— Да затем, чтобы заранее этого испугаться и избежать подобной ситуации, — сказал Гурун.
— Конечно, о плохом неохота думать, — поддержал беседу Гну, — так как это вызывает много дискомфорта. Потому человек предпочитает думать только о хорошем, а потом с ним случается всякое говно. Так не лучше ли пережить внутренний дискомфорт, зато реально ничего не произойдет. Ведь Гуру Рулон всегда об этом говорит.
— Да ты, блядь, Нарада, вообще как Ваня из деревни, — разбесилась чу-Чандра, — как дикарь, честное слово, сотик, джип он не видел. Слишком низко летаешь.
— Это уж точно, — поддержала ее Вонь Подретузная, — и ты готов променять Эгрегор, Мастера, Путь просветления на джип и сотовый телефон?
Нарада покраснел, не зная, что и сказать в свое оправдание.
— Не, ну хорошо, предположим, ты ушел из Эгрегора, у тебя появился джип, сотовый телефон, а что дальше? — спросила его Аза.
— Ну, наверное, у меня будет какая-нибудь фирма, она будет развиваться, — буровил Нарада.
— Смотри, ты даже не знаешь, какая фирма, что ты будешь развивать, и главное, для чего, у тебя даже цели нет четко сформированной, — говорил Гурун, — а любой бизнесмен, он четко знает, чего хочет добиться, а затем смотрит, как, через что он будет этого добиваться и начинает активно действовать. У него конструктивное мышление. А у тебя кроме голой мечты, больше ничего нет, — продолжала Аза, — тебя просто увлек какой-то образ. Ты размечтался, увидев себя в своих грезах охуенно богатым, крутым, на джипе с сотовым телефоном, а нахуя тебе все это надо, че ты дальше будешь делать, ты даже и не подумал. Все равно как был дураком, так и останешься. А сколько нужно преодолеть всего, чтобы стать тем же самым бизнесменом. Это же не просто так все из воздуха появляется.
— Если ты даже разминку каждый день не можешь заставить себя делать, о чем может быть дальше речь? — продолжали разоблачение рулониты.
— Н-у-у-у, может быть, просто разминка мне не нравится, — пробубнил Нарада, — я не думаю, что все бизнесмены делают разминки.
— Да ты дебил, Нарада, — обратился к нему Нандзя, — ты че как первый раз в Эгрегоре, как будто не понимаешь, что все проблемы, с которыми ты сейчас столкнулся на духовном пути, никуда не исчезли, они внутри тебя. И, чем бы ты ни занимался, они будут все равно возникать. Если ты ленивый, так тебе везде будет мешать твоя лень, если ты закомплексованный, стеснительный, так тебе везде будет мешать твоя скованность, пока ты не станешь раскованным, свободным. Но если тут тебе помогают это исправить, если здесь создается специальная благоприятная обстановка для совершенствования, то в любом другом месте такого не будет, а, наоборот, все твои слабые качества будут на руку окружающим, и толпа еще больше будет тебя зачмаривать, забивать.
— Ну, почему вы так мрачно все видите, другие же люди как-то живут? — обиделся Нарада.
— Да это не мы мрачно видим, — бесновались рулониты, — это жизнь такая, просто ты слишком обольстился собой и миром. А достигают чего-то только единицы, большинство же — серая масса. И ты должен признать, что если бы ты был хотя бы таким же, как звезды эстрады, которые хоть чего-то достигли в жизни, то это бы сразу в тебе проявилось, но мы перед собой видим только ничтожество. И поэтому, если ты не хочешь оказаться в глубокой жопе, то цепляйся зубами и ногами за шанс находиться рядом с Великим человеком, тогда и твоя судьба будет Великой. И чем быстрее ты признаешь свое ничтожество, тем тебе же станет проще жить.
— Да и вообще Нарада, — сказал Гну, — ты где-нибудь видел бизнесмена-подкаблучника? Ха-ха-ха! — глумился Гну, — ты же западаешь на каждую юбку, посмотри, как ты убог. А для настоящего бизнесмена на первом месте всегда его дело, фирма, предприятие. Ты че не помнишь, как Прима рассказывала, что она еблась с одним бизнесменом и позвонил телефон, он схватил трубку отождествленно так ее трахает, а сам дела по телефону решает. Орет, бесится, то есть это люди — фанатики своего дела, они очень жесткие и собранные, они не могут, как ты, маяться поебенью.
Нараде явно поплохело от всего услышанного. Он совсем поник, не произнося ни слова. И вместо того, чтобы совершить небольшое эмоциональное усилие и признать свою никчемность, он стал делать все возможное, чтобы сохранить свои иллюзии, не желая расставаться с той заоблачной картинкой, которую он сам себе нарисовал.
