- Великолепно! В жаркую погоду. А зимой?
- Вот эта баня. - Он указал на низкое бревенчатое здание, покрытое копной болотного сена.
- Хочу посмотреть.
- Воду я грею вот на этой печурке. А ванну ещё не закончил. Я выдолбил большое дерево, но осталось несколько заусениц. Их срезаешь, а они снова появляются. Я хочу их опалить, а затем выкрасить корыто водостойкой краской.
- А тем временем?
- Поливаю себе из ковшика.
- Это лучше делать вдвоём.
Целое облако беспокойства сгустилось в голове у Хобарта. Они пошли назад в дом с соломенной крышей.
- Страсть как хочется отведать вашей индейской похлёбки. Я останусь на ужин.
- Это было бы очень мило, но не годится. До дому вам ехать десять миль, а дорога скользкая. Надо успеть домой засветло.
- Да, верно. Ну что ж, тогда остаюсь ночевать. Можно принести охапку сена в кладовку. Я могу спать где угодно.
- Милая Хильда, ты, конечно, шутишь, но и шуткам ведь есть предел.
- Я не шучу. Я остаюсь. Вы можете связать мне руки и ноги и бросить в повозку, чтобы отвезти домой. Но вы ведь этого не сделаете.
- Конечно нет. Но если ты останешься, все скажут, что я, бродяга, неизвестно с каким прошлым, сбил с пути невинную девушку. Они же изгонят меня отсюда. А мне как раз полюбился дом именно здесь.
- И мне тоже. Но давайте рассудим. Если я поеду домой сейчас, отец начнёт бушевать: " Вот, ты провела целый день одна с этим бродягой из глинобитки". А мать завоет: " Доченька, ты опозорила семью. Да уж лучше мне и не жить".
- Тебе не обязательно говорить, что ты была у меня. Никто же ведь не знает.
- Да, не знает. Да ваши соседи по дороге, Макгенри, они видели, как я проезжала, не так ли? Лейла, которая торчит у окна и наблюдает за всеми, кто проезжает.
- Она видела, как ты проехала. Но ведь ты могла проехать и дальше.
- Куда? Да первый же дом, куда я попала бы, был бы Браунов. И если бы я проехала мимо, разве меня не заметила бы Жанет? И разве Лейла не сядет в свою колясочку поутру и не отправится на беседу с Жанет? И разве отец Лейлы не сообщит моему отцу, что я была у вас? Вы ведь знаете, что отец Лейлы с моим отцом приятели, особенно когда приезжают в город. А отец Лейлы не такого уж плохого мнения о вас. Он говорит, что из вас получился бы хороший работник, если бы вы не ленились, и что из вас вышел бы хороший фермер, будь у вас хорошая жена, которая бы вас направляла. Хобарт поморщился. - Значитсоседи весьма интересуются этим бродягой.
- Ну да. Разве вы не работаете у отца Лейлы на уборке урожая и на молотьбе, разве вы не заработали денег на эти прекрасные окорока? И разве вы не помогаете отцу Жанет косить сено и не получаете четверть говяжьей туши в оплату за это? И разве Лейла не приходит к вам домой сказать, что они забивают скот, и что можно приходить и выбирать окорока? И разве Жанет не приходит к вам сказать, что они забивают корову?
Хобарт рассмеялся. - Да ты ужасно много знаешь, чем я тут занимаюсь.
- Конечно. Все знают. Неужели вы думаете, что можно приехать в нашу местность и настроить тут целую деревню из глинобитных домов, и чтобы об этом не говорили?
- Да, как о бродяге перекати-поле, а не о возможном женихе. Лейла сказала, что она скорее выйдет замуж за краснокожего индейца.
- Вам она этого не говорила. Она сказала это Жанет с тем, чтобы та повторила это вам. В любви и на войне все средства хороши. Эти бедные девочки готовы выплакать все глаза, потому что у них не хватает ума скомпрометировать себя с вами. Уж такие были бури. Вы ведь знаете, как Дидо гонялась за Энеем. Вы читали это по-латински, но по-английски, я думаю, то же самое.
- Не так-то уж я и больно близок к Дидо.
- Эней не был джентльменом, а вы - да.
- Вот это новость. Думаю, что вы не очень уж справедливы к этим девочкам. Они не способны на такой трюк по отношению к мужчине.
- Послушайте, приятель. Вы знаете всё об индейцах, лошадях, соломенных крышах и греках, но вы ничего не смыслите в женщинах. Вы только посмотрите, в каком положении оказались девушки в нашем графстве? Омаха находится совсем близко, и все считают, что это будет большой город. Есть много способов для молодых людей обогатиться. Все молодые ребята отправляются в Омаху, оставляя нам, бедным девушкам только рукоделие. И вдруг среди нас поселяется холостяк. Вы думаете, никто не устроит ему ловушку?
- Ну только не вы. Это гроза виновата.
