехать. Дни-то ведь идут.

— Завтра поедем, Ильинична, завтра обязательно.

И снова проходил день, и снова Пелагея девочкой взбегала на крылечко, молодухой по утрам нежилась в постели. Жаль было Ильиничне рвать цепочку ее счастливых безмятежных дней. Но надо было ехать. Не дай бог старый Большаков, хозяйничая в доме снохи, заглянет в пустующий амбар!

Наконец в понедельник выехали. Пелагея уезжала печальная, в глазах ее были растерянность и горечь. Когда проехали бор, она тяжело-тяжело вздохнула:

— Вот так, Ильинична, на одну неделю появилось солнце и — опять хмарь. Жить муторно.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1

К вечеру пошел дождь. Первые крупные капли ударили Аркадия по вспотевшей спине. Сразу стало свежее. По дороге заметались серые пыльные фонтанчики. Данилов накинул плащ и прибавил шагу.

С каждой минутой дождь усиливался и вскоре превратился в сплошной ливень. Но Данилов все шагал и шагал.

Из своей землянки он вышел еще вчера в полдень. Минуя села и большие проезжие дороги, он пробирается на север — в Ярки. Идет туда, откуда две недели назад был послан Коржаевым в Усть-Мосиху.

Уже несколько месяцев Ярки являются центром Каменского подполья большевиков. Знал Данилов, что отсюда Иван Тарасович Коржаев руководит большой работой: где-то здесь печатают листовки, сюда идет информация от широкой агентурной сети, именно отсюда направляются люди для закупки и сбора оружия. А сколько таких, как Данилов, пошли в села готовить крестьян!

Аркадий не знал, где живет Коржаев, известна ему лишь явочная квартира у Захара Трунтова, куда приходил Иван Тарасович для встреч с людьми. Но из разговоров с ним Данилов понял, что тот иногда покидает Ярки, пробирается в город к каменским подпольщикам, чтобы самому встретиться с нужным ему человеком, установить очень нужную связь. А связи у него были удивительно большие. По информации, которой иногда делился Коржаев с ним, Данилов догадывался, что у Ивана Тарасовича была своя рука даже среди блюстителей колчаковских порядков…

Аркадий свернул с проселка на еле приметную тропинку. Идти стало легче. Старые корневища и стебли пожухлой прошлогодней травы жестко похрустывали под ногами. Данилов прибавил шаг. Пустырем ему пришлось идти, когда уже совсем стемнело. Впереди опять мелкое редколесье.

Здесь, в березняке, остановился, скинул башлык, прислушался. Впереди надрывно лаяли собаки. Фуражка быстро промокла. Струйки воды с нее стекали за воротник. Горели подошвы ног. Но он стоял, вслушиваясь в ночь. Дождь поредел. Данилов, наконец, оторвал затекшие ноги, двинулся вперед. Вскоре он наткнулся на изгородь, прошел несколько метров влево, перелез через нее. Впереди чернели контуры строений. Сделал несколько осторожных шагов. Где-то невдалеке спросонья испуганно закудахтала курица. Аркадий как вкопанный остановился. Ответил таким же кудахтаньем. Тотчас же, словно из-под земли, выросла фигура.

— Кто?

Данилов подошел. Парень заглянул ему в лицо.

— Проходите.

И исчез. Данилов пошел по огороду вдоль плетня. Собаки надрывались. Данилов беспокойно прислушивался к их лаю. Шел все медленнее и медленнее. Наконец в окне избы заметил тусклый огонек. Облегченно вздохнул.