Посреди комнаты красовалась целая гора шмоток, безделушек и косметики от Синильги. Все просто-таки опизденели от такого количества барахла, которое таскали с собой Нарада и Синильга. Теперь все это больше не принадлежало им, и Нарада про себя бесился и изводился на говно.
Новое рождение
— Слушай, Ксива, — сказала Элен, обсматривая прикид Нарады, в котором он был одет, — а не жирно ли ему в таком костюмчике разъезжать? Мы его лучше Сантоше или Нандзе отдадим.
— А в натуре! — обрадовалась Ксива в предвкушении нового веселья. — А ну, Нарада, снимай с себя все шмотки!
Нарада весь сжался, боясь, что сейчас насильно с него снимут всю одежду, и продолжал стоять как вкопанный.
— Ты, че, бля, Нарада, плохо расслышал что ли? — наехала на него чу-Чандра. — Снимай, кому говорят, — сказала она и пнула долбоеба под задницу. Скелет пошатнулся, но продолжал стоять.
— Ты че, сука, оглох? — спросил Гну, видя борзое поведение Нарады.
«Неужели, они вправду меня заставят раздеться, — говношился Нарада, — но это же позор! Как я сейчас буду при всех в трусах стоять? Боже, Синильга, наверное, вообще, не бог весть что обо мне думает, — беспокоился о мнении какой-то подстилки дурак, вместо того, чтобы беспокоиться о том, что о нем думает Бог, что бы на его поведение сказал Гуру Рулон. Но, похоже, в Нараде уже ничего нормального не осталось. Он продолжал трястись:
«А что, если я не буду раздеваться…? Н-е-е-е-е-т, опасно…., могут избить или насильно начнут раздевать, а это еще хуже! А может все-таки они шутят?» — оставлял слабую надежду дебил.
— Ты че думаешь, мы шутим? — прочитал его мысли Гурун. — Давай, снимай шмотье.
— А в чем же я поеду? — подавленным голосом спросил Нарада, смотря на всех глазами побитой собаки.
— А куда ты намылился? — издевательски спросила Элен.
— Там, куда ты поедешь, тебе все это точно не понадобится! — злорадствовала Ксива.
— Не ссы, ща мы тебя нехило прикинем! — прикололась Аза. — А где штаны Сантоши? — обратилась она к Ксиве.
— А! Щас найдем! — обрадовалась та.
Она побежала в кладовку и притащила оттуда какие-то брюки совковых времен, которые могли налезть только на маленького дохлого пацана.
— Во! То, что нужно! — обрадовалась Элен, увидев штаны. — Это брюки святого Сантоши, так что тебе, Нарада, крупно повезло, будешь в штанах святого щеголять.
— Ха-ха-ха, — веселились рулониты, наблюдая это зрелище. Но в то же время внутри они все-таки испытывали уважение и преклонение перед Сантошей, которого в отличие от них не так сильно сковывала ложная личность, и он сущностно, как ребенок, воспринимал все практики, которые давал Мастер. В нем не было чопорности, важности, гордости и другой хуйни, которая многим мешала жить и с радостью воспринимать окружающий мир, а в частности все, что происходило в Рулон-холле. За это его и называли святым.
— Н-а-а, бери эти штаны и целуй, — протянула Элен Нараде детские с обрезанными штанинами брюки, которые года три назад возможно были какой-то светлой окраски, а сейчас скорее приобрели черный оттенок. На них было куча дыр и заплат. А от долгого лежания среди мусорных пакетов и другого барахла они издавали незабываемый аромат, от которого хотелось затыкать нос.
Искривив свой ебальник и разгоняя долетевший запах, Нарада взял в руки штаны.
— С благоговением бери, сука, и целуй, — напомнила ему Элен, — это же штаны святого!
Нарада стал пытаться входить в благоговейное состояние, но почему-то вид и запах штанов никак не могли в нем вызвать подобного чувства, как бы он не кряхтел.
— Целуй, давай, — толкнул его в затылок Гну.
Нарада не ожидал толчка, слегка потерял равновесие и не заметил, как его морда сама ткнулась в штаны. Резкий запах ударил в нос, дебил отдернул голову и затряс ей, корча рожу.
— Ха-ха-ха, вот и поцеловал, — глумились рулониты, — давай, быстрей одевай.
Нарада нехотя стал стягивать с себя фирменные штаны, затем футболку и через пару минут перед всеми предстал скелет, обтянутый кожей в зеленых плавках, которые, кстати, тоже были фирменные. Только Нарада хотел натягивать на себя «новые» штаны, как его тут же остановили:
— А ну-ка, подожди, подожди, — заметила Ксива, — мне кажется, у него и трусы какие-то слишком навороченные, нахуя такое добро переводить, он все равно на помойку собрался. Давай, Нарада, мы тебе другие трусы выдадим, намного круче?!
