чрезвычайные меры в управлении страной стали неактуальны. А, следовательно, не нужны и чрезвычайные органы управления, так что отныне было бы народные комиссариаты как-то по другому называть. Чтобы не было аллюзий на, скажем, рейхскомиссариаты…
Вторым событием стала капитуляция венгров в Будапеште. Они там, видимо, решили воевать до конца — а, точнее, до того счастливого момента, когда из Австрии или Германии придет могучая помощь. Но с помощью не сложилось, последние венгерские дивизии были вынуждены отступить даже с последнего клочка венгерской территории. А Толбухин забросал Будапешт листовками с сообщением о том, что ему жизнь советского солдата дороже всех исторических зданий вражеской столицы, и если венгры в Будапеште не сдадутся, то он просто весь город перемелет в щебень. Валя, правда, сказал, что венгры бумажки прочитали, хмыкнули и сказали «посмотрим» однако долго им ждать «просмотра» не пришлось: Федор Иванович в полном соответствии с обещанием снес один квартал на окраине города. И венгров не сам факт сноса поразил, а то, насколько качественно он был проведен: в этом квартале все здания были превращены в щебенку, а в соседнем — буквально через улицу — разве что стекла из окон повылетали, да и то не все…
Лаврентий Павлович, приехавший в Боровичи на совещание по новому оружию, высказал по этому поводу Петрухе «неудовольствие»:
— Федор Иванович сказал, что это была ваша идея сказать венграм, что город в щебень превратят, если они не сдадутся.
— Ну, было такое. Но ведь все правильно получилось?
— А куда нам теперь полмиллиона пленных венгров девать? Вы себе даже представить не можете, сколько с ними теперь хлопот! Ведь, в отличие от тех же немцев, они буквально пропитаны ненавистью к русским… ко всему советскому, их даже на работу в лагерях направлять невозможно!
— Хотите, чтобы я этим занялся?
Берия поглядел на Петруху очень внимательно, немного подумал:
— Не хочу. Мне кажется, что если этим вопросом займетесь вы, население Венгрии сократится еще на полмиллиона человек…
— Я выгляжу настолько кровожадным? Но вы ошибаетесь. Я, конечно, не самый умный в части трудоустройства пленных, но мы давно с Ольгой Дмитриевной подобные вопросы обсуждали, и, мне кажется, она придумалавполне приемлемое решение…
— Видел я её решение, но вопрос не о том. Вы постановление о фильтрации военных преступников читали? А по нему выходит, что только допросить больше ста тысяч человек придется!
— Лаврентий Павлович, Гуля же давно все для допросов приготовила. У нее одних лишь профессиональных диетологов больше пяти сотен обучено, да еще и в работе проверено.
— Каких диетологов? Причем тут диетологи?
— Извините, профессиональный жаргон. Врачи, которые умеют использовать… назовем это «наркотик правды». Я как раз хотел предложить составить опросник для них… ну, список вопросов, которые они будут допрашиваемым задавать.
— Петр Евгеньевич, вы меня не перестаете удивлять. Ваше мастерство иногда потрясает, но иногда вы такое несете… Ваши эти… диетологи, они что, все свободно венгерским владеют? А у нас, даже если выдернуть всех из наркоминдела, хорошо если сотня приличных переводчиков наберется. Сами понимать должны: венгров, русским языком владеющих, много — но для такой работы их привлекать…
— Согласен, это я не подумавши ляпнул. Однако, как говорится, возможны варианты.
— Ну-ка, ну-ка, я с удовольствием их выслушаю.
— Света сейчас занята подготовкой учебника русского языка для болгарских… специалистов. А я немного в курсе очень, скажем, эффективных методик подобного обучения. Если делом займутся специалисты — не такие, как я, а настоящие — то недели за три человек начнет относительно неплохо по-русски понимать и даже говорить.
— Тогда естественный вопрос: а где взять столько настоящих специалистов?
— Специалисты потребуются чтобы курс обучения составить. А потом Ира снимет обучающие мультфильмы и просто игровые фильмы, и если их контингенту крутить месяц по шесть часов в день, то процентов восемьдесят из них будут готовы к допросам нашими… диетологами. Насколько я понимаю, нас интересуют даже не столько признания, а свидетельские показания о преступлениях других?
— Ну, в целом — да.
— А вот на кого материал нароется, тех уже ваши специалисты внимательно поспрашивают.
— И сколько времени на всю эту программу потребуется?
— Мультфильмы по технике исполнения примитивные, их уже на студии рисуют… недели через три первые — уровня «очень хочу есть, продайте мне бутылку водки» и «можно выйти пописать?» — будут готовы. Базовый запас слов и выражений, пленные этот курс недели за две в большинстве освоят. Следующий — «да, я могу класть кирпичи» и «а где я грузчиков здесь найду?» — уже будем делать через игровые фильмы, я с Ириной поговорю, и, думаю, к концу августа и с этим справимся. Так что в конце сентября контингент будет для допросов в основном подготовлен.
— Интересный подход… Но вы ведь это для болгар готовите, а тут венгры.
— Да хоть папуасы: курс делается для людей любой национальности, русским не владеющих. То есть все же для людей с относительно европейским христианским менталитетом, но венгры под критерии программы полностью попадают. А потом и немцев начнем подтягивать поближе к русской культуре…
— Остается надеяться, что с этой программой обучения вы не…
— Не обделаемся? Лаврентий Павлович, люди, которые меня языкам учили, дали мне фарси на разговорном уровне примерно за три недели. С нуля дали… и очень жаль, что их больше нет с нами. Но мне они подробно объясняли что и зачем они делают. Понятно, того, что я запомнил, не хватит чтобы за месяц-два подготовить разведчика-нелегала — но нам-то этого и не надо?
— Ну, раз уж вы настаиваете, этим пока и занимайтесь. А можно Ирину Алексеевну не очень сильно в эту работу вовлекать? Есть мнение, что на должности министра культуры…
— Так Сталин согласился? Говорил же я Ире, что не стоит языком как помелом мести. Впрочем, это же как раз по поводу культуры? Пусть несет высокую русскую культуру в европейские отсталые массы! Честно говоря, не очень удивлюсь, если через два месяца эти пленные будут Пушкина на память читать… «Евгения Онегина»… Целиком…
В конце августа, когда Советская армия подошла вплотную к Штеттину, Сталин в разговоре с Берией — при обсуждении очередного предложения товарища Сухова — заметил:
— Я понимаю, у тебя работа такая, но мне кажется… я теперь абсолютно уверен, что все, что делается в Девятом твоем управлении, делается на благо страны. Не ищи в их действиях каких-то скрытых смыслов, а просто проверяй, сможем ли мы это сделать.
— Ну и как тут не искать? Министр культуры выпускает фильм про австрийца, да еще называет фильм «Гений»!
— Фильм про Моцарта,
