привет Вале передам от Вити, и цветы принесу как будто от него.
Я взял банку консервов побольше, буханку хлеба и побежал к пану Адаму. Он уже работал в своем цветнике.
– Дзень добрый! – улыбаясь, поздоровался он со мной.
– Сделайте, пожалуйста, букет. Мне очень нужно!
Пан Адам вопросительно посмотрел на меня, потом кивнул:
– Згода. Тшеба допомуц жолнежови.[7]
Он раскрыл нож и задумался. Потом быстро срезал мокрую от росы зелень и разложил ее на скамейке. Низко срезал несколько роз, положил их ровным рядом на зелень и связал кончики стеблей. Затем он срезал еще три розы повыше и положил их повыше. Розы образовали нарядные ступеньки. К ним пан Адам добавил гвоздики. Цветы он красиво окружил зеленью. И получился не букет – картинка! Лучше, чем первый. Пан Адам торжественно протянул его мне:
– Проше, вояк.
Теперь я не стеснялся и на почте при всех отдал букет Вале. Только сказал тихо:
– Это от Вити.
Она так же тихо ответила:
– Спасибо.
Глаза ее смеялись. Мне нравилось, что у нас была тайна.
Я вернулся в усадьбу. В доме по-прежнему было много народу. В коридоре слышались шаги и громкие голоса. Но это были чужие шаги и чужие голоса.
Я сидел в комнате, и мне так скучно было, хуже не придумаешь. Дядя Вася возился в сарае. Он всегда какую-нибудь работу себе находил: то сбрую чинил, то повозку ремонтировал, то шинели штопал, то лошадей гнал на выпас. А мне сейчас ничего не хотелось, только одного – скорей бы разведчики вернулись.
А что, если опять пойти к Вале?
Когда я постучал в ее комнату, то сразу же услышал нетерпеливый голос:
– Входите!
Валя сидела на кровати, подперев рукой подбородок, и думала о чем-то грустном. Возле нее на тумбочке стоял букет, который я принес от Вити. Она увидела меня и заулыбалась:
– А, Федя! Заходи, заходи.
Я уже вошел в комнату, а Валя всё еще смотрела на дверь.
– Ты один? – тревожно спросила она.
– Один…
Говорить Вале, что наши на задание ушли, или нет? Это же военная тайна, и никто чужой о разведке знать не должен. Но Валя своя, а не чужая. Ей можно.
– Наши ушли к немцам в тыл. Батя задание дал. А меня не взяли.
– Что, все ушли? И Витя?
– И Витя тоже.
Валя растерянно посмотрела на меня:
– Когда они ушли?
– Позавчера еще.
– А вернутся?
– Послезавтра. Пётр Иваныч обещал.
Валя смотрела на меня, будто ждала, что я еще что-нибудь скажу, потом отвернулась к окну. Ее знобило. Может, она обиделась, что я ей раньше о разведке не сказал?
– Ты чего стоишь? – удивилась она и показала на одеяло рядом с собой. – Садись.
Я молча сел. В хате было тихо, точно и отсюда все ушли на задание. Валя была не такая, как всегда. Она, наверное, тоже беспокоилась за наших, за Витю. Она совсем забыла, что я сижу рядом с ней. Но вот она взглянула на меня, точно еще о чем-то хотела спросить.
– Какой у тебя подворотничок грязный, – вдруг сказала она. – Давай я тебе новый пришью.
– Что ты, Валя! Он чистый, я только вчера его пришил.
– Уже испачкался. Снимай гимнастерку, не разговаривай!
Валя достала из тумбочки чистый подворотничок, нитку, иголку. Подворотничок она пришила быстро, аккуратно и, конечно, лучше, чем я. Он нигде не морщился, выглядывал одинаково ровно, белые нитки наружу не выступали.
Валя помогла мне надеть гимнастерку и снова задумалась. Мне уже больше не хотелось оставаться. И Вале было не до меня.
– Я пойду, – попросил я.