Дождь перестал неожиданно. Почти сразу же в прореху туч выглянула луна, словно хотела увидеть, что в ее отсутствие наделал ливень на земле. Этой секунды было достаточно для Данилова, чтобы различить за оградой около дома группу всадников с винтовками за плечами. «Солдаты!» Он метнулся за толстый ствол тополя. Выхватил оба револьвера. Тут же глянул на окно — лампа горела. «Что за черт!» Сразу стало жарко. Но он не успел ничего обдумать. Дверь в сенях скрипнула, и на крыльцо кто-то вышел. В это мгновенье луна снова вынырнула из-за туч, и Аркадий почувствовал, как у него зашевелились волосы на голове: на крыльце при полных регалиях — в мундире, в эполетах с аксельбантами — стоял жандармский полковник и не спеша надевал светлый плащ. Он, видно, не торопился. Посмотрел на небо. Сказал кому-то сзади себя:

— А дождь-то действительно перестал.

У Аркадия метались мысли: стрелять или не стрелять? Что с Коржаевым? Почему лампа в окне?..

— Ну до свиданья! — сказал полковник.

Луна опять скрылась. Кругом все снова окунулось в черную пропасть. Только на крыльце серел плащ. Стрелять можно даже в такой темноте — по светлому плащу в десяти шагах промахнуться трудно.

— До свидания, Петр Семенович! — ответили из сеней.

Аркадий вздрогнул. Неужели галлюцинация? Голос был Коржаевский.

Полковник сбежал по ступенькам. Слышно было, как всхрапнул конь, звякнули стремена. Потом раздался чавкающий конский галоп. Постепенно начали замолкать собаки. А Данилов все стоял, не шевелясь, и недоумевающе смотрел на огонек коптюшки в правой нижней шибке окна.

Потом он тихо кудахтнул. Тотчас же ему ответили из сеней так же тихо. Он вышел из-за дерева и, все еще держа в руках револьверы, пошел к сеням. Дверь открылась, его пропустили внутрь, и тут же невидимая рука задвинула засов. Откуда-то послышался голос Захара Трунтова:

— Здорово, Аркаша. Проходи. Он тебя уж заждался.

По-прежнему недоумевающий, Аркадий шагнул в избу.

Коржаев сидел за столом, бегло просматривал газеты.

Он, как всегда, был чисто выбрит, подтянут, спокоен.

— A-а, Аркадий! Здорово. Наконец-то.

— Слушай, Иван Тарасович, я сейчас чуть не застрелил полковника, который от тебя выходил.

У Коржаева поползли вверх брови.

— Что ты!.. Что ты!.. Ты же лампу видел?

— Это только меня и остановило. — И не утерпел, спросил — Бутафория? Или настоящий полковник?

Коржаев улыбнулся. Всегда колючие, цепкие глаза его помягчели.

— Настоящий.

Аркадий восхищенно мотнул головой.

— Как это тебе удалось его залучить?

— Не залучал. Он старый большевик. Здешний, бывший учитель. А сейчас специально прискакал сообщить, что сегодня в Камне арестовали шедшего к нам на помощь товарища из Томска — Голикова. Ну ладно. Рассказывай. — Он посмотрел на часы.

Аркадий знал, что здесь ни минуты нельзя задерживаться, что докладывать нужно сжато и в то же время не упуская ничего, даже мелочей, которые могут оказаться чем-то интересными. Иван Тарасович из тех людей, которые умеют слушать, быстро схватывают главное и не любят многословия.

За все время короткого, продуманного Даниловым заранее доклада Коржаев не спускал с него своих цепких, колючих глаз, словно боясь, что тот что-то упустит, недоскажет. И когда Данилов кончил, он сказал:

— Кое-какие достижения есть. Во всяком случае — начало сделано. — Потом сердито добавил — в Тюменцево вообще не могут начать.

— Теперь главный вопрос, с которым я пришел, — поспешил Данилов. — Есть у нас в волости уполномоченный военного министра по заготовкам продовольствия для армии Антонов. Мы имеем сведения, что он помогает дезертирам — достал им уже около десятка липовых документов. И в то же время он с Никулиным делает какие-то темные финансовые махинации.

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 263
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Солона ты, земля! - Георгий Егоров бесплатно.

Оставить комментарий