- А как я здесь оказалась, когда разразилась гроза? Я этого не знаю. Люди не отдают себе отчёта, почему они делают то или это. Но вот так получилось.
- И мы теперь скомпрометированы.
- Да. Нам теперь ничего не остаётся, как только пожениться.
- Пожениться? Да я не хочу жениться, да и ты тоже.
- Да. Но ведь другого выхода нет.
- Ну как же можно жениться? Мы ведь не любим друг друга, даже не знаем друг друга толком.
Говорят, что лучшие браки именно такие. Если двое не влюбились, то они и не могут разлюбить.
Это было отчаянно абсурдно. Порушить все жизненные планы таким нечаянным образом. Но отношение Хильды было такое откровенное, так доверительно. И правда, он чувствовал, что Лейла и Жанет имеют на него виды, а Хильда ведь стоит тысячи их.
- Ну что ж, будь, что будет, - сказал он. - Чем скорее, тем лучше. Прежде чем твои родители подымут шум. На той неделе.
- У нас в школе учитель говорил: "Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня". До здания суда можно доехать за пару часов. Судья всё ещё будет на месте.
- То есть как, сегодня? Да как же можно? У меня ведь нет даже приличного костюма, да и ты, где ты достанешь платье?
- Поженимся так, в чем есть.
- И все зеваки будут говорить: "Она собирается носить штаны".
- Я и буду носить штаны.
- Они имеют в виду другое. Они посчитают, что ты будешь командовать в доме, что я буду у тебя под каблуком.
- Да, я буду командовать в доме, и тебе это понравится. Но давай не будем терять времени. Выводи коней, и в путь.
- Ты уже начинаешь командовать.
- Да, и тебе это понравится.
Они оседлали лошадей и сели на них.
- Погоди минутку, - сказала она, когда они свернули на дорогу. Я хочу посмотреть на этот участок земли. Тут как будто полуостров с очень крутыми берегами вокруг.
- Да, но я не настолько разбираюсь в геологии, чтобы понять, почему в моих оврагах все берега такие крутые, а не террасами.
- Какая-нибудь сотня футов забора на перешейке, и у нас будет прекрасное пастбище для свиней, не так ли?
- Я совсем не разбираюсь в свиньях, не люблю их.
- Но ты ведь не сможешь работать в доме у Лейлы, чтобы получать окорока. Нам придётся добывать себе собственную свинину.
- И потом убивать их. Даже ради спасения души я не смогу заколоть свинью.
А я могу. Год назад отец сказал мне, что если я хочу носить штаны, то должна колоть свиней. Я заколола одну, да так удачно, что он заставил меня заколоть ещё пять.
Хобарт озадаченно посмотрел на неё.
Она рассмеялась. - Я первая невеста в истории, которая включает искусство убоя свиней в число своих чар.
- Это карикатура. Но знаешь, Хильда, иногда карикатура, как бы она ни была гротескна, может дать более чёткое впечатление о красоте, чем совершеннейший портрет. Вот теперь я впервые вижу, что ты действительно красивая.
- Пожалуйста, не говори этого. Это может тебя напугать и заставить пойти на попятную.
Дорога была очень скверная, скользкая в тех местах, где был хоть малейший уклон.
Хильда с большим искусством выбирала безопасный путь.
Когда они поднялись на небольшой холм, перед ними раскинулся город, центр графства, с красным кирпичным зданием суда. Хильда придержала лошадь.
- Хобарт, я совсем закусила удила. Тебе в общем-то не обязательно жениться на мне. Можно поехать ко мне домой и рассказать отцу всё как было. Ты парень честный, отец тебе поверит.
- Хильда, ты так быстро вросла в мою жизнь. Я умру, если придётся вырвать тебя оттуда.
- Она смахнула слезу и улыбнулась. - Хобарт, я люблю тебя.
Они поехали дальше.
У судьи было приятное лицо, волосы у него только начали седеть.
- Здравствуйте, Хильда и ...? - Он вопросительно посмотрел на Хобарта.
- Хобарт Элберн, человек из глинобитных домов.
- Ах да, я много слышал о вас.
- Мы пришли к вам, судья, чтобы пожениться.
Судья осмотрел их с головы до ног, и в глазах у него промелькнула весёлая искорка. - Не очень-то ваше облачение подходит для такой церемонии, не правда ли? Я всё-таки скучаю по подвенечному платью, а что касается жениха, то не следовало бы иметь ну хотя бы цветок герани в петлице?
- Судья, я давно поклялась, что не выйду замуж, если для этого мне придётся одевать подвенечное платье. В законе ничего не говорится о том, как мы должны быть одеты. Мы принимаем друг друга такими, какие есть.
- Очень милое чувство, - сказал судья. - И давно ли вы помолвлены? Как-то сплетни об этом до меня не доходили.
- Долго, - ответил Хобарт. - По часам, около трёх часов, но вы знаете, иногда час бывает вечностью.