– Феденька, приходи еще. Обязательно. Придешь?
– Хорошо.
Она, может, подумала, что я на нее обиделся. Но я совсем не собирался обижаться.
Она проводила меня до двери. Я вышел на дорогу, оглянулся. Она всё еще стояла в дверях.
Я шел и думал: вдруг наши уже вернулись? Но их не было. Один дядя Вася работал у повозки, ловко обтесывая топором доску.
– Тоскуешь? – спросил он.
– Тоскую…
– На войне вместе – раздолье, а одному – горе…
Наступил вечер. Солнце скрылось за садом, в той стороне, где были разведчики. На небе появились звезды. Мы с дядей Васей сидели в пустой комнате. Он зажег коптилку. Я достал тетрадь, раскрыл ее на чистой странице и стал писать: «Разведчиков нет. Они ушли в немецкий тыл. Мне без них очень скучно. Когда они вернутся, я почищу все автоматы».
Вот так новость!
Начался последний день нашего ожидания. Я сходил на почту, потом отнес в штаб письма и газеты. И вдруг на столе у штабного капитана я увидел на густо исписанном листе четко выведенное слово «Дёмушкин». Капитан улыбнулся:
– Что это тебя заинтересовало?
Я показал на лист:
– Можно посмотреть?
– А, это… Смотри. Мы на твоего старшину представление делали. На орден. Вверх послали. А копию себе оставили. Из дивизии звонили – утвердили представление. Так что быть Дёмушкину с орденом.
Я стал жадно читать:
«Участвуя в наступлении в составе взвода разведчиков, старшина Дёмушкин первым подобрался к огневой точке – дзоту противника и уничтожил ее. Увлекая за собой остальных, он ворвался в траншею противника, уничтожил там два пулемета вместе с расчетами. Достигнув села, разведчики окружили ротный командный пункт, находившийся в каменном погребе. Очередью из автомата старшина Дёмушкин уничтожил охрану. Спустившись внутрь погреба, разведчики взяли живым командира 7-й роты пехотного полка „Лемберг“ обер-лейтенанта вместе с денщиком.
Представляется к награждению орденом Отечественной войны второй степени».
– Доволен? – весело спросил капитан. – Из ваших Соколовского тоже наградили. Орден Красной Звезды получит.
Это была такая новость! Ноги сами понесли меня к дяде Васе:
– Дядя Вася! Дядя Вася! Пётр Иваныч орден получит! Отечественной войны! И Витя! Красной Звезды! В штабе сказали!
– Давно пора.
Я сразу понял, за что их наградили – за ночной бой. Только там были дзот и траншея. И там наш Сарпахан погиб. Остался бы он жив, его бы тоже наградили…
Ночью я не мог заснуть, лежал и всё прислушивался. Едва рассвело, я быстро оделся и выбежал на дорогу. Я то бежал вперед, то возвращался к усадьбе, боялся, что разведчики придут другой дорогой. Дядя Вася тоже вышел на дорогу и нетерпеливо смотрел, не покажется ли кто.
И вот наконец-то они появились, наши разведчики. Я со всех ног бросился им навстречу. Разведчики шли медленно, устало, как после тяжелой работы. Я их торопливо пересчитывал. Один, два, три… Все двенадцать были на месте!
– Здравствуй. Заждался? – спросил Пётр Иваныч, когда я подлетел к нему.
– Еще как! Соскучился без вас!
– Теперь скучать не придется.
– Пётр Иваныч, а вам орден дадут! – вспомнил я свою новость. – И тебе, Витя. Я в штабе прочитал.
– Раз в штабе прочитал – дело верное, – сказал Пётр Иваныч. – Письма были?
– Были. Но вам не пришло.
– А сегодня ходил? Нет? Сбегай!
Разведчики пошли в штаб. Доложить Бате, что выполнили задание.
Я схватил сумку и побежал на почту. Так было легко и весело! Всё вокруг такое, будто наступил праздник.
На почте
